Нурбану несколько раз перечитала письмо, отправленное из Манисы верной служанкой-калфой, давно ставшей её глазами и ушами в гареме сына. “Нурбану-султан, с радостью сообщаю Вам, что одна из наложниц шехзаде Мурада, Сафие, беременна…” – писала калфа и интересовалась дальнейшими указаниями госпожи.
Тепло разлилось у Нурбану в груди, пульс участился, а лицо озарила счастливая улыбка. Произошло то, чего она так долго не могла дождаться и начала опасаться, не происки ли это врагов, что у её шехзаде не рождаются дети. У дочерей было уже не по одному малышу, а Мурад ещё ни разу не стал отцом. И вот, наконец-то случилось!
Она прижала листок к груди и почти бегом направилась в покои повелителя.
- Скажи султану Селиму, что у меня важное сообщение для него, - велела она стражнику, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
- Входите, госпожа, повелитель ожидает Вас! – сказал стражник и, склонившись, распахнул перед нею дверь.
- Что случилось, Нурбану, иншалла, ничего дурного? – обеспокоенно посмотрел на неё Селим, знавший, что фаворитка никогда не беспокоила его по пустякам.
- Повелитель, я получила известие из дворца Манисы, наложница шехзаде Мурада беременна, - еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться от радости, сказала Нурбану.
- О, какая чудесная новость, Нурбану! Слава Аллаху, наконец-то у моего шехзаде появится наследник! – облегчённо вздохнул Селим, подняв глаза кверху.
- Повелитель, сейчас не важно, кто родится, главное, что начало положено, и у нашего сына станут рождаться дети, и, конечно же, наследники, - просияла Нурбану и, не желая отвлекать султана от важных дел, покинула его покои.
Ей требовалось ещё с кем-то поделиться переполнявшей радостью, и она, подумав, свернула в сторону покоев Михримах-султан.
- Госпожа, я принесла Вам благую весть, - сказала она, войдя в комнату султанши и вежливо поклонилась.
- Я внимательно тебя слушаю, Нурбану, - удивлённо приподняла брови Михримах.
- Госпожа, да благословит Вас Аллах, та наложница, которую Вы подарили шехзаде Мураду, беременна! – поделилась новостью Нурбану.
- Да что ты говоришь, Нурбану! Ты принесла мне очень добрую весть, да будет Аллах доволен тобой! – искренне обрадовалась Михримах. – Мой любимый Мурад скоро станет отцом! Я очень рада! Проходи, Нурбану, раздели со мной трапезу, - дружелюбно предложила она фаворитке брата, и та с удовольствием согласилась.
Непринуждённая беседа женщин затянулась, и фаворитка поспешила попрощаться с султаншей.
Нурбану-султан величественной поступью шагала по прохладным коридорам дворца и вдруг услышала громкие голоса и оживление со стороны этажа фавориток. Изящно приподняв подол своего бирюзового платья, она поспешила туда, откуда слышался шум.
- Что случилось? – встревоженно спросила она остановившуюся возле неё служанку.
- Госпожа, у Аджены-хатун начались роды, лекарша говорит, тяжёлые будут, хатун беременна двойней, - склонилась в поклоне служанка.
Нурбану пошатнулась и оперлась рукой о стену.
- Ты можешь идти, хатун, - сдавленным голосом сказала она, и девушка стремглав бросилась в сторону кухни.
Нетвёрдой походкой возвратилась Нурбану в свои покои и присела на край дивана, бессильно опустив плечи, как будто вся тяжесть дворца обрушилась на неё.
“Нельзя отчаиваться, иначе проиграешь”, - вспомнились ей слова незабвенной госпожи, и она, глубоко вздохнув, взяла себя в руки.
- Девлет, - позвала она служанку, - у наложницы повелителя начались роды, иди, узнай, кто родится, и доложи мне.
- Слушаюсь, Нурбану-султан, - ответила женщина и вышла за дверь.
Не шелохнувшись, Нурбану просидела до тех пор, пока в комнату вошла служанка.
Заметив, что хатун не решается начать разговор, Нурбану подбодрила её:
- Говори, моя добрая Девлет, не надо меня щадить, я сильная, я готова ко всему.
- Госпожа, хатун родила двух мальчиков, - выдохнула Девлет и опустила глаза.
Нурбану сжала лежащую рядом подушку так, что побелели пальцы.
- Спасибо, Девлет, ты можешь идти, - произнесла она не слушающимися её губами.
Женщина поклонилась и понуро вышла из комнаты. По всему было видно, что она очень жалеет свою госпожу.
“Ну что ж, у моего Мурада появились соперники. Однако, радует одно, это не мои сыновья. О, Аллах Всемогущий дай мне сил защитить моего сына…” – дрожащие губы Нурбану стали шептать слова молитвы.
На следующий день дворец был усыпан монетами, наложницы вкушали всевозможные изысканные сладости…
Нурбану, сжавшись в пружину, отправилась поздравлять султана Селима с рождением наследников.
- Повелитель, да дарует Всевышний счастья и радости Вашим сыновьям, - почтительно склонившись, церемонно проговорила она.
- Благодарю тебя, моя Нурбану, - ответил он, стараясь казаться бесстрастным, однако от женщины не укрылись искры счастья в его глазах.
- Позвольте удалиться, - присела в реверансе Нурбану и вышла из султанских покоев.
К султану Селиму нескончаемым потоком шли поздравления, от кого-то - с восшествием на престол, а самые пронырливые уже поздравляли с рождением шехзаде.
В один из дней во дворце Топкапы появился Иосиф Наси.
- Султан Селим, позвольте преклонить колено пред Вашим светлым ликом! Я несказанно рад вновь видеть Вас! Однако, теперь уже в другом статусе. Да ниспошлёт Вам Господь всемогущий крепкого здоровья и долгих лет правления! Я слышал также о рождении у Вас двух шехзаде, поздравляю и прошу принять от меня скромные дары, - Наси махнул головой стоящим у дверей слугам, те поставили перед троном повелителя сундук и раскрыли его.
Даже привыкший к щедрым дарам Селим широко раскрыл глаза от удивления. Сундук был доверху засыпан золотыми монетами.
- Ну, дон Иосиф, какой же это скромный дар, да Вы озолотили империю, - похвалил магната султан. – Как продвигаются Ваши дела в Палестине? – осведомился он у Наси.
- Благодарю Вас, повелитель, что проявляете интерес к моим заботам! Тверия почти полностью отстроена, заселяется народом, в основном, евреями, гонимыми из Европы, производство сукна и шёлка налажено, - отчитывался Наси.
- Хорошо, дон Иосиф, если понадобится моя помощь, я готов оказать Вам её, - пообещал Селим.
- Повелитель, благодарю Вас, если позволите, сразу и попрошу Вас, - склонился торговец.
- Говорите, - согласно кивнул Селим.
- Как я уже сказал, среди моих переселенцев в основном люди иудейской веры, они хотели бы посещать храмы и молиться своему Богу. Если Вы сочтёте возможным, не позволите ли своим милостивым решением построить в Тверии синагогу, - вкрадчиво молвил Наси.
- Конечно, дон Иосиф, сам султан Сулейман поощрял такое строительство, насколько мне известно, в Стамбуле есть синагога, можете приступать к строительству, я издам фирман, - ответил султан Селим.
Довольный банкир, почтительно раскланявшись, покинул султанские покои.
Визит еврея-торговца нарушил спокойствие в душе Нурбану. Селим давно не был замечен в употреблении хмельного зелья, однако, и Наси давно к нему не приезжал. Мятежные мысли отправили её в один из дней к повелителю.
…Охранник постучал в султанские покои третий раз к ряду, но ответа не последовало. Нурбану, охваченная плохим предчувствием, осторожно открыла дверь. То, что она увидела, повергло её в ужас. Посреди комнаты на полу ничком лежал Селим.
- О, Аллах, - слёзно произнесла она, - так я и знала, что не стоит ждать добра от визита этого торговца. Повелитель, Вы же давали клятву султану Сулейману, как же Вы можете нарушать её перед ушедшим в мир иной человеком? Это великий грех, Селим. Что будут говорить о Вас Ваши подданные, доверив Вам свои жизни, как Вы будете смотреть им в глаза, - увещевала она султана и вдруг замолчала на последней фразе, не услышав от Селима привычных сопений, сопровождающих его пьяное состояние.
- Селим, ты слышишь меня? – насторожилась она, - Селим, очнись, - взяла она его за руку, и его рука безвольно упала . – Селим, ты слышишь меня? Сели-и-и-м! – истошно закричала она, и в комнату тут же вбежал охранник.
- Лекаря, зовите скорее лекаря, - кричала Нурбану, сбиваясь на рыдания.
…Лекарь Иосиф Хамон-Эфенди уже несколько минут колдовал на Селимом, пытаясь привести его в чувство. Наконец, это ему удалось.
- Что со мной было, Иосиф Хамон, - пересохшими губами спросил Селим.
- Повелитель, это обморок, его могли спровоцировать сильные потрясения, которые Вам пришлось пережить в последнее время. Сейчас Вам нужен покой, постарайтесь не перегружать себя делами, нервное перенапряжение также опасно для Вас. Я назначу Вам лекарство, дай Аллах, оно поможет, и Вы поправитесь, - размеренная речь врача подействовала на Селима успокаивающе, и он уснул.
- Хамон-эфенди, Вы ничего не скрыли от повелителя по поводу его болезни? – настороженно спросила лекаря Нурбану.
- Нурбану-султан, как бы Вам это сказать, Вы верно заметили, кое-что я не посмел донести до повелителя. Дело в том, что резкий отказ от хмельных напитков отрицательно повлиял на его сосуды, вызвав спазмы. Я не посмел признаться повелителю, что знал о его пагубном пристрастии. Надеюсь, что лекарства помогут ему, однако, это серьёзная болезнь. Повелитель, возможно, начнёт страдать сильными головными болями. Конечно, я не лукавил, когда говорил ему, что необходим душевный и физический покой, - Хамон-эфенди закончил свою речь и сосредоточил взгляд на султанше.
- Благодарю Вас, Хамон-эфенди, что были откровенны со мной, - взволнованно сказала Нурбану, - да поможет нам Аллах! Отныне прошу Вас взять под неусыпный контроль здоровье султана Селима, также прошу обо всех изменениях докладывать мне.
- Хорошо, Нурбану-султан. Да дарует Аллах повелителю крепкое здоровье! – сказал лекарь.
- Аминь! – ответила Нурбану.
Хамон-эфенди и Нурбану покинули султанские покои, оставив с повелителем помощника лекаря, и столкнулись в коридоре с Соколлу Мехмедом-пашой.
- Что с повелителем, Нурбану-султан, - поклонившись, спросил он серьёзным голосом.
- Повелитель болен, Мехмед-паша, - ответила султанша, - отойдём в сторону, - сказала она и поведала великому визирю все подробности о болезни Селима.
- Госпожа, позвольте порекомендовать Вам опытного искусного врача, за которого я ручаюсь своей головой. Его зовут Соломон Ашкенази, это врач венецианской общины в Стамбуле. После вторых родов, как Вы знаете, Эсмахан-султан плохо себя чувствовала, дворцовые лекари слабо помогли ей, а Соломон-эфенди вмиг поднял её на ноги, - поделился с султаншей Соколлу, довольный её доверительным отношением к себе.
- Спасибо, Мехмед-паша, завтра же приведи своего лекаря к повелителю, прошу тебя доложить мне о результатах осмотра, - вежливо попросила Нурбану визиря, и тот охотно пообещал.
Во дворце Топкапы покой и безмятежность Нурбану были нарушены навсегда. К тревоге за судьбу сына прибавилась забота о здоровье Селима.
На следующий день Соломон Ашкенази осмотрел султана, сказал несколько дежурных фраз и назначил лекарства. Почтительно попрощавшись с ним, он многозначительно посмотрел на Соколлу Мехмеда-пашу и вышел.
- Мехмед-паша, дело серьёзное, - сказал он, - сосуды султана в плохом состоянии. Конечно, я постараюсь поддерживать его необходимой терапией, однако, боюсь, что обмороки продолжатся. Ещё нужно будет достать одно хорошее лекарство, есть оно только в Венеции, я скажу, в каком именно месте, - тихо говорил он, склонившись почти к самому уху визиря.
Мехмед-паша подробно рассказал о разговоре с венецианским врачом Нурбану, и та, не мешкая, заказала необходимое лекарство Эстер Хандали.
Вскоре приступ повелителя повторился. Едва встав с постели, Селим поспешил приступить к делам. В один из дней он назначил совет дивана по очень важному вопросу. Помимо постоянных членов, султан велел пригласить на заседание Шейх-уль-Ислама Эбуссууда-Эфенди и двух его помощников.
- С именем Аллаха я начинаю совет! – величественно произнёс Селим и вознёс молитву Всевышнему. – Сегодня я вынес на совет один, но очень важный вопрос. Желая прекратить братоубийственную политику государства, я намерен получить фетву шейх-уль-ислама об отмене закона Фатиха. Для этого я позвал на заседание шейх-уль-ислама. Эбуссууда-эфенди и его сподвижников. Что скажешь, Эбуссууд-эфенди? – обратился к чиновнику-богослову султан.
В зале заседаний повисла звенящая тишина. Паши и беи застыли в ожидании судьбоносного решения.
Эбуссууд-эфенди переглянулся со своими соратниками и, слегка кивнув им головой, стал говорить:
- Повелитель, нам понятно Ваше желание и Ваши чувства. Однако, можете ли Вы предложить замену закону Фатиха, который вот уже более века сохраняет единство османской империи? В Коране есть строки, которые говорят о том, что разрешается лишить жизни нескольких человек для сохранения жизни сотням тысяч ни в чём неповинных душ. Не будь закона Фатиха, наше великое государство давно бы уничтожили гражданские войны. Если у Вас нет достойной замены данному закону, мы не дадим фетву на Ваш указ, - уверенно сказал мудрый старец и внимательно посмотрел султану в глаза.
Селим задумался, и, после долгого молчания, обречённо произнёс:
- Нет, Эбуссууд-эфенди, такой замены у меня нет. С именем Аллаха закрываю совет, - угрюмо сказал он и спешно покинул зал. В коридоре он остановился и прикоснулся лбом к холодной стене. Нестерпимая головная боль не давала сделать ему и шага. Еле добравшись до своих покоев, он без чувств упал на ложе. Стоявший у дверей слуга побежал за лекарем, Хамоном-эфенди, Соломон Ашкенази ещё не был придворным врачом. Через некоторое время султан пришёл в себя и уснул. Нурбану была поставлена Хамоном в известность о состоянии повелителя и полдня провела в его покоях, держа за руку и охраняя его сон.
Возвратившись в свою комнату, Нурбану без сил опустилась на диван, откинулась на его спинку и прикрыла глаза. Гладя рукой по лбу, она стала вспоминать, всё ли сделала, что наметила, но её мысли прервал стук в дверь.
- Войди, - сказала она, и на пороге появилась Джанфеда-калфа, из-за её плеча выглядывала милое личико Ясемин-хатун.
- Что случилось, Джанфеда-калфа? Почему ты привела эту девушку ко мне? – выпрямилась султанша и с любопытством посмотрела на вошедших женщин.
- Госпожа, если позволите, это Ваша новая служанка, - расплылась в улыбке ункяр-калфа, - девушка что ангел, и внешность, и характер, и даже голос райский.
-Нурбану-султан, - уже серьёзно обратилась к султанше калфа, - Девлет-хатун находится в преклонном возрасте, ей трудно выполнять всю работу, хотя справляется она получше любой молодой служанки. С Вашего разрешения я нашла ей помощницу. Ясемин-хатун с радостью согласилась служить Вам, - выжидательно посмотрела на султаншу калфа.
- Джанфеда-калфа, ты, как всегда, радуешь меня своими профессиональными способностями. Я только собралась обратиться к тебе с этим вопросом, как ты уже исполнила моё поручение. Не умеешь ли ты читать мои мысли, хатун? – с подозрительной лукавинкой в глазах посмотрела на Джанфеду Нурбану. - С сегодняшнего дня я поднимаю тебе жалованье! – величаво продолжила султанша.
- О, Нурбану-султан, благодарю Вас, да хранит Вас Аллах и наполнит Вашу жизнь радостью! – проникновенно сказала калфа и низко поклонилась госпоже.
С того дня Ясемин-хатун стала прилежно и старательно служить Нурбану-султан, проявляя к ней глубокое уважение. Нурбану нравилась трудолюбивая расторопная девушка. А её миловидная внешность действовала на госпожу успокаивающе, словно картины венецианского живописца Тициана.
Однажды утром, когда дворец Топкапы уже проснулся, прогнав ночные видения, в Топкапы примчался гонец от шехзаде Мурада.
- О, Аллах, что ещё могло случиться? – встревожилась Нурбану, узнав о прибывшем посланнике, и помчалась к султану.
- Нурбану, заходи, я только что хотел послать за тобой, - радостно произнёс Селим, - у нашего Мурада родился сын!
- О, Аллах, благодарю тебя! – вскрикнула Нурбану, прикрыла рот рукой и заплакала.
- Ну-ну, успокойся, любовь моя, такая чудесная весть! – обнял свою фаворитку Селим.
- Я плачу от великой радости, повелитель, - сквозь слёзы промолвила султанша.
- Нурбану, нужно собираться в дорогу, шехзаде Мурад просит меня дать имя своему новорожденному сыну! Идём, поделимся прекрасной новостью с Михримах-султан, - засуетился Селим и вышел из покоев. Нурбану, утирая глаза, поспешила за ним.
…Церемония имянаречения прошла в торжественной обстановке, вызвав слёзы радости у всех присутствующих.
- Твоё имя Мехмед…
Во дворце Манисы начал свою жизнь будущий тринадцатый султан османской империи Мехмед III.
…Тем временем в гареме падишаха продолжали рождаться мальчики. Когда Нурбану возвратилась из Манисы, её оповестили о рождении сына у одной наложницы, через три месяца – у другой…
Султаншу не на шутку обеспокоило рождение стольких мальчиков. Растущая тревога за собственного сына стала таких размеров, что заставила прибегнуть к услугам гадалки.
- Джанфеда, знаешь ли ты хорошую ясновидящую? – подойдя близко к калфе, тихо спросила Нурбану.
Женщина оглянулась по сторонам и вполголоса произнесла:
- Знаю, госпожа, на окраине города, в небольшом доме, живёт одна старая ворожея. Предсказания её в точности сбываются, можете поверить мне, сама однажды ездила к ней, когда замуж за Газанфера хотела выйти, она мне и дитя нагадала.
- Хорошо, - шёпотом сказала Нурбану, - вели завтра утром заложить карету, отправимся к этой вещунье.
Дом гадалки, окружённый густой растительностью, был самым последним на узкой улочке окраины города. Его крыша и стены выглядели крепкими, но обрели тёмно-серый цвет. Он был похож на другие строения и ничем не выделялся.
В комнате царил полумрак, в углу на кровати сидела маленькая седовласая женщина. Джанфеда подошла к ней и долго о чём-то разговаривала. Наконец, гадалка встала и велела Нурбану подойти ближе.
- Госпожа, позволите ли отрезать от Ваших волос маленькую прядь? – почтительно спросила она и заглянула снизу вверх на Нурбану.
- Да, - коротко сказала султанша, начиная подрагивать всем телом.
- Не бойтесь, госпожа, всё будет хорошо, всё будет славно…- нараспев говорила вещунья, поглаживая Нурбану по спине и по плечам. Срезав крошечный локон, она положила его в небольшую посудину, взяла с полки склянку с жидкостью, открыла её и стала над ней что-то шептать. Затем окропила этим раствором срезанные волосы Нурбану и подожгла их. Сначала из посудины пошёл чёрный дым, потом он стал светлеть и превратился в большое облако.
- Смотри, что ты видишь? – вскрикнула ворожея, взмахнув руками и вытаращив глаза.
Нурбану стала вглядываться в белую пелену и вдруг увидела своего только что родившегося Мурада на руках у Джувайрии-хатун. Вокруг головы сына появился яркий нимб, а руки лекарши превратились в высокий трон, на который сел Мурад. Нурбану посмотрела ему под ноги и увидела лежащих мальчиков.
- Они спят? – прошептала Нурбану.
- Смотри лучше, они не спят, - донёсся до неё глухой голос вещуньи.
Нурбану вгляделась в детей и увидела на их тоненьких шеях плотно затянутые шёлковые шнуры. В ужасе она отпрянула от стола с огненной посудиной и попятилась к выходу.
- Госпожа, выйдите наружу, я сейчас, - скомандовала Джанфеда, заметив обморочное состояние султанши, отдала вознаграждение гадалке и поспешила к Нурбану.
Всю дорогу, сидя в карете, Джанфеда обнимала за плечи госпожу, пытаясь унять дрожь в её теле.
- Джанфеда, Мурад сядет на трон, но другие шехзаде…- не смогла она договорить, да и не надо было, калфа всё поняла без слов.
Долго не могла прийти в себя Нурбану после поездки к гадалке. С одной стороны, она успокоилась, увидев Мурада на троне. В том, что гадание было вещим, она не сомневалась. Откуда вещунье было знать, что в день родов ей привиделся нимб вокруг крохотной головки сына, именно такой, какой она увидела в белой дымке в доме провидицы. Однако, задушенные мальчики, лежащие у ног сына, вызвали у неё душевные муки. Выпив мятный настой, приготовленный Ясемин, Нурбану решила пройтись по коридорам гарема.
Завернув за угол, она увидела идущую ей навстречу рабыню Аджену. Собираясь пройти мимо, Нурбану отвернулась, но была остановлена грубой фразой хатун.
- Не хочешь со мной поздороваться?
- Добрый день, хатун, - холодно произнесла султанша, не желая накалять обстановку.
- Не хатун, а султан! И ещё ты должна склониться! – свысока посмотрела на Нурбану Аджена. - Я подарила властелину двоих шехзаде, я госпожа, и ты должна передо мной голову склонять и называть госпожой.
- Не пытайся прыгнуть выше головы, хатун, останешься ни с чем, - занервничала Нурбану, но не подала вида.
- С какой стати я останусь ни с чем? Я теперь очень богата. У меня свои покои, наряды, золото, и много драгоценностей, - хвастливо говорила дерзкая рабыня.
- Там, откуда я родом, обычно говорили, что пути дурака и денег очень быстро расходятся, - усмехнулась Нурбану.
- Так ты станешь мне кланяться или мне помочь тебе? – угрожающе сверкнула своими дьявольскими глазами на султаншу хатун.
Нурбану ничего не ответила, потому что видела, как за их разговором наблюдает Михримах-султан, и ждала её реакции на происходящую стычку.
- Аджена-хатун, вернись в свои покои, - строгий голос позади себя заставил Аджену вздрогнуть от неожиданности.
- Госпожа, - растерянно промолвила она, - я хотела…
- Ты должна вернуться в свои покои. Я хочу, чтобы ты ушла отсюда, повинуйся, - сквозь зубы, зло проговорила Михримах. – Нурбану, и ты возвращайся к себе, - мягко сказала она и, развернувшись, отправилась по своим делам. На самом деле она направилась к Селиму.
Нурбану старалась выглядеть спокойной, но её трясло изнутри. На дрожащих нога она вошла в свою комнату и села на диван, обхватив себя руками.
- Выйдите все, - велела она служанкам, и те быстро ушли.
Нурбану закрыла глаза и стала покачиваться из стороны в сторону. Ей было невыносимо обидно осознавать, что какая-то рабыня могла её унижать. И ведь по сути она была права, у неё было два шехзаде, и она, наравне с Нурбану, имела право зваться султаншей. Да, Нурбану главная фаворитка, а, может, пока главная? Ах, как хорошо она теперь поняла, что имела в виду Хюррем-султан, говоря ей, что кроме всего прочего, нужна влиятельность, которая сделает её неуязвимой. Крепко зажмурившись, Нурбану яростно ударила кулаком по дивану и зашлась в плаче. Слёзы градом текли по лицу, а тело трясло от рыданий.
В таком состоянии её застал Селим, у которого побывала Михримах и рассказала, какое унижение испытала его главная фаворитка от наложницы. Селим обещал сестре наказать дерзкую рабыню и направился к Нурбану, чтобы успокоить её. Однако, увидев женщину такой, какой не видел никогда, он быстро покинул её покои, сказав лишь несколько слов утешения. Он шёл к сестре, которую любил и уважал, и после смерти матушки часто обращался к ней за советами.
- Михримах, я решил совершить с Нурбану никях. Что ты на это скажешь? Мне важно твоё мнение, - спросил он сестру.
- Я поддерживаю тебя, брат, - не раздумывая, ответила Михримах, - Нурбану заслуживает этого, много лет она предана нашей династии и тебе лично, родила и воспитала прекрасных детей, она безупречна. К тому же никях сделает её влиятельной, защитит её и нашего Мурада, за которого болит её сердце, - заключила Михримах и улыбнулась.
Мудрые слова сестры убедили Селима в принятом решении, и он велел пригласить к нему Нурбану-султан.
Стараясь держать осанку, Нурбану с красными заплаканными глазами, шла в покои повелителя…