Дед под сто лет сидел на скамейке возле подъезда и курил папиросу. С ним рядом на другом конце скамейки сидел молодой парень и жевал жвачку.
В ушах парня были наушники, на груди в кармане куртки был вставлен телефон и парень слушал музыку. Он не просто сидел и слушал, он весь дергался в такт музыке. Он вытягивал шею, как гусь, дергал ногами и руками. Делал он это с закрытыми глазами. Дед с недоумением смотрел на молодого симпатичного парня.
Парень перестал дёргаться, открыл глаза. Посмотрел на улыбающегося деда. Спросил, что ему надо. Дед покачал головой, ничего ему не надо. Парень вытащил телефон из кармана и показал деду–батарея села.
Он хотел было встать и уйти, но потом вспомнил что-то и сел назад. Решил поглумиться над стариком.
Они разговорились. Дед ударился в воспоминания. Обрадовался, что нашел собеседника.
Парень спросил был ли у него патефон. Нет, не было у него патефона. Был ли у него кассетный или катушечный магнитофон. Нет, не было. Парень решил, что дед тоже решил приколоться над ним.
Они начали спорить. Дед сказал, что с детства родился тугоухим. Ничего этого у него не было. Он почти ничего не слышит. Умеет хорошо читать по губам.
Парню стало стыдно, что издевается над старым глухим человеком. Спросил с кем он живёт. Дед жил один. Была у него жена, но она умерла два года назад и с тех пор он так один и живёт.
Детей у него нет. Сын со снохой погибли в ДТП. Внук у него есть, но видит он его редко. Вот ждёт, что он ему продукты привезет, денег дал на них, а его все нет и нет.
Появился парень на скутере. Привез деду пакет с продуктами, сел на скамейку рядом. Дед спросил парня, поднимется ли он к нему. Парень сказал, что ему некогда. Его ждут. Дед вздохнул. Парень сел на скутер и умчался по своим делам.
Дед смотрел ему вслед и в глазах стояли слезы. Вроде родной человек, а как чужой. Ну что это такое.
Дед достал из пакета буханку хлеба в целлофане, разорвал упаковку, отломил кусок горбушки и стал есть, понюхал свежий, почти горячий хлеб.
Как же он любил этот запах, этот вкус свежего хлеба. Раньше дед работал на хлебозаводе. Потом вышел на пенсию, но все равно продолжал там работать.
Он помнил, что к пенсионерам у него тоже было такое же отношение, как сейчас у этого парня к нему. Отжил свой век– пора на свалку, дай дорогу молодым.
Да, он тоже не понимал стариков, когда был молодым. Чего им не сидится дома. Получают пенсию, какого лешего путаются под ногами, мешаются только. Они же уже ничего не соображают и не могут. Их время давно прошло.
Только когда сам стал пенсионером, начал их понимать. Понял, что они все в душе молодые, это только сверху седые волосы и морщины, а в душе 25-30 лет, не больше.
И не хотят пенсионеры доживать свой век в богадельне. Рано им на покой. Они может только жить начинают.
Парень на другом конце скамейки заржал. Ну ты, дед, даёшь. Жить он только начинает. Ну насмешил.
Дед вздохнул. Да, он тоже смеялся над старыми, которые никак не хотели понимать, что их поезд ушел.
Парень тоже все поймет в свое время. Жизнь очень коротка. Не успеет оглянуться, как она прошла и здравствуй, пенсия.
Парень сказал, что он до пенсии не доживет или не дадут дожить. Дед улыбнулся. Доживешь, парень. Я тоже так думал, когда молодой был. Не ценил время, не берег своего тела. А сейчас душой молод, вот только одна беда, тело износилось и не может удержать внутри душу.