Потерять то или иное в течение жизни, конечно, доводится практически каждому.
Об этом свидетельствуют и объявления в газетах, которые гласят, что утерянные справки, удостоверения, а то и вузовские дипломы, считать недействительными...
Но если по собственной глупости потеряны годы, при том, самые прекрасные юные годы, когда человек только начинает познавать жизнь и искать в ней свое место, как тогда?
Потерянную юность ничем не компенсировать, об этом не поместишь объявление в газете, никто не выдаст дубликат.
Однажды я побывала там, где обитают люди, так безответственно распорядившиеся своими лучшими годами - в исправительно-трудовом учреждении.
По улицам шли машины, раздавались громкие голоса, деловито взявшись за руки, спешили детсадовцы.
Словом, жизнь шумела и бурлила, словно огромное море.
И как безмолвный остров среди этого житейского моря стояло это учреждение, огороженное высокой глухой стеной.
Мне рассказывали, что, попадая сюда, недалеко от стены подолгу стоят осужденные, жадно ловя долетающие сюда звуки.
В основном, собираются они ближе к вечеру.
Днем некогда: режим довольно жесткий.
Работа, на которую идут строем, так же в столовую, в школу - все строго по расписанию.
А вот вечером, когда уходят дневные заботы, выяснение отношений с соседями, разговоры с воспитателями, вдруг нахлынет на душу такая звериная тоска, что хочется биться об эту стену головой, а были бы крылья - перелетел бы.
Ведь там, за этой стеной идет нормальная человеческая жизнь, которую не ценил.
Люди приходят с работы домой, встречаются с родными, смотрят телевизор, просто выходят гулять куда вздумается...
Вернуть бы ее хоть на час- каждое мгновение пил бы как живую воду.
Нет, здесь тоже можно смотреть телевизор, и кино несколько раз в месяц...
Только вот одно обстоятельство - часовой на вышке и эта длинная глухая стена, что на годы отгородила тебя от обыкновенных житейских радостей, от самого ценного в жизни - свободы.
До этого я, как и многие, плохо представляла себе подобное учреждение.
Одни мне говорили, что это чуть ли не ад кромешный, другие сравнивали чуть ли не с домом отдыха и считали, что там надо ужесточить режим.
Но, как оказалось, это было ни то, ни другое, и истина была, как всегда, где-то посредине.
Моим проводником был замполит. спокойный, неторопливый, он обстоятельно знакомил меня с хозяйством колонии.
Вот один из бараков с двухэтажными кроватями, здесь помещается до ста человек.
Вот уголок с телевизором.
Огромное помещение столовой с длинными столами и скамейками. Кстати, заглянула я и в меню.
На завтрак - рыбный суп, на обед - щи и гороховое пюре со свининой.
Мяса, правда, не густо, зато хлеба - вдоволь. На ужин - каша. Как говорится, с голоду не умрешь, но и лишнего веса набрать не удастся.
Есть школа, которую посещают, кстати, гораздо лучше, и главное - охотнее, чем на воле.
Действует здесь ПТУ, в котором обучают пяти специальностям, в том числе токаря и электросварщика.
Востребованные, между прочим, специальности на воле.
Свидания с родными здесь (в этом учреждении сидят только новички, по первой судимости) - несколько раз в год.
Но эти свидания не совсем обычные: ты и видишь собеседника и слышишь его по телефону, но из-за стеклянной стены не можешь ощутить его рядом, дотронуться до него, когда слова иной раз и не нужны...
Хотя существуют и так называемые длительные свидания - за примерное поведение два раза в год ты можешь вызвать сюда близкого человека - мать, жену.
Тогда вам выделяется комната в специальной гостинице. Жена может на кухне готовить обед из привезенных полуфабрикатов.
Да, это за примерное поведение, за хорошую работу.
За плохое поведение тоже особое помещение, но называется оно по-другому: штрафной изолятор. И удобств там искать уже не приходится...
Нет, я не разжалобить хочу.
Да и зная статьи, по которым они осуждены, невольно перестаешь жалеть тех, кто по вечерам слоняется недалеко от глухой стены, скорбя о потерянных житейских радостях.
Я мысленно представляю всех, кто столкнулся в своей жизни на узкой дорожке с кем-нибудь из этих "мальчиков"...
Вижу картину, которая запомнилась с детства: четверо парней хватают своего сверстника за руки и за ноги и с силой ударяют об асфальт.
И вижу свою маму, когда она, не в пример молча наблюдающим за происходящим мужчинам, бросилась к парням с криком: "Что же вы делаете, сволочи..."
Наверняка виновные попали в такое учреждение.
А вот сохранили ли здоровье тому несчастному, каково пришлось его родителям?
Преступление и наказание... Нет, недаром эти слова всегда стоят и должны стоять рядом.
Однако, как не обстоятельна "экскурсия", как ни откровенен мой "проводник", он не в силах передать ощущение "изнутри".
Для этого нужен тот,кто сам испытал на себе здешние "прелести". Мне дали такого проводника.
Конечно же, мы не совершали обход зоны, а просто сидели в комнате и разговаривали. Наедине, без сопровождающего. Вот что он мне рассказал.
Зовут его Сергей. Попал сюда, как он сам говорит, по недоразумению.
Конечно, это не так. Он ввязался в драку без особой необходимости.
В ходе драки ударил одного из ее участников бутылкой по голове, в результате чего тот через день скончался.
Дали срок - 8 лет.
Сидит уже пятый год.
За примерное поведение оставшиеся три года ему могут заменить поселением. На воле остались жена и ребенок.
Сергей - бывший студент, после отбытия наказания надеется продолжить учебу..
Помнит ли он первое ощущение от неволи?
Конечно.
"Я был как во сне, - рассказывает, - первые дни ходил, и мне казалось, что все это произошло не со мной - с другим, который временно приобрел мое обличье.
Все казалось, вот проснусь, или очнусь, и все станет на свои места. А это все - дурной сон.
Потом понял, что это вовсе не сон.
На душе было невозможно тяжело.
Если бы не отец и не жена - они оба поддерживали меня - не знаю, как бы справился с этой бедой.
И вот однажды решил: все вытерплю, все переживу, только бы уйти отсюда и никогда не возвращаться. А для этого надо жить, надо ладить с окружающими. С начальством. С товарищами по осуждению.
Стал осматриваться. Понял, что одному будет трудно.
Нужен друг - "кент" по здешнему. Чтобы всегда иметь надежный тыл. Да, и в прямом, и в переносном смысле... И я обзавелся надежным другом.
Правда, один раз и я вступил в конфликт.
Попросту, в драку.
Стоял в очереди в наш магазин: есть у нас такой, где можно приобрести разные мелочи, продукты.
Так вот, встал в очередь, а один с ходу врезался в нее и стал меня теснить. Я ответил. И испугался.
Я на воле спортом увлекался. И здесь клуб любителей спорта сколотил.
А напугался оттого, что, значит, плохо себя контролирую. Нервишки расшатались.
Ведь так можно, выйдя на волю, снова сюда загреметь. Но в том случае все обошлось. Мы с тем парнем потом подружились.
Словом, привык я. Притерпелся. Прижился. Все хорошо? Да нет, хорошо здесь не бывает.
Знаете, что самое худшее? Не ограничение свободы. Не строгость режима. Не тяжесть работы. Не однообразная еда. Нет. Все это не главное.
Самое худшее, что ты никогда не принадлежишь себе. Что не вправе распоряжаться собой. Что в любой момент тебя могут поставить по стойке "смирно".
Или к тебе привяжется кто-нибудь из заключенных, если ты ему не понравился чем-то. Все время чувствуешь себя "под колпаком", все время держишь себя в напряжении.
Но самое страшное знаете что? Это муки совести.
Вот ни за что убил человека, своего сверстника. И не на войне. В мирной жизни. Ночью особо эти мысли одолевают и ругаешь себя последними словами и презираешь...
Потом я разговаривала и с другими осужденными и у каждого своя история. Они разные, эти молодые люди. Раскаявшиеся и не совсем. И совсем не раскаивающиеся.
И подспудно, не так осознанно, как Сергей, они тоскуют по спокойствию, по тишине, по самостоятельности - тем простым, каждодневным нашим ощущениям, которые мы на воле не осознаем и не ценим, как не ценим воздух, которым дышим.
Каким будет дальнейший путь этих людей?
Все ли они "завяжут" с прошлым?
Не будем смотреть на это сквозь розовые очки: есть и такие, что, выйдя на волю, вновь попадают в колонию, вновь теряют лучшие годы своей жизни.
А ведь на такую потерю никто не выдаст дубликат.
Задуматься бы об этом кое-кому сейчас, пока эта глухая стена не отделила большой мир от замкнутого пространства зоны, пока еще не поздно...
Ведь ты не просто женщину оставил, а мать оставил собственных детей
При хорошей женщине и мужчина - человек
Язык мой - враг мой. Или о том, что порой нужно просто промолчать