Глава 88
Саша открыл глаза, и взгляд его сразу упёрся в календарь на стене. Шестнадцатое октября, суббота. День икс, день встречи с собственной дочерью, которую не видел уже чёрт знает сколько времени и с которой, как он полагал, рассчитался раз и навсегда. Теперь его мнение об этом изменилось. Хотя сейчас, когда всё решено и осталось только встать, выпить кофе, собраться и доехать до торгово-развлекательного комплекса, куда Викина мать приведёт Марианну, в животе тревожно заныло. Семь лет. Что такое семь лет? О чём говорить с семилетней девочкой, даже когда она твоя дочь? Впрочем, вся эта затея принадлежала Зинаиде, и можно было положиться на её опыт. Женщине виднее, женщина разберётся с девчонкой и поможет её неопытному отцу.
Прислушавшись, Саша уловил звуки на кухне – привычно гремела посуда, негромко работало радио. Ещё чуть-чуть, и запахнет кофе. За окном собирались тучи. Октябрь выдался дождливый и мрачный. Будь на улице тепло, можно было бы встретиться в парке. Или в комплексе с детскими развлекалками проще? Вот уж проблема. Не думал, не гадал, что попадёт в такую ситуацию.
Умываясь, поглядел на своё отражение. Предсказать он не смог бы не только встречу с Марианной, но и нынешнюю работу, и то, что проживёт с Зинаидой полтора года, и много чего ещё. Вспоминать прошлое он теперь не любил. Приходилось признавать собственную глупость, а кому нравится считать себя дураком. Проще счесть, что впал во временное помутнение рассудка, но зачем ворошить в памяти такое. Будто это был не он, и всё происходило не с ним. И тот период, когда он мнил себя невероятно крутым стратегом, который вот-вот выиграет прорву денег и решит все свои проблемы, и тот, когда уже понимал – ничего не выиграет, а постепенно скатится в то состояние, когда жить уже и не хочется, и незачем, – лучше было забыть. И время, когда Кристина таскала его за собой, как чемодан, не отпуская из поля зрения ни на секунду. Чтобы не стыдиться такого положения вещей, Саша внушил себе, что всё правильно. На то она и старшая сестра, чтобы помогать в трудной ситуации. Она исполняла свой родственный долг, а он подчинился, потому что вдруг понял: ещё чуть-чуть – и жизнь его закончится. Не в том смысле, что он не сможет жить как раньше, а в том, что его убьют. С хроническими должниками это случалось, а насильственной смерти он очень боялся. Кристина возила его по психиатрам, психологам и шарлатанам от психологии, контролировала и ограничивала. Он привычно на неё злился, но у одного из специалистов был неприятно поражён, узнав, что в этом-то и заключается вся суть его жизни: злиться на чьё-то давление, по мелочи сопротивляться, но в итоге всегда подчиняться, потому что так безопасней. Что делать с вожделенной свободой, он никогда не знал, и как только Кристина проявила родительские замашки, встроился в обкатанную схему. С этим психотерапевтом они много говорили о свободе и ответственности, и Саша понял, что тот прав. Бросить игру самостоятельно он бы не смог, а когда его взяли за шкирку и лишили свободы, направил негатив на контролёра, сосредоточился на этом негативе, и ломка от невозможности больше играть стала не такой острой, а сама игра – не столь уж важной. Всё это звучало ужасно, но, с другой стороны, его оправдывало – не он виноват, а мама с папой. Неправильно воспитывали, испортили, индуцировали массу проблем. А он теперь может стать героем, эти проблемы поборов. Хотя бороться ни с чем особенно не хотелось. После нескольких месяцев непреходящего раздражения, от которого приходилось даже глотать успокоительные таблетки, наступило полное равнодушие. Они всё ещё что-то делали, куда-то ездили с Кристиной, он вроде бы лечился, но на результат стало наплевать. Ну перестанет его тянуть к рулетке и выпивке – и что? Жизнь продолжается, а чтобы жить, нужны усилия. Возвращаться в Москву, искать работу… Кристина не будет спонсировать его вечно, акций же, дающих гарантированный доход, у него больше нет. Думать о том, что придётся жить самостоятельно, отвечать за себя, а главное – работать, было противно.
С Зинаидой они познакомились неожиданно и даже, можно сказать, ненормально. В клинике, куда он ходил к тому психотерапевту, самому умному и пробравшемуся в глубины его мозга, её младший брат лечился после тяжелой черепно-мозговой травмы. Брат был гораздо моложе её, ей тридцать, ему семнадцать, и, конечно, она привыкла им командовать. Встретились они в больничном сквере в тот день, когда Саша решил – достаточно, нет смысла копаться в его извилинах, что делать далее, ему всё равно неясно, так что проще вообще ничем не заморачиваться, а забиться в какую-нибудь нору, свернуться в комок и тихо сдохнуть. Это он высказал Кристине в машине, но она ему не вняла. В сквере они продолжали препираться, и тут выяснилось, что сестра забыла телефон, который ей очень нужен. Надо было вернуться, а он отказался. Она же опасалась, что стоит ей отойти – и Саша отправится в неизвестном направлении. Они ругались слишком шумно, и Зинаида, стоявшая неподалёку, не только услышала русскую речь, но и успела понять суть конфликта. И подошла якобы познакомиться с соотечественниками, тем самым дав Кристине время сбегать за телефоном, – не совсем же он был без крыши, чтобы оборвать разговор с новой знакомой на полуслове и куда-то удрать. К тому же она смотрела на него явно заинтересованно, как женщины давно не смотрели, или просто он их взглядов не замечал. Тогда-то у него и возникла мысль – нору и медленное угасание можно отложить. А пока, возможно, вписать в своё ближайшее будущее пару-тройку встреч с этой вот Зинаидой. Как раньше – переспать, оскорбить и послать. Всё вышло не так, как он планировал. То ли на оскорбления и посылание у него не осталось энергии, то ли она с самого начала поставила себя так, что это ему и в голову не пришло. Когда он попытался представить её первое о себе впечатление, подумал, что выглядел истериком. Размахивал руками, вопил на Кристину и вёл себя не как психически полноценный. Но почему-то же она подошла… Всё-таки человек, заинтересовавшийся тобой не потому, что ты в дорогущем костюме и видно, насколько обеспечен и перспективен, заслуживает куда меньше презрения, чем тот, что повелся на костюм…
Как он оказался в столь длительной и устойчивой связи – Саша и сам не понял. Просто после пары встреч ему захотелось третьей, а после – четвёртой и так далее. И впервые к нему относились именно так – с одной стороны, очень внимательно, с другой – если его вдруг несло, это немедленно и решительно пресекалось. Зинаида не собиралась терпеть его хамство, и ему всё меньше хотелось хамить. В конце концов, неужели он настолько плох, что не заслуживает хороших отношений хоть с кем-то? По возвращении в Москву оказалось, что Зинаида работает в госконторе, где сейчас нужен кадровик, и он может устроиться на эту спокойную, пусть и не прибыльную, работу, хотя бы на первое время, чтобы оглядеться и решить, куда двигаться дальше. Тут он в последний раз дёрнулся, подумав, что она тащит его на работу, словно он не любовник ей, а младший брат с травмой головы, но, дёрнувшись, тут же расслабился. Мало ли пар, где женщина нашла мужчине место трудовой деятельности? Полно. Ничего позорного в этом нет. И когда она сказала, что охотно пожила бы совместно, он счёл, что и такое предложение со стороны женщины естественно. Почему бы не попытаться? Она не пилит его, как пилила Вика, не изводит, не тянет бесконечно деньги, да и тянуть теперь особенно нечего, к тому же он так и не мог сориентироваться в новой для себя ситуации – он больше не только не акционер, но и не игрок, и с собой новым снова что-то нужно делать. Вдвоём же разобраться куда проще… Ужились они на удивление неплохо. Сашину квартиру сдали для получения дополнительного дохода. Ему было легче перебраться на территорию, где ничто ни о чём не напоминает. А в последнее время Зинаида часто интересовалась Сашиной дочкой – мол, неужели ему совсем не хочется поглядеть, что растят из человека с его генами. Через Киру он выяснил, что Вика ребёнка забросила и живёт Марианна с бабушкой. И потихоньку-полегоньку, в обсуждениях – неужели бабушка может воспитать что-то годное вообще без участия отца, – он сам пришёл к решению: надо бы, и верно, узнать, что и как. Да и негативные ощущения, связанные с тем ранним браком и ненужным ему младенцем, начали забываться, и семь лет – не год, девочка уже наверняка вполне разумная…
В торговом центре он встретил почти точную свою копию. Только с двумя малиновыми бантами и в безумно блестящем плащике. Копия сначала глядела на него настороженно, но Зинаида быстро её разговорила, и вскоре Саша увидел, что у девочки не хватает двух передних зубов. Наверное, так и должно быть в её возрасте, но у него это вызвало улыбку. Да, семилетние дети куда лучше, чем новорожденные, решил он.
Бывшая тёща, которая охотно привела ребёнка на встречу, немного удивила. Неужели дочке не внушали семь лет, что её папа козёл и безответственная личность, бросившая кроху? Ведь это так обычно в семьях. Слабостей отцам не прощают. Впрочем, у них не было поводов очень уж на него обижаться – свой долг по алиментам он покрыл с лихвой. Наверное, его выслали в длительную командировку или произвели в космонавты. Но в этом он решил разобраться позже, если они будут продолжать встречи. Спустя полчаса появившаяся после очередного детского аттракциона Марианна прилипла носом к витрине банального канцелярского магазина. Чего-то они с бабушкой не успели купить к школе, а ещё там был какой-то, по мнению ребёнка, сногсшибательный пенал с феями, бабушка же приобрела обычный, и туда так мало входит. Оглянувшись на Сашу, дочь вдруг предложила прекратить развлекательный поход и даже не вести её в кафе, а лучше купить этот пенал. И вон те яркие обложки для тетрадей. И краски, которые они забыли.
«Девчонка, все они такие. Пеналы, обложки, потом цветы, украшения и мерседесы», – подумал он. Но совершенно беззлобно. Пенал – это, пожалуй, было важно. Что за убогость купила там бабушка, сейчас жалующаяся Зинаиде на проблемы со здоровьем, если в это приспособление даже всех карандашей не затолкаешь? И почему его кровная дочь должна страдать по этому поводу? Ведь наверняка у других детей в классе пеналы – какие нужно. И не последний он жлоб, что не в состоянии купить девочке какую-то канцелярку. Стоило вспомнить, сколько проиграл денег… Мог бы приобрести весь этот магазин с потрохами.
– Не проблема, – сказал он, – выбирай. Потом пойдём в кафе.
Встреча окончилась тем, что они с Зинаидой пригласили Марианну на следующие выходные к ним в гости.
– На все выходные? А вдруг нам зададут много-много уроков?
– Придёшь с тетрадями, и мы всё сделаем, – ответила Зинаида раньше, чем Саша успел сориентироваться, – а потом пойдём гулять или в кино.
Уроки с первоклашкой – более чем неожиданно, но подумалось: девочка, к счастью, уродилась не в мать, пойди она в Вику – ей и в голову не пришло бы заботиться об уроках, всё-таки бывшая жена дурой была фантастической. Приятно было полагать, что это – его гены, более правильные. Он тоже не был фанатом учёбы, но и идиотом не был, во всяком случае, в начальной школе ему ещё вполне нравилось. И последним, что окончательно убедило Сашу, – контакт с дочкой пойдёт всем на пользу, – стала мысль о Зинаиде. Ей уже тридцать, а детей нет. Живут они вместе, пусть и не регистрируя брак, но вполне возможен вариант, что она вот-вот заявит – мол, пора бы родить, пока возраст позволяет сделать это без особых медицинских проблем. И что тогда? Ребёнка он не хочет, разрыва отношений, неизбежного в таком случае, – тоже. Бросит она его и отправится искать нового мужчину, склонного к обзаведению потомством. А так… пусть у них будет воскресный ребёнок. Глядишь, Зинаиде не захочется пелёнок и криков круглосуточно, когда есть такая прелестная готовая девочка в бантах…