– Николай Максимович, а вы как зритель часто бываете в Большом театре?
– Ну, в последнее время редко. Я давно не хожу на спектакли Большого театра. Даже когда я танцевал, я всегда понимал, что я расстроюсь, не хочу. Я лучше посмотрю старую запись какую-нибудь с хорошим исполнением. Но сейчас иногда на учеников хожу. Не могу вам сказать, что радует.
– А другие театры?
– В другие театры я очень много хожу. Но не балетные. Мне сложнее смотреть балет, но смотрю, конечно.
– Если не секрет, какие, пару назовите.
– Я вот недавно был на балете «Спартак» в Мариинском театре, это версия Якобсона. Это бесподобно красивое зрелище. И там танцевали почти половина труппы Мариинского театра, она состоит из выпускников моего периода. И было очень много непосредственно моих учеников. И вот трое из них танцевали сольные роли. Это совсем другая версия, нежели балет Григоровича. И они все танцевали очень прилично, но один станцевал просто бесподобно. И когда ему аплодировали, я, во-первых, сам аплодировал, у меня было ощущение, что я стою и кланяюсь. Потому что, конечно, любой тренер живет в своих спортсменах, любой педагог, музыкант – продолжает жизнь в своих воспитанниках.
– А почему вы говорите о «Щелкунчике», что не любите эту роль? Вы в какой-то степени стали заложником?
– Нет. Вы любите музыку эту? Понимаете, часто заходишь в зимний период в самолет. И играет трам-та-та, я все время говорю «выключите музыку». Я знаю точно, на какой такт я начинал одеваться. На какой такт я начинал греться. На какой такт я уже снимал теплые вещи и полз. Потому что там подмена идет куклы на принца. И ты как собачка Павлова на огонек – реагируешь на эти такты. И в какой-то момент, на определенный такт, у тебя начинает крутить живот, потому что я всегда волновался. Мне не очень хочется испытывать эти чувства. А так нет, почему, если хорошо станцуют, я буду счастлив.
– Как вы отметили свой день рождения, когда, наконец, вам не пришлось выходить на сцену 31 числа?
– Я поехал в Париж и думал, что я буду всю ночь гулять по Парижу. Но Саша Васильев, с которым я дружу, во-первых, он мой сосед, во-вторых, он сын моего педагога по актерскому мастерству...
– Истории моды.
– Да. Татьяна Ильинична Гулевич-Васильева была моим педагогом. И Саша узнал, что я в Париже, он мне позвонил, сказал: Николя, мы идем в Opera. Я сказал: может быть, только не сегодня? Он говорит: нет, ты идешь с нами в Opera. Это был мой сороковой день рождения, я его провел в Парижской опере. Тогда там еще открыли ресторан. И мы плавно из зала перешли в ресторан.
– Сейчас дни рождения уже более так удается, как вы хотите, отмечать, а не как судьба ведет вас?
– Ну сначала было очень странно, что я не волнуюсь в этот день. Потому что все равно ты перед спектаклем волнуешься. Я просто очень много гуляю в этот день всегда. Я уезжаю из города. Я всегда провожу его либо на природе, либо в каком-нибудь красивом месте с друзьями, просто гуляю.
