Мне опять досталось и очень сильно. В дверь ломились люди, что-то кричали. Вроде бы требовали открыть. Дверь заперта? Я не видела, все время прижимала голову под градом ударов.
Наконец, немного успокоившись, Ульриха толкнула меня на кровать и открыла дверь. Никого в комнату не пустила, сама вышла в коридор и начала ругаться там с людьми Арленда. Я расслышала голос Олеса. Хоть он рядом! Я сползла с кровати на пол, вытянулась на досках и затихла. На холодном полу мне было лучше.
Подумалось, а что я тут делаю? Я надеялась, что навсегда избавилась от назойливого внимания орков. Я шла к людям, а оказалось, что люди ничем не лучше.
На постели заворочался орчонок. Я прислушалась. Проснулся. Есть хочет! Я осторожно, стараясь не делать резких движений, поднялась на руках и заглянула на постель.
Малыш смотрел на меня, чмокал губами. Потом заплакал, очень тихо, не так, как обычно. Всегда ревел требовательно и громко! А вот чтобы просто плакать, так жалобно и тихо, как сейчас – ни разу. Я вскочила с пола и приблизилась к нему.
***
Мы до ночи с орчонком прождали Ульриху. Не пришла. Постояльцы затихли, и мимо нашей двери перестал ходить народ. Все успокоилось, а я глянула в окно. Полная луна висела в черном небе. Холодная и равнодушная. А еще – желтая.
Я оглядела комнату.
– Нужно уходить! – Посмотрела на орчонка. – Тебя я не оставлю. Уйдем вместе.
Собрала вещевой мешок, натянула сапоги и, завернув ребенка в покрывало, распахнула окно. Свежий воздух тронул мои волосы, и сразу раздалось тихое мелодичное позвякивание – и тут сработал это сигнальник. Ну и что? Я не собираюсь останавливаться. Мысль, что меня скоро догонят, меня не затормозила, наоборот, я очень надеялась, что на этот раз точно убегу.
Я перекинула обе ноги через подоконник и выпрыгнула со второго этажа на землю, крепко прижав орчонка к телу.
Приземлилась удачно, только чуть подвернула ступню. Больно, но не сильно. Дойду! Кости целы, а ступня опухнет не сразу, я успею далеко уйти. Оглянулась на окно, из которого выпрыгнула, и больше уже не оборачиваясь, побежала в темный переулок.
За спиной у меня был вещевой мешок, в основном одни тряпки. Я надеялась переодеться в тихом месте. А еще я забрала деньги. Откуда они у Ульрихи, я не знала. Похоже, с ней поделился командир. Ну и Чернодер с ним и со всеми остальными! Будем считать – это мои деньги!
Я добежала до поворота и остановилась. Нога начинала меня беспокоить. Сбросила мешок на землю и вытащила первую попавшуюся тряпку. Сняла сапог и туго замотала ступню. Не вернусь! Сдохну в подворотне, а не вернусь!
Одела сапог, подхватила ребенка и побрела дальше. На следующем повороте я увидела повозку. Лошадь стояла, опустив голову. Спала? Лошади спят стоя. Подошла к повозке и заглянула внутрь – никого. Пустая. Лошадь, почуяв рядом человека, повернула голову и посмотрела, кто был рядом. Обнюхала меня и тихо вздохнула.
– Разбудила я тебя! Прости!
Не раздумывая больше, отвязала вожжи от колышка рядом с дверной ручкой, и взобравшись на облучок повозки, тронула лошадь. Топот подкованных копыт был таким громким, что я уже думала, что через пару ударов сердца откроется дверь, и выйдет хозяин.
Но повозка проехала всю улицу до самого конца, и нас никто не стал догонять. Я обернулась еще раз и, больше не тратя времени на переживания, подстегнула животное. Что-то мне подсказывало мое острое чувство близких неприятностей, что скоро меня начнут активно искать.
Лошадь побежала быстрее, и скоро я достигла ворот города. Заперты: шлагбаум опущен!
Бросить повозку и дальше пешком? Рядом стояла деревянная будка сторожей. Тишина. Только слабый ветерок гоняет пыль по дороге. Ворот как таковых и нет, только эта палка, перегораживающая проезд. Стены невысокие, местами обвалившиеся. Может через стену попробовать перелезть? Глупость.
Спрыгнула с облучка и подбежала к шлагбауму. Сбросила петлю с крепления, и раскрашенное полосками бревно полезло вверх. Раздался слабый скрип.
Из будки, что была рядом, раздались какие-то звуки. Я хотела уже прыгать в повозку – путь был свободен – но, оглянувшись на будку, увидела рядом с ней алебарду. Что ж, сами виноваты!
Схватила алебарду и приставила ее к двери, заблокировав выход.
Нечего спать на посту! Я подбежала к повозке и, запрыгнув в нее, стегнула лошадь вожжами. Животное обиженно присело на задние ноги и рвануло прочь.
Повозка вылетела в темноту ночи и понеслась по слабо просматриваемой под лунным светом дороге.
И тут за моей спиной началось светопреставление. Раздался глухой протяжный грохот, как в начале грозы. Я и подумала, что это начинается гроза. Обернулась, но не увидела ничего похожего. Ночное небо раскрасилось тысячей красных огней, которые, вспыхнув яркими пятнами, медленно ползли широкими мазками по черному небосводу. Красные языки неслись со стороны города в сторону окраины, выбранной мной в качестве направления побега. Я подстегнула вожжами лошадь.
Над моей головой небо пока было обычного цвета. Но что-то мне подсказывало, что это ненадолго. Впереди уже виднелся темный лес. Мне – туда и подальше от всего, что связано с магами. Я даже не сомневалась, что происходящее сейчас в небе – это дело магов. Идет война и аналогичную красочную картину я уже недавно наблюдала в Юрмоте. Даже расцветка почти такая же! Это просто еще один город. Не суть важно. Переживать еще одно окружение, а следом штурм, я не собиралась. Мне хватило одного раза. Пускай тот штурм будет в моей жизни единственным!
Дорога была пустынна. Луна на небе освещала дорогу. Большая, круглая, она висела, как блин, чуть выше кромки черного леса по правую руку. Лес как будто и не приблизился совсем. Поэтому, проехав еще немного, я решительно затормозила и, спрыгнув на землю, схватила лошадь под уздцы и повела животное в придорожные кусты. Тоже лес, ничем не лучше того, которого я все никак не достигну. Мы с лошадью двигались по кустам до тех пор, пока не влезли в такие буераки, из которых повозку уже было не вытянуть. Она прочно застряла в зарослях каких-то колючек.
Я начала распрягать. Освободив лошадь, я собрала все ремни в один моток и, забрав из повозки орчонка, влезла на спину лошади. Дальше поедем верхом.
Я выбирала самые темные кусты. Все время оглядывалась, старалась, чтобы всполохи красного огня и грохот оставались строго за спиной. В городе явно происходило что-то нехорошее. Я подняла голову и нашла диск луны. Желтая. Вспомнились глаза Хано. Тяжко вздохнула. Где он сейчас? Я вот сына его умыкнула. И зачем?
Глянула на ребенка. Прижала покрепче. Малыш тихо сопел у меня на руках – теплый, хороший.
Я выехала к какой-то деревеньке. Ни одного огня. Поеду дальше.
Когда начался рассвет, я уже была в предгорьях. Ехала вперед по узкому проходу между двумя отвесными скалами, покрытыми буйно разросшейся колючей растительностью. Как все похоже на те места, через которые мы пробирались, когда шли к городу. Тут по дну ущелья протекал мелкий холодный ручей. Вода устремлялась в сторону, откуда я пришла. С каждым пройденным шагом отвесные стены становились все выше. Скалы уже буквально нависали над моей головой, в одном месте я проехала под каменной аркой, соединяющей две отвесные горы.
Нет, этой дорогой мы в город не шли. Не было ни ущелья, ни ручья, ни арки каменной! Это другая сторона.
Только почему-то очень темно…Ну и что?! Я не боюсь темноты и сумрака! Я оглянулась назад. Нужно остановиться. Я устала и давно хотела переодеться.
Проехала еще немного вперед. До места, где моя лошадь остановилась сама.
Дорога дальше была непроходима для ее копыт. Впереди был каменный завал. Пройти можно было только мне. Я слезла.
– Ну что! Пришло время нам с тобой расставаться. Дальше я пойду без тебя. А ты назад, давай, шагай! – Я сняла с нее уздечку, толкнула в шею. – Иди! Иди домой! Спасибо тебе!
Бросила уздечку на землю. Лошадь так и стояла, смотрела на меня грустными глазами. Прогоняют…
– Уходи, милая!
Когда я забралась на каменистый уступ, то оглянулась. Лошадь так и стояла внизу и смотрела на меня. Совсем маленькая, как игрушечная. Высоко же я влезла!
Увидев, что я смотрю на нее, лошадь подняла морду и тихонько заржала, то ли жалуясь, что я ее оставляю тут одну, то ли прощаясь со мной.
Я отвернулась и, перехватив орчонка поудобнее, пошла дальше.