Столкнувшись во время Великой Отечественной войны с партизанским движением, гитлеровцы пытались склонить на свою сторону местное население. Находясь между двух огней – полицаев и партизан – многие жители оккупированных территорий соглашались сотрудничать с немцами, тем более, что за это полагалось немалое вознаграждение.
«Жёлтый дьявол» против партизан
С первых дней вторжения в 1941 году оккупационные власти опирались на назначенных деревенских старост. Им селяне обязаны были докладывать обо всех «чужих лицах». В случае же появления «подозрительных» людей предписывалось сообщать в ближайшую воинскую часть. Укрывательство партизан каралось смертной казнью. Однако немцы быстро поняли, что одним «кнутом» в борьбе против «бандитов» и «саботажников» многого не достигнешь. Нацистская пропаганда спекулировала на антисемитских настроениях, выставляя партизан сплошь евреями. Наряду с этим немцы задействовали материальный стимул.
Полковник Александр Корнев цитирует в мемуарах текст листовки, датированной 12 сентября 1941 года, в которой оккупанты призывали сельских жителей «помогать германским войскам» в «искоренении большевизма».
«В зависимости от рода оказанных услуг вознаграждение за них может быть не только денежным, но и продуктами, как-то: хлебом, сахаром, мукой, спиртом и табаком», – гласила листовка.
Конкретные расценки за головы «народных мстителей» отличались по местам. В окрестностях Брянска и Рославля осенью 1941 года власти обещали полицаям по 40 аров (соток) земельных угодий за живого партизана и 25 – за мёртвого. На Украине в ноябре того же года за выдачу партизан платили деньгами.
«На Украине борьба закончена. Кто воюет дальше, тот бандит. За сообщения, в результате которых можно захватить руководителей банд и комиссаров, будут выданы денежные награды в размере до 10 тыс. рублей», – сообщали немцы крестьянам Полтавской области.
Это была достаточно крупная сумма, учитывая, что жалованье рядового полицая составляло около 300-400 рублей в месяц.
В других местах давали две тысячи рублей за живого партизана и 25 тысяч рублей за информацию о местонахождении банды (плюс корову и свинью). За поимку беглых евреев (которые тоже часто шли в партизаны), по свидетельству участника партизанского отряда 106 Леонида Окуня, в Белоруссии можно было получить корову или пуд муки.
Высоко «ценили» немцы своего дезертира Фрица Шменкеля, который в феврале 1942 году присоединился к партизанскому отряду «Смерть фашизму», действовавшему в Калининской и Смоленской областях. Русскому гражданину за его поимку полагались восемь га земли, дом и корова.
За голову командира отряда расплачивались как советскими, так и немецкими деньгами – 17 тысяч марок. Если же его удавалось поймать живым, полицай или местный житель мог дополнительно рассчитывать на «Железный крест» и землю.
На Брянщине дороже всех ценился Анатолий Шестаков, командир партизанского отряда «Славный» – за его поимку оккупанты обещали 40 тысяч марок.
После угона в 1943 году парохода в Новгороде-Северском немцы предлагали двадцать тысяч рублей золотом за партизанского командира Михаила Соколова («Салая»).
Абсолютным же «рекордсменом» по «стоимости» можно считать, вероятно, легендарного Сидора Ковпака, голова которого ценилась в «100 тысяч золотых».
Где было больше коллаборационистов?
На занятых территориях СССР как партизанское, так и коллаборационистское движение распределялись неоднородно. В Белоруссии и России население сочувствовало партизанам, за исключением самоуправляемой Локотской республики. Генерал Рудольф Шмидт описывал этот район как «остров внутри партизанского края».
В полицаи чаще всего шли жители Западной Украины и Прибалтики. Историки подсчитали, что в процентном отношении больше всего пособников фашизма в Европе находилось в Эстонии и Латвии – 700-800 человек на 10 тысяч жителей. Однако даже здесь ситуация не была одинаковой. В справке разведотдела штаба советской 54-й армии в 1944 году отмечалось, что в центральной Латвии местные жители нередко выдают партизан немцам. Но в Двинском, Режицком и Латгальском уездах, граничивших с РСФСР и Белоруссией, население поддерживало «народных мстителей».
Заходя в населённые пункты, партизаны срывали немецкие листовки, заменяя их собственными прокламациями, собирали жителей на патриотические митинги. Более существенную роль играло то, что «мирная» торговля с партизанами была выгодней для селян, чем их выдача, так как у «народных мстителей», как и у немцев, нередко водились деньги (их доставляли на самолётах с «большой земли»).