Найти тему
Хижина историй

«Муж мой любимый, к тебе придет собака. Не гони. Назови ее Кирой». —говорила мне моя угасающая от недуга жена.

Этот рассказ о нашем соседе Васильевиче. Вообще, его звали Илья Васильевич, но об этом помнила лишь почтальонша, разносившая пенсии нашим старикам. Васильевич прожил в нашем доме с момента его постройки. Он даже сам участвовал в его строительстве, впрочем, как и многие другие советские граждане. Хочешь получить жилье, поработай на стройке.

Заселился он в новую квартиру с женой Кирой и дочкой Наташей. Ходили слухи, что у них еще был старший сын, но его не стало, когда он был совсем малышом. То ли несчастный случай, то ли болезнь. Точно никто не знал, а спрашивать даже самые любопытные не смели.

Васильевича и Киру все любили, мои родители так просто приятельствовали с ними. Ходили по праздникам в гости друг к другу. Их дочь Наташа была скромной девочкой, во всем слушавшейся родителей.

Я ее отлично помню, мы почти ровесницы. Но мы были очень разными и не дружили. Она была отличницей, безропотно ходила в музыкалку, по выходным вместо гулянок с подружками.

Она часами долбила старенькое пианино пальцами. На улицу она вообще почти не ходила: считалась очень болезненной. До конца мая ее заставляли носить шарфы и шапки. А стоило ей чихнуть, как Кира писала записку учителям:

«Дочка больна!»

Когда Наташа с медалью окончила школу, то поступила в МГУ и уехала в общежитие, чтобы больше никогда не вернуться к родителям. Видно, достала ее их опека до самых внутренностей. Впрочем, она все-таки звонила им регулярно, и Кира потом оповещала двор о достижениях дочери.

Васильевич отъезд Натальи переживал тяжело. Но он понял, что дочка, едва оперившись, вылетела из их тесного гнезда, чтобы дышать полной грудью... Он ее оправдывал, хотя и ужасно тосковал.

Многие пары, когда дети вырастают и начинают жить своей жизнь, разводятся. Они теряют как бы склейку в отношениях. Уходит общая забота, и оказывается, что больше ничего и нет общего... Васильевич с Кирой сумели сохранить семью и после «побега» дочери. Даже вроде сблизились.

Кира стала более внимательной к мужу, а он старался поддерживать стареющую супругу, понимая, как ей тяжело из-за расставания с Наташей. Они всегда ходили вместе — парой на работу, с работы, в магазин, в гости...

Постепенно они, кажется, даже научились читать мысли друг друга. Я сама наблюдала. Только Васильевич, сидя с мужиками у подъезда, прокряхтит:

«Пора бы чайку», как Кира с балкона кричит:

«Илья Васильевич, поднимайся, чай готов».

Только Кира, сидя у моей матери в гостях, произнесет:

«Ой, засиделась, пойду, вдруг у Васильевича давление поднялось...»

И тут в дверь звонок: ее благоверный стоит на пороге с полотенцем на голове:

«Где там моя Кира? Что-то мне худо, должно быть, давление!»

Он, как всякий мужчина, любил пожаловаться про здоровье.

Я видела, сидя у них дома в ожидании примерки (Кира отлично шила, и мы все пользовались ее услугами), как Васильевич бежал за пледом со словами:

«Холодно что то, а у Киры почки».

И тут — буквально через пару секунд — ее голос из-за закрытой

двери:

«Илюша, носки принеси мне, замерзла!»

Такое их взаимопонимание вызывало умиление и зависть. Мои родители, к примеру, после моего замужества и ухода из дома жили как кошка с собакой.

В сентябре 2003-го Кира заболела. Слегла и уже не могла подняться. Врачи ничего хорошего не говорили, лишь советовали Васильевичу набраться сил и мужества — Кира уходила. В конце декабря ее выписали домой «встретить Новый год» в кругу близких.

А по факту — отправили домой, так сказать, доживать последние деньки. В больнице ей уже помочь не могли. Кира была, помню, настолько слаба, что едва говорила. Мы с мамой заходили к ним в новогоднюю ночь вроде как поздравить, на самом деле попрощаться...

Она нам тепло улыбалась, была рада, но не выговорила и двух слов... Мама сказала:

«Она бережет силы, чтобы сказать мужу самое главное».

Так и оказалось, кстати...

Накануне Рождества Кира вдруг приободрилась. Позвала Васильевича и много говорила с ним о жизни, о будущем, об их дочке... Это он потом отцу моему рассказал со слезами. А затем, ослабевая, она вдруг взяла меня за руку и произнесла, словно в бреду:

«Муж мой любимый, к тебе придет собака. Не гони. Назови ее Кирой».

И под утро ее не стало. Через несколько дней в сильную метель Киру мы похоронили на городском кладбище. За процессией тащилась худая собака — помесь спаниеля с дворнягой, — печальная такая, с поникшей головой. Она простояла в стороне всю церемонию, поджимая обмороженные лапы, трясясь всем телом.

Пока мы прощались с покойной, псина держалась в стороне. А затем поплелась за Васильевичем, который захотел пройтись до дома пешком и не сел с нами в автобус. Уже возле дома он заметил, что собака пришла вместе с ним.

— Кира? — позвал он ее, вспомнив последние слова жены.

— Чего ты? — удивился мой отец, оказавшийся рядом.

— Нет, не бойся... Я не спятил, — Васильевич усмехнулся. — Это Кира мне прислала подарок... Наследство. Псину мне завещала, велела Кирой назвать...

Собака вдруг вильнула хвостом и даже подпрыгнула.

«Ну, пошли!» — Васильевич распахнул перед ней дверь подъезда, а мой отец покачал сочувственно головой: мол, бедный, от утраты помешался.

Но он был неправ. Кира очень помогла Васильевичу. Она, прямо как покойная жена, понимала его не с полуслова, а по движению глаз... Читала его мысли, правда! Ну, чай она, конечно, заварить не была способна, но принести газету, тапки, даже пульт от телевизора могла, я сама видела!

И таблетки на глазах моей матери ему носила не один раз. Мама частенько заходила к вдовцу-соседу: просто проведать, угостить пирогом или посмотреть вместе телевизор... Васильевичу даже не нужно было просить о чем-то свою новую спутницу жизни, кликнет только:

«Кира!» — и псина бежит именно с тем в зубах, что ему надо.

Это просто удивительно! Однако свидетелей много. У нас весь подъезд обсуждал эти трюки — просто цирк!

Пять лет назад Васильевича не стало в больнице из-за осложнений после гриппа, а спустя два дня ушла его собака, оставшаяся на попечении моих родителей. Абсолютно непонятно почему: была здорова, но вечером легла у порога и потихоньку ушла в мир иной. И похоронили их в один день: нашего дорогого Васильевича и Киру — собаку, умевшую читать его мысли.

Дорогие читатели ставьте лайки, пишите свои комментарии и подписывайтесь на мой канал.