В рамках дела о банкротстве гражданки Щ. финансовый управляющий ее имуществом по итогам проведения процедуры реализации активов гражданина представил в суд отчет о своей деятельности и ходатайство о завершении вышеуказанной процедуры. Поскольку в реестр требований кредиторов должника вошли требования АО «Альфа-Банк» и Сбербанка на сумму свыше 2,2 млн руб., поступившие в конкурсную массу денежные средства были направлены на погашение судебных расходов по делу и на частичное удовлетворение требований этих банков. Признаков фиктивного или преднамеренного банкротства гражданки Щ. не было установлено, также не были выявлены основания для оспаривания сделок должника.
Суд счел возможным завершить процедуру реализации имущества должника с учетом наличия в деле доказательств исполнения финансовым управляющим возложенных на него полномочий по проведению процедуры банкротства должника, а также отсутствия возможности дальнейшего формирования конкурсной массы. При этом он не освободил должника от исполнения обязательств перед кредиторами со ссылкой на недобросовестное поведение, выразившееся в наращивании кредиторской задолженности в преддверии банкротства (за три месяца до обращения в суд с заявлением о банкротстве) и принятии на себя заведомо неисполнимых обязательств (ежемесячные платежи по кредитам превышали доход должника). Суд также указал на недоказанность целесообразности привлечения заемных средств в значительном размере и намеренное уклонение женщиной от исполнения уже имеющихся обязательств. определение суда устояло в апелляции и кассации.
Гражданка Щ. обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд, в которой просила об освобождении от исполнения обязательств перед банками. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ напомнила, что, освобождение гражданина от обязательств не допускается, если при возникновении или исполнении обязательств перед кредиторами он действовал недобросовестно. В рассматриваемом случае, заметил суд, анализ финансового состояния должника не выявил признаков преднамеренного и фиктивного банкротства. Также не были установлены сокрытие или уничтожение принадлежащего должнику имущества, равно как сообщение им недостоверных сведений финансовому управляющему.
Верховный суд напомнил, что принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может служить основанием для неосвобождения от долгов. В отличие от недобросовестности, неразумность поведения физлица сама по себе таким препятствием не является. При этом необходимо учитывать, что банки, будучи профессиональными участниками кредитного рынка, имеют широкие возможности для оценки кредитоспособности гражданина. По результатам проверок в каждом конкретном случае банк решает вопрос о выдаче денежных средств. В случае положительного решения о выдаче кредита, основанного на достоверной информации, предоставленной гражданином, последующая ссылка банка на неразумные действия заемщика, взявшего на себя чрезмерные обязательства в отсутствие соответствующего источника погашения кредита, не может учитываться для целей применения положений п. 4 ст. "Завершение расчетов с кредиторами и освобождение гражданина от обязательств" Закона о банкротстве.
«Вопреки выводу судов последовательное наращивание гражданином кредиторской задолженности путем получения денежных средств в кредитных организациях может быть квалифицировано как его недобросовестное поведение лишь в случае сокрытия им необходимых сведений (размер дохода, место работы, другие кредитные обязательства и т.п.) либо предоставления заведомо недостоверной информации. Однако на представление должником недостоверных сведений при обращении за получением денежных средств банки не ссылались, по всем обращениям должника о выдаче кредитов приняты положительные решения», – отмечено в определении.
Суд также напомнил, что освобождение гражданина от исполнения обязательств также не допускается, если он злостно уклонился от погашения кредиторской задолженности, что может быть установлено в рамках любого судебного процесса. При этом само по себе неудовлетворение требования кредитора не может квалифицироваться как злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. Подобное поведение должно выражаться в стойком умышленном нежелании должника исполнять обязательство при наличии возможности, а намеренное уклонение обычно не ограничивается простым бездействием. Его признаки, как правило, обнаруживаются в том, что должник умышленно скрывает свои действительные доходы или имущество, на которые может быть обращено взыскание; совершает в отношении этого имущества незаконные действия, в том числе мнимые сделки, с тем чтобы не производить расчеты с кредитором. Он также может менять место жительства или имя, не извещая об этом кредитора; противодействовать судебному приставу-исполнителю или финансовому управляющему в исполнении обязанностей по формированию имущественной массы или, несмотря на требования кредитора о погашении долга, вести явно роскошный образ жизни.
«Таких нарушений в поведении должника судами не установлено. С учетом изложенного основания для неприменения в отношении гражданки Щ. правил об освобождении от дальнейшего исполнения обязательств отсутствовали», – заключил ВС, который отменил судебные акты нижестоящих инстанций и освободил должника от дальнейшего исполнения обязательств.
По мнению ВС, главным критерием в подобных спорах является – предоставление заемщиком достоверной информации: «И если на ее основе банк принял решение о предоставлении кредита, то заемщика нельзя в последующем обвинить в наращивании долгов.» Это очень важное определение ВС РФ, которое будет иметь влияние на судебную практику в банкротных делах.
Источник: zakon.ru