Девочка и девушка, улыбаясь, шли под снегопадом к салону живых цветов. Машка старательно показывала радость тому, что любимый старший брат нашел себе девушку-натурщицу, в которую влюбился, но улыбка нервно подрагивала, поэтому рука сестры тепло сжимала её ладонь. Праздник с которого они убежали был тихим, семейным. Матвей с Викторией опоздали, они поздравили, но в этот раз он отцу свою картину на день рождения не подарил. Впервые за почти двенадцать лет вместе он подарил ему книгу и дорогую парфюмерию в ярко-бирюзовой подарочной упаковке. Домашняя картинная галерея не пополнилась ни одним семейным портретом, даже, пока был в армии умудрился выполнить работу и передать.
- Он перестал быть художником с ней! Да, Лиза?
Начало истории ← Предыдущая часть / Следующая часть →
- Я не знаю, что случилось. Стало меньше времени… Маша, если тебе хочется подарить ей букет, какие цветы ты выберешь?
- Разноцветные. Я хочу сказать, что моему брату нужны все цвета в жизни. Хочу пожелать им счастья. Лиз, почему она не приходила к нам раньше? Я знала, что у Матвеюшки кто-то есть, он же такой хороший. Как он может быть один…
- Да, в таком возрасте …
- Хочется жениться всё равно на ком! – перебила Машка и улыбнулась. – Мама мне так и сказала. …Он же не перестанет к нам приходить? Мне нужен мой брат… иногда, так, поболтать, побеситься…
- Кисуль, ну конечно будет приезжать. Он без нас не сможет, мы же его семья.
Маша выбрала разноцветные герберы, большой букет, упаковали в прозрачную сверкающую плёнку. Лиза улыбнулась и поправила Машкины модно подстриженные волосы, с удовольствием рассматривая сестру. Щеки девочки украсил румянец, кожа была светлой, чистой, как у Лизы, а этот румянец выдавал её волнение, или азарт, а глаза… Лиза обратила внимание на их цвет – он был серебристый, почти, как у мужа, когда он сердился, потому, что смотрел куда-то мимо, вдаль, и зрачки были сужены. Суженные зрачки Машки «говорили» о враждебном отношении, страхе, агрессии.
- Что ты задумала, Маш? Поделишься? - спросила Лиза.
- Я поздравлю, и ты всё узнаешь!
- Милая, это стоит того, как ты думаешь? Может просто потанцуешь с Максом, он же приглашал тебя.
Машка опять вспыхнула:
- Я не буду сегодня, … если только все вместе… Лиза, ты можешь объявить, что я хочу сказать ей кое-что от себя?
- Хорошо, но только обещай, когда ты захочешь уйти – мы сразу уйдём.
- Я не буду никуда уходить, пусть лучше… - она не договорила и снова улыбнулась.
В ресторане Лиза не успела ничего объявить, как сестра сама подошла ближе протянула цветы и громко сказала:
– Вика, это тебе. Ты такая же разноцветная, но это – не розы. Розы нежные, они чистые. Эти цветы, как ты – обманывают. Ты - фальшивый человек. Мой брат не хотел с тобой к нам приходить, не знаю, почему он с тобой, но … ты обманываешь… Ты врешь.
Матвей, посмотри на неё. Какой лживый у неё взгляд! Какая она тщеславная и злая…
– Девочка, можно ли так говорить незнакомому человеку?! – Вика, не смутившись, улыбалась в ответ.
– Разве ты сам не видишь?
– Маша, я всё вижу. Мы скоро уйдем, иди я тебя обниму, успокойся.
Машка удивленно воскликнула:
– У твоего любимого отца день рождения, а ты сейчас уйдёшь? Ради неё?
– Всё норм, Матвей. Останься! Похоже не отстанет... Я буду ждать тебя дома! – Вика положила руку на плечо Матвейке, как хозяйка положения.
Лиза поняла, что слова сестры-подростка подействовали на сына. И ей тоже захотелось переманить его на свою сторону. Она подошла ближе, обняла сестрёнку и приласкалась к ней, а Маша заговорила дрожащим от волнения голосом:
– Лиза, ты же видишь! Она задумала что-то очень нехорошее, из-за неё мой братик стал совсем… совсем другой, скрытный, задумчивый… Вот увидишь, она обманет его… Ей что-то нужно…. Я не знаю, что, но она злой человек, ей нельзя доверять!
– Машка, что с тобой? Ты еще слишком маленькая девочка, чтобы всё понять. – Тихо сказал Матвей.
– Сынуль, мы тебя любим и волнуемся. Только это.
- Мы тебя очень любим!!!… Очень!!!… А она нет!… - Голос Машки стал жалобный, почти плачущий, совсем не похожий на тот, что только что звучал, он уже был не от разума, а от ее сердца.
Лиза тоже видела эти перемены, но ей было стыдно лезть в личную жизнь Матвейки, и она старалась скрыть своё волнение, как бы ей не хотелось с ним поговорить. Муж несколько раз обещал ей, пытался, а сейчас он издали наблюдал, но пока не подходил.
Ольга Ивановна же заметила:
– Как же Машенька выросла, теперь она защищает своего брата! Маша, моя сильная девочка! Пока она не примет невесту, всё, не сможет молчать.
Виталий позвал её:
– Машуль, иди к нам сюда, оставь, моя хорошая, иди…
Виктория же обвела взглядом огромный стол, задержав его на Валерие Яковлевиче и Матвее, там где между ними оставалось пустое незанятое место Лизы, и улыбнувшись одними губами сказала, словно обращаясь к виновнику торжества:
– Не стоит извиняться, она действительно слишком маленькая девочка. Я ухожу. Матвей? Ты идешь?
– Нет.
- Нет? – Вика улыбнулась и пожала плечами.
- Постой… Я скоро буду. Не обижайся.
- Извинений я не дождусь, да?
- Извини за мою сестру, Вика. Она - ребенок.
- Ребенок? Ну да, ребенок… Но не твой же.
Лиза уже стояла настолько близко, что могла рассмотреть легкое подергивание её ресниц и щек. Она была уже настолько близко, что могла коснуться, и ей надо было хоть раз прикоснуться, но этого делать совсем не хотелось. Кожа девушки была смуглой светилась и мерцала светоотражающей пудрой-хайлайтером, почему-то ей именно сейчас показалось, что Вика старше, еще старше, чем сказал сын.
Девушка с явно преобладающими восточными корнями, вблизи выглядела женщиной, а её чуть раскосые глаза смотрели пусто, без обиды или сожаления, может быть только с какой-то тайной забавой.
Викторию забавляет то, что происходит? - Подумала Лиза, и сама себе ответила, - Да. Она бы спокойно позировала перед всеми, тщеславно наблюдая за мужчинами, кто с вож делением смотри на натурщицу. Да, художник не сможет написать достойную восхищения картину, если безразличен к тому, кто на ней изображен. Никогда не передаст волшебство природы, если ему всё равно...
Она понимала, что надо хоть что-то сделать, сказать, но никак не смогла решить, что именно.
Вика вообще не умеет плакать, её всё забавляет.
- Матвей, останься. Не очень заметно, что Вика у нас расстроена, и ей нужны извинения! Она найдёт, чем заняться, большая девочка! – дерзко произнесла Лиза и снова взглянула в лицо Виктории, попытавшись увидеть истинные чувства. Она встала перед Машкой и закрыла сестру собой. - Матвей, не уходи.
Глаза девушки сначала чуть расширились, а потом, как у кошки медленно сузились, почти закрылись и она услышала тихий смех и тихий голос:
- Кажется твоя мачеха решила, что ты её парень?
Лиза почувствовала, что у неё от неприязни краснеют щеки. Она не собиралась выслушивать такое еще хоть раз.
- Здесь наша семья, мой муж, дети, ты - подруга моего сына. Но после этих слов - не семья! Прошу уйти или позову охрану. Матвей, извини, дорогой, но мне её слова не нравятся, даже когда она молчит.
Виктория довольно мило засмеялась и повернулась к выходу, а сын пошел следом.
Уже возле двери, он остановил подругу и начал что-то говорить с улыбкой, Вика смачно поцеловала его в губы, а Лиза именно в тот момент ощутила, что девушка сына похожа на небожительницу, для которой все они – просто развлечение. Матвей ей напомнил Макса в молодости таким же отстраненным выражением лица. Опыт прожитых лет был небольшой, но вся эта ситуация показалась до боли знакомой.
«Как мы просмотрели, как??? Близнецы растут, им столько внимания нужно, Катя с Максимкой взрослеют…Как же он с ней сошелся? Почему именно такая невеста? Наверное, все люди, которым не угрожает опасность, расслаблены, только беспокойство и ощущение угрозы обостряет чутьё, делает проницательными. Я с детьми возилась целыми днями и ночами, но... догадывалась, что присутствие новой подруги сына стало для него чем-то плохим, лживым.
Эля, чьё мнение сын доверчиво принимал, уже говорила и в лицо, и за его спиной, что никакой чистосердечной дружбы и семьи не получится».
Настроение Лизы упало, она уже не излучала счастье, потому, что поняла – Вика на самом деле завистливая, даже озлобленная натура, не отпустит сына, если тот захочет расстаться. Будут скандалы, она и сейчас скандала не боялась.
Подошел Матвей и обнял их обоих с Машкой. Лиза решила проверить на нём свои подозрения, поэтому прошептала:
- Она похожа на Эльзу, которая когда-то угрожала Максу, и он оставался с ней…
- Шантаж – это слово пришло мне на ум, едва мой сын только начал о ней рассказывать. Уведи Машу, мне кажется эта женщина угрожает и тебе.
- О чем ты говоришь? – вскинулась Лиза, получила поцелуй и замолчала. Не выпуская из рук сестру, она повела её к столу, чтобы усадить, но Машка вырвалась и побежала в сторону кухни.
Матвей уже давно почуял, что в восторженности и экстравагантности подруги сына есть что-то странное, и, пока все остальные были спокойны, старался выяснить, кто она такая и с кем связана.
Начал с того, что во время работы стал шаг за шагом приближаться к сыну, вести с ним беседы, отрывать от работы. Сын старался вести себя, как всегда, правду от лжи Матвею было несложно отличить, однако узнать что-либо компрометирующее, кроме возраста Виктории и её репутации, не удалось.
Лиза все время старалась защитить Машу, она приходила к сестре и присаживалась рядом, когда была свободная минутка. Девочка, жаждущая с кем-то поделиться, была открыта с ней, потому, что ей хотелось похвастаться, что она умеет ждать. Говорила, что если Матвей найдет свою судьбу, она просто станет какой-нибудь известной фотомоделью и объездит весь мир. Они будут встречаться на праздниках, а все остальное время переписываться, как сейчас. Будут настоящими друзьями. Её сердечная благодарность и привязанность была, как у всех подростков, которые любят недостижимый объект так сильно, что не боятся насмешек. Маша не замечала аккуратных ловушек, когда Лиза спрашивала, что она на самом деле хочет. Она рассказывала, что хочет стать самой красивой и путешествовать вместе с ним.
Муж подошел к выходу, а Матвей-младший, увидев, что Маша сбежала кивнул отцу и пошел следом, видно он посоветовал успокоить сестрёнку.
- Это вы мне? – услышала Лиза громкий Викин голос. - Так это вы мне сказали?
- Я сказал это для сына.
- Ну вы же к нам обратились? Что я сделала не так? Вы запрещаете ему?
- У него нет запретов. Но в следующий раз семейный праздник пройдет без твоего присутствия. – Обернувшись к охраннику он добавил, - Чего застыли? Проводите даму, подайте ей верхнюю одежду.
Дальше всё произошло молниеносно, девушка споткнулась и упала, её нога подвернулась, она вскрикнула и оказалась на лежащей на спине.
- А вот это ты зря затеяла, - спокойно произнес Матвей и позвал Лилит, махнув ей рукой. Женщина кивнула, вышла из-за барной стойки и решительно направилась поднимать Викторию.
- Кошка, она хуже, чем ты думала, - усмехнулся Матвей, когда вернулся к столу.
Лиза не видела её лица, только спадающие на лоб тёмные волосы. То, что у этой роскошной брюнетки на уме остаться, устроить цирк, пусть даже ценой падения, говорило о многом.
Она снова подошла ближе, хотела увидеть глаза, и увидев, совсем расстроилась. Виктория с помощью барменши и парня охранника встала, отмахнулась от их рук, посмотрела в сторону Лизы с неприязнью, даже презрением. Стыда от неловкого падения у всех на глазах не было.
Она схватила дорогую шубку и, не оборачиваясь, ушла.
- Кошка, иди сюда. Иди ко мне…
- Матвей, я не знаю, как на всё это реагировать.. Она посмотрела на меня так, словно ненавидит, и что это за слова были о том, что сын – мой парень? – зашептала Лиза.
- Нет, мне не показалось! Полин, ты её знаешь?
Полина шумно вздохнула и отрицательно покачала головой.
- Клянусь, нет. … Что, что вы смотрите на меня? Я точно вижу её впервые в жизни! - Полина поправила волосы и старательно принялась за еду.
-Всё это ненормально. Тебе помочь расколоть мальчишку или сам? - Валерий Яковлевич усмехнулся и поднял свой бокал, - За тех, кто в море! И в океане! Там встречаются разные рыбки, это - акульего типа.
Зубы у неё в несколько рядов.
И, кажется, нашего малыша прихватили за одно место, как бы чего не вышло...
Акула стремительно нападает, нанося сильнейший удар и мощный первый укус с последующей трепкой! Он, кажется уже случился. А после этого Виктория... отплывает в сторону и дать жертве ослабнуть, истекая... Ну вы меня поняли.
В дальнем углу возле закрытого запасного выхода, сжавшись тихо рыдала Машка, всхлипывая и вздрагивая. Парень подошел, аккуратно поднял на руки и прижал к себе.
-Она тебя не любит!
-Маш. Ну что ты плачешь? Ты-то меня любишь?... Вот и хорошо. Успокойся, отцу скандал устроили, давай извинимся? Вместе.... Испортили ему настроение, Машка, зачем ты так?
-Кто-то должен тебя спасти от этой...
-Спасательница, что же ты не выдержала? Машунь... Не надо плакать. Мы - семья с тобой, я всегда другом буду, извини, что не приходил. Простила?
-Я не обижалась на тебя, мне просто жалко, что ты с ней, с такой... Она же тебе, как мать... А если я буду с черным и страшным встречаться, разве ты меня не будешь спасать?
-Это с кем ты собралась уже встречаться? Рано еще думать тебе.
-Я хочу, чтобы ты жил дома, я по тебе скучаю...
-Посмотрим, Маш. Я тоже скучаю, сестрёнка... Пойдем извиняться за своё поведение.
- Скажи спасибо, что я её веником не огрела, а так хотелось. Надо было другие цветы купить, пожестче.
- Мама Эля тебя воспитывает боевиком... Может быть у нас поживёшь, а? А то и меня прибьёшь когда-нибудь...
Машка с Матвейкой вернулись в обнимку, девочка была зарёванная с подранными на коленях колготками, но счастливая. Сели рядом, парень стал её уговаривать поесть и выпить чашку чая с тортом, выглядел растерянным, а через несколько минут встал, извинился и собрался уходить, но отец остановил и поманил за собой на разговор.
Он согласно пошел в кабинет, Матвей закрыл дверь и обратился к сыну:
- Если ты готов сейчас же уйти за ней, я поеду с тобой! Но сначала ты мне всё расскажешь. У нас не должно быть семейных тайн друг от друга, и тогда никто нам не страшен, ничего не страшно.
- У меня всё будет нормально, пап.
- У тебя всё будет отлично! Отлично и превосходно! - Матвей улыбнулся, но от его улыбки, сын почему-то попытался вжаться в дверь.
- Сынок, пожалуйста... Чем тебя можно шантажировать? Ты во что-то влип? Расскажи, пока не стало слишком поздно, пока в нашу семью не пришел человек, который так… смотрит. Женщины бывают разные, ты и сам уже в этом убеждаешься…
- Она к свадьбе готовится. - наконец проговорил Матвейка.
- Беременная? В этом дело?
- Нет, точно нет.
- Зачем, сынок? Почему?
- Не могу сказать, отец, правда, не могу.
- Поехали, я с ней поговорю.
- У тебя день рождения.
- Я всё равно с тобой поеду. В моём возрасте день рождения уже страшный праздник, который приближает к земле. А вот чтобы Новый год ты с ней – я, лично, против. Кстати, насчёт беременности. Ты уверен?
- Да, конечно.
- Сказал, что женишься… Почему так быстро решил, ответь, наконец отцу? Что творится между нами? Я не имею ввиду её и тебя, а нас... меня, Лизу.
- Не знаю, как еще держу себя в руках.
Он взглянул, и Матвей увидел, сколько боли в его глазах.
- Так, будем мужиками. Можешь крикнуть или ударить в стенку, но, дорогой мой, не продолжай держать себя в руках. Что бы ты ни сделал, я тебя пойму, всегда, всегда на твоей стороне, я и Лиза.
- Нет!
- Я тебя люблю сынок, что бы ни случилось, только скажи… это нар котики?
- Это…. нет!
- Ну, говори, солнце моё. – Матвей с силой сжал его в объятиях. - Говори, я с тобой!
- Это искусство… Это не то, что ты думаешь.
- Я еще ничего не думаю. Ты что-то сделал не так?
После долгой паузы он тихо ответил:
- Показал ей свои работы.
- Так, теперь давай рассказывай всё, как есть. Я смею думать, что на них было то, что ты никому не хотел показывать.
- Я не хотел никого этим … Я писал их … не знаю почему.
- Мне кажется я понял. Всё по порядку. Я буду сам говорить, а ты отвечай, да или нет. Говори либо да, либо нет. Ты хороший парень, начал учиться писать с натуры, рядом с тобой живут люди, которые тебя вдохновляли, и ты всегда мечтал написать их.. Лица… Тела…. Между тобой и натурщицами что-то вспыхивало и гасло, да?
- Да.
- Их лица тебя не всегда вдохновляли, да?
- Да… это так.
- Многие проходят этапы влюблённости, первой любви. У тебя была не только любовь, но и уважение. Ты часто писал портреты Лизы. Она была тебе больше сестрой, чем матерью… да?
- Матерью, другом, сестрой. Да, пап.
- Ты не хотел, но так получилось. И поэтому не стал никому показывать. Это искусство, настоящее искусство, талант, который от природы тебе дан… Ты молодой, ранимый, добрый… Тебе хотелось творить, пока молодой, зачем в старости всё это, когда душа уже не цветет... Да, Матвей? Скажи отцу, я это всё понимаю прекрасно.
- Откуда ты это знаешь? Она сказала? Ты видел, пап?
- Нет, не видел. Я буду видеть лишь то, что ты готов мне показать. Но я не позволю никому тебя шантажировать. Тем более женить на себе. Я могу очень сильно её огорчить, ведь когда дело касается моей семьи - беспощаден. А ты – моя семья.
- У них были… некрасивые, пустые глаза, пап.... Извини, я просто сделал их красивыми… понимаешь? Красивыми…
- Правильно. Молодец. Ты был в неё влюблён, в эту Вику?
- Нет.
- Но она сразу поняла, как ей подфартило, узнала кто ты, кто я…. С кем мы общаемся, какая у нас семья… Да? Бывает такое у девиц. Словно вытащила тот самый лотерейный билет, да… я так это вижу. Она знакомилась с тобой целенаправленно? Сколько ей лет на самом деле?
- Тридцать будет.
- Ты молодой человек и очень обеспеченный, талантливый.
- Я закрывал свои работы в отдельной комнате, на ключ. Там, где вы раньше, с Катей жили...
- Она подобрала ключ к тебе или к замку, это неважно. Неважно как, но она поняла, что ты не хотел бы афишировать, да?
- Да, отец. Я не хотел бы, чтобы вы это видели и подумали…
- Мы не подумаем! Нет, не подумаем. Ты – безупречен всегда, для нас ты на первом месте, Матвей. Но вот чтобы получить свою скандальную известность ей же мало будет выйти за тебя. Ты хочешь всю жизнь мучиться или … устроим выставку?
- Нет. Никакой выставки не надо, отец, я не стану …
- Ты прекрасный художник, это – искусство, а не стыд. Всегда помни об этом. Всегда. То, что тебя оскорбили – это их мысли, их чувства. Не твои. Можешь писать не только портреты, тебе нужно вдохновение, и если глаза твоей названной матери тебя любят, если ты любишь их…. Я только за!Слышишь?
- Только в них я видел звезды, когда она на тебя смотрела, а ты на неё. Я писал других тоже, тех, кто любит… Эля тоже есть, и ты, отец. Ты тоже, пап. Но она… поняла, что я их прячу, сделала фото, пока я спал…
- Ладно, отлично. Я тоже есть. – он улыбнулся и обнял, - Я всё никак не мог понять, почему она так окрутила. Я мог понять всё, что угодно, но если ты собрался жениться… Твоё настоящее чувство - впереди. Не поддавайся, мы тебя любим. Боже мой, Матвей… я уже … извини, но я уже волосы твои собирал, подговорил, когда мы на стрижке были. На нар котики проверил. Вот … обидно тебе?
- Не хочу, чтобы кто-то узнал. Не хочу.
- А скажи мне Матвей, что её так разозлило? Как ты думаешь? Ты – художник, имеешь право на любые натуры… Дорогой мой ребёнок, ты её изменил?? Она тебе позировала, а потом себя не узнала?
Некоторое время он молчал, нахмурившись и кусал нижнюю губу. О чём-то сосредоточённо думал.
- Если честно, я не знаю. - Он взглянул в глаза отцу. - Я действительно не знал, что она может сделать, и как это воспринимала, но я писал с её натуры и добавил взгляд влюблённой женщины. А она узнала этот взгляд. На семейных фотографиях тоже увидела, когда пришла ко мне на дом позировать. Такой узнаваемый взгляд... И всё, перестала быть просто натурщицей.
- Она разозлилась, что ты не увидел её красоты, изменил её лицо? Вот это тщеславие. Она хотела видеть себя и только себя, а ты, мой дорогой, не увидел в ней ...души. Правильно?
- Да!! Именно так, папа!!! - он подскочил и стал ходить по кабинету. – Как ты понял? Как узнал? Бездушное лицо и прекрасное тело, вот – что она такое… Да! Я хотел придать к мокрой одежде еще и душу, я писал венки из цветов, а она была слишком … равнодушная!!! Только представь... кукла оживает. Ты не скажешь никому? А если она опубликует? У неё очень много знакомых… , и она сказала, что разошлёт, если я не исправлю то, что создал. Это маслом писал, я могу перекрыть, уже сделал… Несколько работ я уже изменил. Я должен восхищаться ей, понимаешь? А я не могу.
- Да, знаю таких людей, Лизке все сам скажу, не буду томить, не буду лгать. Все нормально, сынок. Не знаю, почему ты взял себе в голову, что мы не поймем.
- Да я запомнил, как она меня … перестала в щеку целовать, когда ей Полинка что-то там сказанула. Не надо, пап, говорить. Я сгорю от стыда просто.
- Сейчас поедем вместе и выгоним эту страшилку. Или сюда, сядь рядом. Ты за семью правильно боишься, да не в том направлении. Бойся нас огорчить, когда здоровье гробишь, пьёшь там… или еще чего. А твои картины мне всегда нравились очень, я думаю, что и те, что ты не хочешь показывать, невинны и чисты. Как и твой взгляд, сынок.
Матвей, успокойся. Выдохни, прижмись к отцовскому плечу... ну… всё. Не хватало ещё тебе пачкаться об это. Женишься, когда полюбишь, ни раньше, ни позже. Жизнь я тебе сломать никому не дам. Я по молодости и неопытности еще хуже чего творил, но все стало ... Как награда, вот… ты у меня так случайно получился. И такой хороший парень. Такой мой хороший, родной. Делай то, к чему душа лежит, всегда. Она слишком себя переоценила и нас недооценила.
Ничего у неё не получится, да? Лизу позовём? А как там Машка? … Что она тебе рассказала?
- Сказала, что не ребенок, всё понимает. Забилась там в угол и плакала, как ребенок… Я её вытащил, умыл. Посидели, поговорили, поклялся, что постараюсь найти причину не жениться.
Жаль, что так, я вырос и уже мне не могут сказать люблю, не могут приласкать, как раньше. Она выросла… смотрит, как преданная собачка. Я не хочу, отец, чтобы это всё встало между нами, хотел только потренироваться.
Надо было сразу их все, эти картины … уничтожить, порезать на мелкие кусочки… разорвать, а рука не поднялась. Жалко стало. Это как на человека, как будто это ребенок мой… Я создал, и я должен уничтожить … красоту…. Но я сделаю это! Не надо было их писать, не надо было менять лицо. … Помоги, пап, чтобы она удалила фотографии.
- Ты хочешь сказать, что уничтожишь то, что с такой любовью творил? Нет, Матвей, не надо. Ты пойми, что каждый увидит то, что он сам из себя представляет.… С этого момента ты больше не зависишь от её желаний, но если Викторию ты сам любишь… - Матвей внимательно посмотрел на сына,
- Нет. Любовь – это другое.
- Ну и отлично. Молодец, что доверился! А теперь улыбнись. Сейчас Лизоньку поцелуем в щеки и поедем изгонять тридцатилетнюю даму, фото добывать. Могу Санька взять с собой? Так, чтобы понятней было, кто есть кто. Валера тоже хотел разбираться, но он же не сможет тактично молчать...
- Да, отец. Но у тебя праздник.
- А мы быстро! Мы очень быстро!
Объяснить положение вещей действительно удалось быстро, едва они вошли, Виктория уже усмехнулась, она всё поняла. Лежала в позе натурщицы и ждала.
Матвей тихо чертыхнулся, Александр громко, подошел бросил на неё одежду, стараясь не смотреть.
- Что ж, все плохое когда-нибудь заканчивается... Приведи себя в порядок и убирайся отсюда.
- Вы позволите один вопрос? - поскольку ей терять было уже нечего, Вика решила еще немного развлечься.
- Вопросы задаю только я.
- Хорошо, а почему вы так уверены, что между ними ничего не было?
- Потому что своим я верю. А теперь ответь ты, что именно заставило задать такой вопрос?
- У многих есть другая жизнь, не ограничивающаяся только одним человеком. У вас тоже может. Еще не было? Но вы хотели бы … я это вижу.
- Видишь? Ты видишь то, что хочешь. Моя основная цель, вышвырнуть твоё бездушное тело из жизни моего сына.
- Вы куда-то спешите? Мы ведь только начали... - она медленно развернулась и улеглась на живот.
-Не хочешь, значит приводить себя в порядок. Ну хорошо, Сашка, одеяльце готовь, сейчас мы её выставим.
В открытую входную дверь полетела сначала одежда, потом отбивающуюся Вику завернутую в одеяло вынесли двое мужчин и уложили на пол в подъезде поставив рядом сумочку и накрыв шубой. В это время парень собирал ей вещи в пакет, чтобы ничего не осталось.
***
-Покажешь? Или домой поедем? Как же здесь всё таки хорошо... А вид из окон, как Лиза любила здесь сидеть... На подоконнике... ты помнишь? Кошка моя.
-Пап, я не знаю, стоит ли.
-Хочу увидеть очень.
Сын открыл дверь, и стал убирать с полотен ткань, раскрывая картины. Матвей замер от восхищения. Одежда на ней была, но всё отсвечивало красотой тела. Тончайшие кружева старинного платья, мокрые волосы и цветы после дождя, нимфы в лесу, купание, женщина на другой планете, среди звёзд, розы, бег среди полей пшеницы. Лицо, губы носики в целом были другими, незнакомыми, а глаза сверкали, такие узнаваемые. То игривые, то несчастные, или загадочные. Зрачки и радужка необычайного цвета, пестрые пятнышки золота играли в синеве и глубоком сером цвете.
- О, господи, какой же ты талантище.... Я вижу то, что восхитит любого живого человека.
- И небожителя. Матвей Матвеич, а в золоте – это как? Как ты написал капли воды и блеск золота платья? Это сколько же тут прорисовывать? Я закажу у тебя потрет своей матери и жены. Пусть у Ксюнечки будут вот так открыты плечи, это бесконечно красиво. И детей. И кормление младенца... Ты сможешь, я теперь знаю. Иди обниматься. Великолепно, Юлий Цезарь, одной рукой готовит вкуснейшие шедевры, второй пишет полотна.
- Спасибо, отец, что понимаешь, я вижу по глазам, что ты понимаешь.
-Я уже сказал, что всегда! Всегда – ты слышал? Пойму тебя!
- Мне одному побыть надо.
- Ночевать-то где? Один или к нам?
- Не знаю.
- Домой приезжай, слышишь? Мы детей уложим и соберемся, у чудовища. Я тебя и сейчас бы увёз, но если надо отдохнуть. Ждать буду. Не вздумай напиваться, слышишь? Ночевать домой приезжай. Лизка каждый день переживает, как ты домой добрался.
- Я ей сообщения пишу. Пап, ты понимаешь, я тебя вот так изображаю, как вижу, пап, прости.
- Да, я серьёзный и печальный. Бойтесь меня. – Матвей расцвел в улыбке. – Но ты ж меня любишь!
- В душе ты такой, обо всех заботишься, всех защищаешь, груз ответственности на плечах, и хочешь только добра, огорчаешься сильно... Волнуешься… Я тебя таким вижу, папа. Любимый мой, дорогой папа.
- Не хочу только стареть! Я просто не хочу стареть… Но когда мне будет стольник, сын меня изобразит лучше, чем отражение в зеркале. Всё, собирайся, никаких побыть один. Я передумал.
Поедим хорошенько, отметим свободу и … рванём к нам. Завтра ночью мы тоже спокойны, Новый год сынок встретит в семье…
- Хорошо, отец. Если б ты знал, как я тебе благодарен.
- Пиши письмо, как Машка, буду хранить, перечитывать… Поехали скорей, а то я боюсь ...дядя Макс там приглашает мою ненаглядную…
***
- Маш, как ты родная? – Элеонора схватил девочку и не отпускала, как только они уехали. – Лиз, ты надеялась, что маленькая она, Машунькин. А она уже всё понимает. Сейчас тебе тяжело. Я знаю. Я сама такое же пережила, Лиз, ты же помнишь?
- Помню, Эль.
- Матвей Сергеич был готов драться за свою девчонку. Со мной, с Максом, неважно с кем. И я готова, и ты, Машунь. Но ты пойми, сейчас нельзя, можно только мечтать. Надо уметь мечтать, Маша.
- Малышка совсем, - вздохнула Лиза, - А я даже не мечтала в её возрасте, то есть… может быть я бы и могла втюхаться, если бы не обстоятельства. Всё он виноват... - Лиза показал на Макса. Он заметил и улыбнулся. - Эль, почему мы не взрослеем с ним? Посмотри... Или мне так кажется.
- Не кажется, у вас с Нелли такая природа, а у Макса врождённый идиотизм. - прошептала Элеонора, но Маша услышала и захихикала, - Но всё хорошо будет. Маш, вы дружите сколько это возможно, но ты отпускай, Маша, слышишь? Любовь она такая штука, как дар – видишь, что человек влюбился и счастлив – не держи, только хуже ему сделаешь.
- А я и не держу! Лиза, скажи! Я просто люблю! Что, нельзя? Пусть! Пусть он знает. Да, мне стыдно за свои подранные колготки и за то, что я такая … Лиза, но мой Матвей же хороший, в такого любая влюбится! Ты знаешь, что мои одноклассницы сказали, когда Матвей за мной приехал в школу? Помните, вы еще все уехали к дедушке. Он с нами с Катей остался, и деда Валера…. Они сказали, что им бы такого жениха. Все познакомиться хотели, и я знакомила.
- Придет время, Машка, и ты станешь кем захочешь. Дружите. Пообещай, что не будешь реветь!
- Если он на ней женится, я буду реветь! И ругаться на неё, она к нам не подойдет!
- Солнышко. - Лиза взяла сестру за руку. – Я тоже понимаю, что-то не так. Они поехали разбираться, ты видела. Успокойся, Маша, родная моя. - Она внимательно посмотрела на сестру. - Ты хочешь быть рядом и будешь, а маму хочешь увидеть?
- Сегодня?
- Да хоть сегодня…. Эля нас свозит, пока тут все. Хочешь?
- Да. Хочу отвлечься, - Машка закрыла глаза. - Не волнуйся, Лиз. Я ничего ему не сделаю и трогать не буду. Я понимаю, что это запрещено.
- Трогать можно, посидеть рядом, фильм посмотреть. Поесть. Помнишь, как в детстве? За руку держать…
- Ага, как он в школу водил, да? Давно уже перестал за руку держать. Старшие классы, Лиз. Вспомнила тоже… - Машка улыбнулась.
- Ой, что только не делал твой Матвей. А какие косички завязывал, хвосты!
- Я так скучаю по нашей комнате… Почему его там больше нет….
- Ну… посмотрим, Маш.
- А если он из-за тебя так и не женится, тебе не совестно будет, а? - спросила Эля строго.
- Нет, не совестно!!! Совсем не совестно! А когда Лиза близняшек родила, он и ко мне с армии заехал! Успел! Мы обнялись…. И всё.
Матвей вошел в ресторан, и когда Лиза увидела его лицо, поняла, что всё прекрасно. За мужем вернулся сын, Матвей обхватил его голову, потрепал и поцеловал в макушку, а потом радостно засмеялся.
- Зло наказано! То есть мы его выгнали!
Машка завизжала и бросилась на шею к старшему, словно хотела обнять парня, а в последний момент передумала, и обняла другого своего любимого Матвея.
Лиза тоже подошла и обняла сына.
-Ну, не расстраивайся, что ты такой обиженный... Прямо, как папа у тебя бывает.
-Я с вами, ладно?
- Мы домой уже хотим, а еще с Машкой к матери можем заехать на обратном пути.... Так что ты с папой, а мы с Валерием Яковлевичем... Ты же не пил ничего пока?
-Нет, я могу за рулём.
-Я тоже могу... Эх... Тебя отец больше любит! - Лиза засмеялась.
- Конечно! Я вас немного по-разному всех люблю, - Матвей обнял её и подхватил на руки. – Ну так что, потаскать тебя на руках или переобуешься?
- Я не очень устала! ... Чем шантажировала? - прошептала Лиза.
- Картинами. Они восхитительны! Посмотришь потом… когда выставку устрою. Сначала домашнюю. Пусть у нас сын живет, нечего там, рано ему еще. Найдет кого достойного – вперед. Он сам скучал, ему же надо со мной на работу ездить, завтраки вам готовить, Машка с Тюдовищем будет в гости ходить. Все, я решил – пока не влюбится, будет у нас, а то еще какая-нибудь акула куснёт.
- Ой, я так рада, беспокоилась так о нём. Наш сын сильный мужественный, всех за собой вел, как ты, а стал совсем другим, несчастным, задумчивым.
- Отрицательный тест, я сделал. В тайне конечно, когда в парикмахерскую с ним ездил. Догадался, что ты волнуешься за это тоже. Каждый раз в его глаза заглядываешь.
-Да, я зрачки у него смотрела... У тебя между прочим тоже, раньше... Отец мне рассказывал, кого надо бояться, еще перед поездкой в институт! Я была научена. Если стойко сужены или независимо от поворота головы расширены... надо бояться!
Машка болтала без умолку, будто хотела поделиться всеми новостями за всё время разлуки с братом, а Катерина доверчиво прижималась к Лизе. Прибежал Дениска и полез на колени к отцу, как всегда. Лиза засмеялась. Она родила долгожданного сына, который тянулся к Матвею каждую минуту, и слушался только его. Диана потихоньку подбиралась к Валерию Яковлевичу, он хитро прищурился и схватил девчонку. Все наслаждались, понимая, что это скоро закончится, детям уже было пора домой. Матвей шутил и смеялся, а сын дл сих пор не смотрел ей в глаза, впрочем, как и всё последнее время.
Через несколько минут подошел Макс и сказал, что они должны уезжать, дети устали.
- Вот бы пожелать вам всем счастья… - задумчиво сказала Лиза.
Макс улыбнулся и сообщил, что он счастлив:
- Есть нормальная, даже отличная работа, которую ты мне в рождество пожелала. Теперь тебе осталось пожелать нормально вырастить дочерей вот до таких размеров и выше, - он обнял Машку.
Пахнуло знакомым одеколоном, почти как у Матвея. Лизе нравилось, как пахнет Макс, но он слишком прижался плечом и она отстранилась, предоставив больше места.
В глазах у него промелькнула грусть. Он тихо спросил:
- Можем поговорить пять минут?
- Можем, только осторожно, и не трогай... чтобы мой любимый не откусил тебе ногу.
Макс обошел стол и присел чуть позади
-Что со мной и Риткой случилось? Где я ошибся? Почему всё так?.. Я, конечно, пьян сейчас и несу чушь, но жду твоего ответа с нежным воздыханием. Лиз, шучу. Ты сказала этой девице правильно. Семья - самое ценное...
- А что не так, Макс? Не подлизывайся. Сам виноват, что со мной разговариваешь, а не с женой.
- Я думаю о нас. Ревности нет ни в ней, ни во мне, я вижу иногда у неё затуманенный взгляд, смущение, приоткрытые губы, дыхание… прерывистое! ... Но в мою сторону не смотрит. О ком она думает? Это мне в наказание? Мы ссоримся и не разговариваем, не хочется ничего.
- Я не знаю, Макс, что вы чудите. Столько лет вместе!...
- Прости, - прошептал он. - А я думал ты знаешь, как столько лет вместе и быть такими, как вы. Люблю, не из меняю, не отказываю ни в чём, вообще не понимаю, куда всё уходит. Все чувства. Что же нам делать? Неужели, это конец?
- То, что, ты не видишь выход, не значит, что его вообще нигде нет. Сходите к Полинке, расскажите ей все свои тайны, как психологу, она расскажет нам, все посмеёмся над этим… Я шучу, Макс. Оставьте нам детей, чтобы побыть вдвоём. На Новый год вы же с нами? Погуляйте вдвоём, чтобы расслабиться и пошептаться.
- Она и я ...в паутине запутались, Уничтожили себя, свою мечту. Оба.
Лиза посмотрела в его потемневшие глаза, увидела в них всё тоже, что всегда – желание, и усмехнулась:
- Ты преувеличиваешь. И не смотри на меня так! Последний раз предупреждаю.
- Может ты её предупредишь? ... Что я скоро буду на диванную подушку так смотреть. А дети... Она не манипулирует детьми, но она ведет себя так, словно не понимает, что с ними делать. Разве не видишь?
- Я не вижу, извини..
- Мы не можем бороться с тем, чего не понимаем. Я думал ты не будешь такой равнодушной.
- Ты знаешь, у все есть предел. Я уже привыкла, что вы такие замученные. Не тяни, спроси, как она хочет жить.
- Снова? Хорошо, так и сделаю, но я уже знаю ответ.
- Да? И как ты думаешь, что она ответит?
- Я хочу жить одна!
-Когда человек так говорит, он так и думает. Одиночество еще никого не сделало счастливее, чем в любви, но я охотно верю, что к нему привыкаешь. И тогда кажется, что тебе очень хорошо, никто не нужен, никто не мешает. Многие матери мечтают остаться одни, они хотят полежать, отдохнуть, принять ванну, просто в тишине побыть ... Не смотри так, я сказала, или вообще не буду с тобой разговаривать! Что ты, как
ман ьяк!
-Ладно я не буду, отвернусь. Скажи еще что-нибудь хорошее.
-Ты в состоянии заботы постоянно, и тебе тоже нужен отдых. У тебя есть сила, о которой ты забыл... восстань из пепла, расправь крылья, достань Ритку в конце-концов так, чтобы она высказала всё, а потом успокой. Ты в силах сделать женщину своей, так перестань играть в обиженного одиночку. Двадцать поцелуев в день, и всё пройдет. Каждые полчаса... Ритмично,Макс. Ты хорошо сохранился, а у неё есть проблемы с ногами после беременности, попробуй их ... как-то решить. Ты же милый на самом деле, подлезь и улыбайся. Когда вы познакомились ты её сразу в себя влюбил, потому, что ты хотел этого, так и делай! Вы совместимы, а Рита любит тебя и детей, не придумывай то, чего нет. Видишь, как она сюда смотрит? А делает вид, что не смотрит. Я вот ей улыбнулась, а она смеется.
Трогательные слова Лизы согревали Макса всю дорогу до дома. Только они и отвлекали от всех неприятностей и холодности жены. «Надо было сразу с ней поговорить, по-человечески. Бессмысленно сидеть одному и думать о разводе, дети должны жить с родными родителями», - решил Макс. - «Если это мне так нужно, мы будем просто разговаривать иногда, - пронеслось у него в подсознании, - Я восстану из пепла». Он взял мобильный и написал: «Приятно было встретиться». Потом стёр и улыбнулся.
Вот так он сидел и улыбался один на кухне, не ожидая ничего плохого, когда на плечи его легли руки жены и она сказала:
-Я хочу развода, если ты решил забрать детей - не отдам, попрошу Лизу, чтобы помогла...
-А я хочу любви, а не развода. У тебя кто-то появился, Маргаритка?
-Да, у меня появилась... Я. ...Мне не нужны штаны, ты хочешь гулять - гуляй, пожалуйста, сколько влезет.
-А деньги нужны?
-У меня есть деньги, я откладывала. И будут алименты.
-Думал, ты подошла приласкать. Ложись спать, Рит. Завтра Новый год, а потом... посмотрим.
-Что тебе сказала Лиза? Почему она улыбалась?
-Она сказала, что двадцать поцелуев в день нас спасут. Хочешь попробовать?
***
В гостиной перед камином, на своем обычном месте, мать сидела одна. Лиза не осталась на улице, подышать, и Машка принялась бродить по заснеженному саду, рассматривать фонарики, стряхнула снег с качелей и уселась на них. Валерий Яковлевич тоже остался на улице.
– Добрый вечер, мамочка. – поздоровалась она. – Как ты себя чувствуешь? Валерий Яковлевич во дворе с Машей, вы очень красиво дом украсили.
Мать улыбнулась и откинула голову, но не ответила, просто смотрела на Лизу. Она была всё так же мила, но под глазами уже легли тени, вдоль губ залегли морщины.
- Привет! Как день рождения прошел?
- Хорошо! А почему бы не отпраздновать …
- Нет, Лисёнок. Не надо, Нелли Николаевна будет, я не могу встречаться.
- Да, мама, но ты не знаешь, что я хочу предложить.
- И что же?
- Я предлагаю к вам привезти Катю и Максимку, они хотят… Сами спрашивали.
- Да? Это ты хорошо придумала, но они должны быть вместе со всеми, с малышами.
- С нами, взрослыми, им уже скучно, а малыши все вместе с ума просто сходят, ну ты сама понимаешь. Так что?
- А Валера уже знает?
- Нет пока, я тебя хочу спросить…
- А Маша?
- Мам, Маша, наверное, с нами, она там… брата дождалась, он к нам переезжает опять, так что вы сейчас повидаетесь, а завтра вряд ли.
- А ты?
- Я могу, я приеду сразу после, к часу ночи, посижу с вами немного и назад…
Лиза по виду матери до сих пор не понимала, какие у них отношения, и что между ними с Валерием Яковлевичем, кроме заботы. Но она видела, что мать больше не бросается себя омолаживать и рисковать, не ложится под нож, а просто поддерживает то, что осталось после вмешательства.
- Я буду очень рада. У твоего мужа день рождения, езжай к нему, детка…
- Мам, они там мужиками собрались. Я могу побыть с тобой немного. Какие у вас отношения? Скажи, пока их нет, мы редко бываем наедине…
- Я, кажется, люблю это замкнутое пространство, люблю его голос. Десятилетия прошли, дочка. Но в тот момент, когда я превратилась для него в объект вож деления, с тех самых пор он всё время принадлежал мне. Не твой отец, не Максим, никто,… а он принадлежал мне. Я знаю, что он мой, хотя Валера может вести себя, как захочет.
Я уже поняла, Валера объяснил, что была объектом некоего психологического эксперимента на людях. Он мог бы выбросить меня из жизни, но я чувствую благодарность, что не выбросил.
Уважение ко мне, то уважение, что я чувствовала с твоим отцом… Оно, конечно, граничило с неприязнью, как только я что-то с тобой неправильно делала, но это безусловное уважение ко мне, как к женщине. Стоит вспомнить о том, какой Валера меня нашел, и сколько всего сделал для моего личного счастья. Она прикусила нижнюю губу так же, как делала Лиза, когда волновалась.
Когда я думаю о его руках на своей талии… дочка, мы гуляем в обнимку, мы … танцуем вдвоём, и это место – моё любимое. Когда я сижу здесь, и он подходит, на несколько секунд я могу перестать дышать, потому, что мы вне времени. Мы … как в первый раз. Когда я сидела здесь совсем молодая, и он разговаривал по телефону, что-то говорил серьёзно, а потом подходил, наклонялся, колол меня своим поцелуем. Интересно, мы можем застыть в этом возрасте и никогда не стареть больше? В душе я всё еще та женщина с дочкой пятнадцати лет, а он всё тот же мужчина со своей двадцатилетней... Мы вместе, только всё получилось с большой отсрочкой и по-другому.
- Мама…
- Мы живём так, как уготовано нам судьбой, и я не хочу выходить из этого дома одна, только с ним. Это счастье? Что это?
Новый год… У нас будут гости. Я постараюсь быть бабушкой, хотя мне так сложно себя назвать бабушкой… - она улыбнулась.
- Ничего, дети знают, что ты - Лена.
- Нет, я бабушка. – на глазах у неё вместе с улыбкой заблестели слёзы, - Я рада, что мы с ним. Сама бы не решилась.
- Поедем на море отдельно. Ты знаешь?
- Да, мы будем на одном конце острова, а вы все на другом.
- На пляже встретимся, мама. – Лиза засмеялась.
- Ну конечно, только следи за детьми, не выпускай из виду.
- Они всё время с Матвеем плещутся, я не боюсь.
- Хороший у тебя муж. Столько лет он с тобой хорошо живёт, пусть еще столько же.
- Мам, ты прости меня, что жизнь такая получилась.
- Я тебе не прощу, что ты не поёшь.
- Я пою! Мы с бабушкой… знаешь, сколько мы пели, когда деда умер? Мама, ты не представляешь, это было спасением…
- Милая, пой, ладно? Хоть в лесу, но только, чтобы ты пела – это для тебя всё. Ты преображаешься, ты становишься сильной…
- Хорошо, мам.
- Мне тоже хорошо. Я шатаюсь по дому в пижаме, копаюсь в саду, командую горничными, Валера дарит мне цветы и говорит, что я всегда прекрасна. … Но он всё еще называет меня инопланетянкой.
- Меня сегодня так Матвей назвал, - засмеялась Лиза. – Мы с одной планеты, мам, только я от человека родилась. А ты человек со звезды.
- Шутить на эту тему будешь с Валерой. Иди, я поцелую тебя Лисёнок.
***
В этот Новый год Макс исчез. А Рита объявила всем, что они пока живут вместе, но любви никакой нет и будет развод. Сердце больше не поёт.
Переписка в интернете стали интересовать девушку намного больше, чем Макс. В глазах горел интерес к другим людям, с которыми она общалась, а когда Макс ложился, Рита не поднимала головы от телефона. Но в городе ей было, как ни странно, очень комфортно, она даже встречалась со своими новыми знакомыми в маленьком антикафе и чувствовала себя там прекрасно.
Лиза с Элей отвезли к отцу Катерину и Максимку, а когда вернулись Рита в какой-то прострации сообщила, что Макс ушел в непогоду – дождь со снегом.
- Ушел или уехал?
- Ушел, он много выпил, за руль не садился.
Заплаканная Машка бросилась к ним, как только появились на пороге.
- Машка, успокойся. Всё будет хорошо! – Лиза в растерянности смотрела на Матвея, не зная, что делать, ведь на Новый год все так радостно поздравили друг друга.
- Рита, расскажи всё по порядку. А где Матвей?
- Пошел проведать близнецов и заснул с ними, я его уже разбудила, умывается.
- Ой, зря мы разъехались! Зачем, Лизка? - спросила Эля, прижимаясь к мужу, - Макс бы не ушел, если бы мы были здесь! И не пил… Стоит только бросить вас, все разбежались, Маш, а вы где были?
- А мы с Матвеем играли… в приставку.
- А ты Виталь?
- Вместе с ним сидел, ваш брат Максим сказал, что ему надо освежиться, уже часа полтора, как его нет. Совсем пьяный ушел…
- Так может быть, он, как я – к соседям зашел в гости? - спросила Лиза.
- Ритка, а если он к соседкам зашел? Что, будешь дальше его сторониться? – Эльза не выдержала и потрясла её за плечи. - Что у вас случилось?
-Мы разводимся с ним.
-Зачем???
-Не знаю...
Матвей пошёл в прихожую и потянул Лизу за собой: - Кошка, пойдем, поищем… У меня появились одна мысль, где он может быть. Короче, надо проверить. - Ты не пила?
- Нет!
- Будешь за рулём.
- Матвей, подожди, он где-то близко. А если замерзнет? - Эльза начала обуваться, - Я за рулём, я поеду с вами. Виталечка, ложись, дорогой. Пожалуйста, ложись. Мы скоро.
- Не думаю, что он близко. - Матвей нежно прижался губами ко лбу Лизы. - Только не переживай. Он, короче, теорию вывел… Я думаю что мы найдём. Наверное, найдем. И не волнуйся, договорились? Вообще сейчас дороги должны быть уже свободные, два часа ночи…
Лиза так и не села за руль, влезла на заднее сиденье, не понимая, куда и зачем они едут. Эльза села сама, убедила Матвея тоже сесть вперед и они стали внимательно смотреть вокруг, пока выезжали на шоссе из коттеджного поселка. К тому моменту, дождь на Новый год превратился в колючий снег.
Матвей всё время набирал его номер, но Макс был недоступен.
Когда перевалило за три часа ночи они добрались на другой конец города. Лиза уже места себе не находила, Элеонора тоже звонила и шипела в трубку, посылая голосовые сообщения. Говорила, когда Макс найдется, она убьет этого старого пьяницу.
Неизвестно, каким чудом Матвей догадался, но пьяный Макс сидел на лавочке возле подъезда бывшей квартиры Элеоноры. Ворота к элитному дому были закрыты, а электронного ключа у него уже давно не было.
- Конечно, в элитных кварталах, если и обращают внимание на таких бесхозных парней, то это скорее чтобы их оттуда убрал мусоровоз. - Матвей вышел из машины и направился к другу.
Макс выглядел неважно и трясся от холода, он был весь мокрый. Казалось, что спит, но он сразу увидел машину, поднял руку и махнул.
- Знал, собака, что я приеду за тобой? - крикнул Матвей через решетку.
- Телефон сел, хотел обратно такси, и не мог вызвать. Я сюда добирался забыл, что забор закрывается... всё так изменилось. Короче, какая-то машина сюда въехала, я зашел, а обратно... никто не открыл.
- Врешь, собака.
- Клянусь! Решил … заново жизнь начать.
- Дети у тебя заново не начнут.
- Да я хотел вернуться, но…
- Перепил.
- Есть такое. Мне какой-то добрый друг, брат, такси вызвал, а оно мимо ... Я не перелезу, но никто не открывает.
-Ну попался, бандит. Пни какую-нибудь иномарку посильней, сигнализация заорёт, кто-нибудь появится на балконе, и выпустят тебя. Забор высокий поставили.... Элитные дома, забыл, что ли?...
-Матвей, а если ты мне поможешь перелезть?
-Делай, как я сказал.
Спустя пятнадцать минут хозяин одной из машин, после трёхкратного воя сигнализации, вышел из подъезда с битой, но все закричали, стали просить только открыть ворота и выпустить Макса. Он, осмотрев свою машину, выпустил бедолагу, открыв ворота с ключа.
- Лиза ты с кем? Со мной или с Максимкой сядешь? - улыбнулся Матвей.
- Я с Элькой, впереди. Макс, Рита уже слезами умывается.
- Скажи, чтобы горячую ванну набирали! Я его в ней утоплю! - Матвей улыбаясь запихнул Макса в машину и сел рядом. - Давай, показывай нам натуру. Снимай и все, что намокло, тут все в курсе, что ты из себя представляешь. Лиз, вруби нам тепло и не смотри.
- Да не буду я смотреть! Макс, ты что такой… Дети тут причем…
- Я не этого хотел. Здесь озарение происходит.
- Ты будешь долго еще озаряться?
-До гроба. - мрачно сказала Эльза и ругнулась.
- Матвей, всё изменится, вот увидишь. Я сюда приезжаю, и всё, короче понимать начинаю.
- Ой, ду. рак ты, Макс…
- Я тебе говорю, всё изменится! Мы все четверо здесь! Точно, я точно знаю, даже когда один ездил, всё понял.
- И что ты понял, овцебык? - Элеонора не улыбалась, она посматривала в зеркало заднего вида на мужчин, - Что разводишься? Посмотри на себя, никакущий просто!
-Мы пили на равных с Виталий Сергеевичем. Она отдаст мне девочек, мы разведемся, родит еще, когда захочет, но… она одиночка, на самом деле, понимаете?
- Не понимаем. Какая же ты собака вонючая... Весь сыростью пропах.
- Ей лучше всего, когда никого нет, тогда она читает, гуляет… Ей хорошо, когда никого рядом нет.
- Всё остальное время ей плохо?
- Да. Ей больше всего нравится, когда я забираю детей и уезжаю с ними куда-нибудь в парк, подальше. Она могла в деревне вообще не выходить из комнаты или со двора. Никуда. Одна бродить любит. Даже еду к себе уносила… Одиночка. Только так я это понимаю.
- А ты другой, тебе компания нужна и много шумных девчонок и пьянство!
- А мне хорошо, когда рядом много детей!
- Макс, короче, скоро ты добьёшься своего, - Матвей не выдержал, - Беру тебя усатой няней, будешь на меня работать.
- Поэтому Ритка говорит, что вы несовместимые… - Эльза шикнула на Лизу и продолжала, - Она вообще не понимает, как могла с тобой связаться, повестись на эту внешность без мозгов! Да с тобой от тоски помрёшь.
- Ну конечно! Я сам от тоски погибаю по ночам.
- От воспаления не помри!…
-Ребята, я знаю, это начинается деменция.
-Это пьянство и б. луд!
-Он вообще не должен в обществе находиться, он неприличный!
-Макс, ты будешь до старости нас доставать нытьём? Вот какой же противный.
-Сидит, молчит, обиделся...
-Ему не жену надо, а стог сена, тогда будет жевать довольный.
-Заприте его в стойле.
-Лизка, ты что не защищаешь?
-Лизке он тоже надоел! Она уже стр еляется...
-Макс, защищайся!
-Я спать хочу. Ребята, я вас всех люблю. И жену, и детей. Люблю.
-Мы тебя тоже любим, Макс. Озарение пришло. И всё таки, какой же ты...
Пока они ехали, шумно переговариваясь и смеясь, в доме Виталий и Рита разговаривали, она заливалась слезами, рассказывая всё, что на душе. Показала переписки, советы, а потом выслушала того человека, кому могла доверять и, когда они вернулись бросилась на шею Максу с горькими слезами, а он расцеловал её при всех, чего никогда раньше не делал.
Рита вся тряслась, ругалась на всех, даже Лизе сказала, что она достала её мужа завлекать и «хвостой» вертеть. Она и на Макса ругалась, а он только молчал. Лиза подумала, что девушка, как неопытный подросток пережила горечь первого расставания, чтобы понять, как сильно любит его.
Они так долго целовались в коридоре, что Элеонора с Виталием не могли выйти домой, помешав влюблённым, поэтому, Лиза предложила остаться и проводила в гостевую комнату.
Все уже выключили свет, оставив только фонарики новогодних украшений, Лиза с Матвеем поднялись к себе на второй этаж и, стараясь ступать бесшумно, прошли в комнату.
-Я им бе лье не дала.
-Найдут, где спать, лишь бы утром дети не нашли.... в непотребном виде.
-Сын тоже дома! Как хорошо, что много комнат!
-И что мы Дика сюда не привели? И Валеру с матерью твоей? Может быть соседей позвать? Пусть тоже у нас переночуют!
-А ты ничего...
- Попалась, кошка! Я по тебе соскучился!
- Я тоже, пусти, Матвей, задушишь! Пусти меня быстро!
Он отпустил и отошел, и выглядел сногсшибательно.
- Мне не хватает слов, чтобы высказать всю степень своей обиды! Эй, Лизка, ты чего?
- А ты что мне обещал на Новый год? Выполняй желание!
- Я все понял. Ждать, пока ты сама подойдешь… А ты скоро?
Лиза не успела ответить, как оказалась в положении лежа.
- Мне тяжело, - Лиза попыталась выбраться.
- Неправда, я тебя не придавил. А почему ты покраснела? Стыдно, детка?
Но вместо того, чтобы дождаться ответа Матвей наклонился ещё ниже, и теплые губы легко коснулись раз, другой, третий, а потом поцелуй стал огненным.
- Как мне хорошо. Ты еще не подходила сама ко мне? Ничего, что я вот так лежу?
- Ладно!
- Ну, рассказывай, как у тебя дела... Как день прошел, то есть ночь... Как ты всё это пережила... Рассказывай, что на душе, что думаешь обо мне... - он зарылся в волосы и стал целовать висок, дышать в ухо.
- Ты обещал, что приставать не будешь, только когда я сама… - напомнила Лиза, и он тяжело знакомо вздохнул в ухо, от чего она не выдержала.
- Эй, ты чего? А мне почему-то обидно… Лиз, ты не плачешь, а смеешься?
Неожиданно она обняла и прижалась мокрой щекой.
- Ты чего плачешь?
- Я тебя люблю, давно и всё сильнее.
- А ты точно не из-за него плачешь?
- Я её прибью, эту Вику…
- Фу, не напоминай. ... Лиза...
Сашка рассказал? ...Ты моя радость…
- Я ревную вообще-то.
- Я тебя очень люблю, и эту х.рень даже … не напоминай. Чуть не убил. И Макса в красных боксерах чуть не убил.
- А я на него не смотрела.
-Я тоже, кошка. Я не смотрел. Зачем он тебе рассказал… Все противные, Лиза… Я тебя люблю и все остальные просто … пыль…
-Ну почему я такая, а?
- Счастлив, что ты такая. Любишь меня... Любишь.
***
В полумраке Лиза потушила свечи, тёплая ладонь мужа все еще ласково гладила её, а она думала о том, что тело под одеждой – нечто, что люди хотят видеть, осязать, ощущать, наслаждаться. Кто-то это вообще всем показывает... Позирует или ходит на такие пляжи...
Она не могла еще успокоиться и спрашивала себя: кто же я такая?
Почему я кручу хвостом, как сказала Рита.... Почему мама называла меня вертихвосткой и другими похожими словами? Что я сейчас-то делаю не так?
Годами Рита сидела в деревне, и никто не обращал внимания на её лицо, ничего не подарил и не заинтересовался. Но в ней вдруг появилось что-то, что раньше не показывалось никому. Появилось, когда с ней познакомился Макс.
Она стала красивее, и умнее, и симпатичнее... А кто я? Кто меня сделал такой смелой в любви - Матвей?
Лиза с детства задавала себе вопрос «Кто я такая?», когда удавалось побыть одной. Вчера от одного только быстрого рассказа Ксюши и Сашки, её уверенность сменилась неуверенностью, тревогой. Она стала волноваться за то, что чувствовал Матвей, когда смотрел на девушку-натурщицу и не понимала, что с этим делать. Попробовала представить себя на его месте, а потом на месте этой натурщицы.
Ничего, кроме физического отвращения, сама Лиза не испытывала, когда кто-то чужой смотрел на неё или делал комплименты, она никого и не видела другого. Беспокойство чувствовала рядом с Максом, который явно, открыто показывал свою симпатию, это даже вызывало легкое головокружение, желание отойти скорее. К счастью, Лиза почти никогда не оставалась с ним наедине и не собиралась.
Но первого января она проснулась среди ночи, сразу почувствовала, что в комнате кто-то есть. Лиза боялась открыть глаза и только сильнее прижалась к мужу, в надежде, что она пошевелилась, и этот кто-то уйдет. Но он только подошел ближе.
Любопытство сгубило кошку, - подумала она и открыла глаза.
Макс прислонился к стене, он держал в руках какую-то бумагу и смотрел прямо на них. Лиза растерялась, выключила ночную лампу, чтобы не видеть, хотела шепнуть, чтобы немедленно ушел, но не успела, он сказал в полной темноте:
-Ты мне нужна.
-Что ты творишь, ненормальный!
-Она ушла, и мой ребенок... не мой.
Начало истории ← Предыдущая часть / Следующая часть →
© Все текстовые материалы канала «Свет моей жизни» на dzen.ru являются объектом авторского права.
💖 Спасибо большое всем, кто читает, за Лайки, отзывы и комментарии. Это история о взаимной поддержке, несмотря на то, что происходят непростительные ситуации - из них тоже есть выход. Близкие не предают. Они могут ругаться, ссориться, но в беде помогают, выручают, объединяются.
С любовью, Алиса!💖