Гаудеамус
Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus" ("Будем же радоваться, пока мы юные"). Песня средневековых студентов, ставшая студенческим гимном всех времён и народов. По преданию создана в Гейдельбергском (либо в Парижском) университете в XIII-XIV веках как застольная песня, в которой восславляется практически встреча выпускников, Альма-матер, преподаватели и меценаты. В тексте присутствует явное напоминание о скоротечности жизни и призыв срочно насладиться молодостью. Потому что скоро всё закончится, и всем—хана.
В общем, песня правильная. Особенно, если осознать, что не только студенческая жизнь коротка, но и вообще существование человека— лишь краткий «миг между прошлым и будущим».
Владимир Иванович поехал в Нижний Новгород, как теперь стал называться город Горький, в котором он провёл более шести лет своей жизни, учась в медицинском институте. Его пригласили однокурсники, которые остались работать там, на семидесятилетний юбилей их любимого преподавателя. Сергей Сергеевич, тогда ещё молодой ассистент кафедры анатомии, был куратором их группы. Теперь он известный профессор, работает не только в России, но и за рубежом. Его чествует вся медицинская общественность, а он очень хочет встретиться со своими первыми студентами. Организаторы нашли выпускников, написали о желании юбиляра. Так случился повод вернуться в город молодости. И возможность имелась: от Чебоксар до Нижнего всего-то пять часов пути в автобусе.
Городу вернули историческое имя, как и многим другим российским городам. Владимир относился к этим изменениям совершенно индифферентно, понимая, что на каждое переименование уходят средства. Это не айс. С другой стороны, историческую память как бы тоже надо возвращать. Не определился Владимир Устинов с отношением к переименованиям.
Он много раз бывал в Казани, где жили друзья их семьи, попавшие туда в эвакуацию. Во времена СССР Казань была абсолютно русским городом. Но после распада страны, когда Борис Николаевич Ельцин то ли спьяну, то ли в здравом уме бросил клич всем национальным республикам брать «столько суверенитета, сколько сможете проглотить», в Казани всё быстро изменилось. Конечно, за татар можно было только порадоваться, но ведь это «национальное самосознание» так сильно разрасталось, что русские, жившие с рождения в этом славном волжском городе, начали бояться, что здесь, в центре России возникнет мусульманское государство. Хорошо, что Татарская автономная республика расположена не на границе России, а то бы случилась сегрегация русского населения, как в Эстонии, например. Кстати, в Чувашии аналогичный подъём национального самосознания происходил гораздо слабее. То ли потому, что чуваши—слишком мирный и покорный народ, то ли из-за отсутствия месторождений полезных ископаемых. Чувашия--дотационная республика, в отличие от Татарстана.
Итак, в Нижнем Владимир Устинов встретился со своей юностью. Сергей Сергеевич был счастлив вновь увидеть своих первых студентов. Он всех помнил поименно, вот ведь память! Жаль, что из группы было всего семь человек, то есть почти половина состава, причем из иногородних—только Устинов, остальные работали в Нижнем. Трое мужчин и четыре женщины. Профессор сознался, что он запомнил их на всю жизнь именно потому, что они были первые. Но сейчас бы точно не узнал, потому что в его памяти они остались детьми.
--Это как первая любовь,--пошутил Сергей Сергеевич.— Забыть невозможно.
Бывшие студенты вспоминали, как они убегали с пар, а куратор их вылавливал и заставлял «отрабатывать» пропуски в анатомичке.
--Да?— удивился профессор.--А я этого не помню.
Зато он помнил, как ему досталось за то, что студенты Устинов и Вавилов подрались прямо в лекционной аудитории, их даже вызывали в деканат и хотели отчислить. Ребята остались в стенах института только благодаря куратору, который взял их «на поруки», а группа проголосовала единогласно за то, чтобы ограничиться выговором по комсомольской линии.
Владимир начисто забыл этот инцидент. Но теперь вспомнил. Они подрались тогда из-за Вали Константиновой, которая строила глазки обоим. Кстати, она как раз рядом оказалась.
--Ну-ка, Константинова, сознавайся, зачем ты нас тогда стравила?— «грозно» закричал Устинов, обращаясь к миловидной даме, в которой трудно было узнать предмет раздора юношей.
--Да я уже и не помню,--ответила она.--Моя фамилия Вавилова, это тебе о чём-нибудь говорит?
--Да ладно! Всё же Женька тебя добился. Где он сейчас?
Валя печально вздохнула и сказала:
--Его больше нет. Умер в прошлом году. Спился. А ведь классным хирургом был.
Владимир подумал, что многие его коллеги повторяют этот сценарий. И он бы мог, если бы не Аня. Он не стал рассказывать о своем алкоголизме, который ему удалось преодолеть. Пока.
Студенческие годы у всех проходят по-разному. Будущим врачам на первом курсе приходится сутками напролёт зубрить названия костей, органов. Потом приходит очередь кучи всевозможных «логий», начиная с гистологии, кончая пульмонологией. Болезней много, и во всех врач должен в какой-то степени разбираться. Затем начинается специализация. Без этого невозможно стать врачом. Студенты-медики посвящают учёбе практически всё время. Поэтому они хорошо помнят редкие события, не связанные с зубрёжкой: стройотряд, туристический слёт, экскурсионную поездку, лыжный поход, восхождение. На старших курсах практически все начинают трудиться в медицинских учреждениях медсёстрами и медбратьями, дежурят на «скорой» с опытными фельдшерами. Будущие врачи так устроены, особо. Они готовятся всю оставшуюся жизнь спасать здоровье людей. Это подвиг вообще-то. Не каждый способен.
Аня училась в педагогическом вузе. Конечно, здесь жизнь студентов была совсем иная. Исторический факультет—это выезды на археологические раскопки, работа со старыми документами. Летняя педагогическая практика в пионерских лагерях. Педпрактика в школе. Было много творчества. Разнообразие соревнований между факультетами. И тоже—стройотряды, туристические слёты, концерты агитбригады, выезды на сельхозработы. В их студенческие годы все студенты осенью снимались на пару недель с учёбы и отправлялись в колхозы и совхоза «на картошку». Реально —на спасение выращенного селянами урожая. И это мог быть не только картофель. И свёклу убирали, и капусту, даже силос заготавливали для скота. За это студенты не получали денег, иначе что за помощь? Но их кормили, предоставляли жильё. Чаще всего их расселяли по домам, но, если повезёт— в каком-нибудь спортивном зале, Доме культуры или другом общественном здании. Бывало, студенты спали на матрацах прямо на полу. Зато какая была интересная ночная жизнь! Столько приключений! Прогулки под звёздами, каких никогда не увидишь в городе. Вот что запоминалось. А непролазная грязь, в которой теряются сапоги, холод и немытая голова— эти детали забывались сразу по возвращении в город. Проходила полученная простуда, выводились подхваченные в деревне насекомые, исчезали страшные цыпки на руках. Весь негатив испарялся, оставались только восторженные воспоминания о том, как всем было хорошо вместе.
Варечка училась уже совсем в другое время. Да и специфика её факультета была совершенно уникальная. Биофак МГУ образовался на базе физико-математического факультета в 1930 году. С тех пор он обзавёлся замечательной исследовательской базой и богатейшей историей. Студенты биофака проходят практику на двух биологических станциях--Звенигородской им. С.Н.Скадовского и Беломорской Н.А.Перцова. На Белом море! Зоологический музей обладает обширной коллекцией, собранной по всему миру. Ботанический сад и его филиал «Аптекарский огород» потрясают своими экспонатами не только биологов, но и экскурсантов со всех регионов России. Биофак открыл также учебно-научный центр реабилитации диких животных в Чашниково. Студенты и аспиранты биофака привлекаются к научно-исследовательской работе в Московском зоопарке.
Кстати, журналист Владимир Владимирович Познер, который как раз организовал первые телемосты с Америкой, окончил кафедру высшей нервной деятельности биофака МГУ.
У Вари было много свободного времени, поскольку она не отдавалась учёбе фанатично. Ей хватало времени и на театральную студию, и на спорт. Она увлеклась стрельбой из лука, олимпийским видом спорта с 1900 года. Этот вид не активно культивировался в СССР. С ним общественность познакомилась только во время VII Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве. В рамках фестиваля прошли III Дружеские спортивные игры. В программе Игр была и стрельба из лука.
Ко времени Вариного студенчества в России существовала уже и Федерация стрельбы из лука, но вид спорта всё равно не был сильно популярным. Возможно, именно это и привлекло Варвару, которая всегда и во всём была оригинальна. Она достигла приличных успехов, завоёвывала медали на соревнованиях, получила звание мастера спорта.
Неожиданно Варя бросила спорт, занялась музыкой. Ей очень захотелось научиться играть на гитаре, поскольку все в её окружении начали балдеть от бардовских песен. Варя стала посещать КСП (клуб самодеятельной песни), побывала на Грушинском фестивале, атмосфера которого просто не могла оставить равнодушной такую увлекающуюся натуру, как Варя.
С тех пор она слушала только бардов. Песни Булата Окуджавы знала наизусть. Юлий Ким, Татьяна и Сергей Никитины, Виктор Берковский были её кумирами. Со многими российскими бардами Варя познакомилась лично. Этому способствовали своеобразные «посиделки», называемые «чайхана», организуемые после концертов. Она не могла понять, почему бардов совсем не рекламируют по телевидению, редко передают их выступления по радио. Зачем в сознание молодёжи насильственно впихивают тупую попсу, когда существует целый пласт музыкальной культуры: возвышенно-духовной, интеллигентной и не такой агрессивной, как современная музыка?
Приобщившись к самодеятельной песне, Варя начала осваивать новый инструмент и сочинять песни. Тут очень пригодилась музыкальная школа. Варя вспомнила, как в детстве не хотела учиться музыке, а Маша её убеждала, что это полезно, когда-нибудь пригодится. Пригодилось! Упорная Варя через год обучения на курсах уже сносно играла на гитаре и прекрасно аккомпанировала себе и своим друзьям—любителям поорать хором.
Когда Варя поехала работать на Командорские острова, она играла на гитаре тюленям, валяющимся на лежбище. Не для эксперимента, а просто для души. Для своей души. Репетировала, чтобы когда-нибудь решиться выступить на публике.
Васино студенчество пролетело, словно пуля. Он и оглянуться не успел, как получил диплом и отправился по распределению. Студенческая жизнь в Москве, особенно на факультете журналистики—это близость богемы и проникновение в сферы жизни, недоступные для обычных людей. Васе повезло, что он не попался на какой-нибудь диссидентской тусовке. Тогда среди будущих «акул пера» это было модно.
Вероника училась по специальности «финансы и кредит» на экономическом факультете. Ей было не очень интересно то, чему её учили. Но поскольку она ещё не определилась, что же ей интересно, продолжала учиться. Она не бросила вуз ещё и потому, что мама ей посоветовала получить диплом, а «дальше делай, что хочешь»- сказала мама. Учиться было не сложно, а общаться со студентами —очень даже весело. Вероника не пренебрегала никакими активностями. Участвовала в факультетской команде КВН, играла в шахматы за команду факультета, бегала кроссы и на лыжах. За участие в соревнованиях и занятие в парашютной секции её освободили от физкультуры, которая была обязательным предметом на первых двух курсах. Не то, чтобы ей не хотелось ходить на физру, но освободиться от чего-нибудь всегда было заманчиво: от зачёта, от экзамена, от посещения. Вероника старалась учиться на «отлично», чтобы большинство предметов ей зачли «автоматом». Для многих студентов это было стимулом для учёбы. Ну, и «красный» диплом, конечно. С ним было легче устроиться на престижную работу. Вероника его получила. На работу в банк поступила. Но свою работу так и не полюбила. Бывает и так.
Студенчество у всех случается разное. Что всех объединяет, так это то, что студентов «бывших» не бывает. Студенческая дружба, как и школьная—на всю жизнь.
Даже если выпускник вуза не пойдёт работать по специальности, а так случается довольно часто, высшее образование накладывает особый отпечаток на личность. Ничто не проходит бесследно!
