ЗАДОРНОВЫ
В одной из телепередач, которую вел Михаил Задорнов, он как-то обмолвился: «Мне бы очень не хотелось, чтобы, глядя на меня, люди, которые читали книги моего отца, вспоминали поговорку: «Природа на детях отдыхает». Но вся соль фамилии Задорнов (в литературе), как раз заключается в том, что, при упоминании этой фамилии, реакция большинства людей акцентируется именно на Михаиле, сыне писателя Николая Задорнова. Оно и понятно – современное телевидение и журналистский пиар – штука могучая. А между тем, собственно в русской литературе гораздо больший след, нежели сын, оставил как раз отец, лауреат Сталинской премии.
Николай Павлович Задорнов (1909-1992) – писатель.
Николай Задорнов родился в Пензе в семье врача-ветеринара Павла Ивановича Задорнова и Веры Михайловны Задорновой (урождённой Шестаковой), в доме своего знатного деда Михаила Ивановича Шестакова, служившего в Пензенском Спасском кафедральном соборе.
В начале 1930-х годов, во время коллективизации П.И. Задорнова обвинили в умышленном истреблении скота и арестовали. Он умер в заключении в 1933 году, реабилитирован в 1956 году.
Людмила Задорнова (старшая дочь) вспоминает о родителях: «Они родились в 1909 году, папа умер 1992, мама – в 2003. Они пережили все. Маму ребенком вели с ее родителями на расстрел, дед по отцовской линии был арестован в Чите по обвинению в уничтожении скота, он был ветеринарный врач. Умер в тюрьме. Папа нам всегда говорил, что он умер до суда, а потом суд его оправдал. Как в детстве нам это сказали, так больше разговоров про деда не было никогда».
Детские и школьные годы писателя прошли в Чите, где жила семья Задорновых и работал его отец. С детства он прикоснулся к истории. Видел японскую оккупацию, жил в городе, жизнь которому дали ссыльные декабристы. В школе он был организатором агитационного театра. В первые годы Советской власти это считалось революционным и очень современным. После окончания 8 класса Задорнов был отправлен отцом на родину, в Пензу. Не покидая школы, в последний учебный год Николай начал работать в профессиональном театре, где ему давали небольшие выходные роли.
В Пензе Николай Задорнов окончил школу и попробовал свои литературные силы в газете «Рабочая Пенза». С переездом семьи в Сибирь Задорнов навсегда оставил свою малую родину.
«К пятнадцати годам я уже прочел многие книги Гоголя, Пушкина, Тургенева, Загоскина, начинал читать военные сцены из "Войны и мира", по совету матери прочитал Пржевальского. В этом же году отец купил мне в кооперативном магазине "Книжное дело" только что появившуюся книгу В. Арсеньева "По Уссурийскому краю". К тому времени я перечитал много книг Майн Рида, Купера, авторов морских романов. Но уже тогда я понимал, что описание битвы за Белогорскую крепость — правдиво, а сражения с индейцами или пиратами, в которых у романистов запросто гибнут сотни и тысячи, лишь занимательная выдумка, преувеличение» (из автобиографии Николая Задорнова, 1985 г.).
В 1926—1941 годах был актером и режиссером в театрах Сибири, Дальнего Востока, Уфы, работал в передвижных группах. В 1939 году за исполнение роли японца в пьесе Погодина «Падь серебряная» Задорнов получил благодарность и грамоту от командования корпусом военно-строительных частей, а в 1940 г. был премирован и получил благодарность дирекции за работу по подготовке пьесы «Человек с ружьём».
С 1935 года Задорнов работал литературным сотрудником газет «Тихорецкий рабочий», «Советская Сибирь», «Красная Башкирия».
1937 год стал для Задорнова знаменательным. В печати появляется его первая повесть «Могусюмка и Гурьяныч».
А позже он переезжает в Комсомольск-на-Амуре, город первостроителей, с которым у Задорнова будет связано девять лет жизни (за что потом был награжден знаком «Почётный строитель города»). В городе юности он начал работать заведующим литературной частью театра и параллельно сотрудничал в местной городской газете и на радио, руководил кружком воинов-строителей.
«Ещё с ранних лет произвел на меня сильное впечатление Владивосток, в котором мне пришлось побывать. Впервые в жизни я увидел море, поезд, пройдя ночью туннелями под городом, остановился у последнего вокзала России. Толпы китайских кули окружили каждый вагон, предлагая свои услуги. Ночь была жаркая, южная. За вагонами, по другую сторону вокзала, виднелись просторные склады, а за ними возвышались громады стоявших где-то рядом океанских кораблей. Тогда Владивосток был транзитным портом и перерабатывал большое количество зарубежных грузов. Первый английский моряк, в котором я готов был видеть героя из книг морских романистов, замахнулся на меня бутылкой, когда в кафе я обратился к нему с дружественной фразой, тронув за плечо. Это был мой первый урок практики английского языка. В то время и в той среде за плечо зря не трогали. Это были не литературные герои. Город с его шумной жизнью портом, театрами русскими и китайскими, с живописными бухтами, произвел на меня такое впечатление, что моя голова на всю жизнь оказалась повернутой в сторону Тихого океана.
* * *
Когда мы с женой переехали в Комсомольск-на-Амуре, то, что было вокруг меня, оказалось значительно интереснее загримированных актеров с приклеенными бородами и театральных декораций. Ночами я видел настоящую луну, а не картонную.
* * *
Ходил я по тайге пешком, и на лодках, и на катерах, сам по себе и от редакции городской газеты, для которой писал очерки. Научился править парусом в нанайской лодке, ходить на берестяной оморочке. Зимой и летом я бывал в нанайских стойбищах. Видел шаманство.
* * *
Я продолжал свои прогулки по тайге. Я не был охотником, но, как охотник, все шире и шире делал свои круги вокруг Комсомольска. Все мы историю Комсомольска начинали с первого дня высадки с пароходов его строителей. Что было раньше — никто не знал. Мне захотелось рассказать об этом» (Из автобиографии Н.П. Задорнова).
В годы Великой Отечественной войны Николай Задорнов работал разъездным корреспондентом на радио Хабаровска и в хабаровской газете «Тихоокеанская звезда». В этот период он писал свой первый роман «Амур-батюшка». Книга была написана в Комсомольске-на-Амуре до войны. Литературное объединение Комсомольска, решив издать сборник об истории города юности, поручило Задорнову написать очерк о селе Пермском. Поиски материала привели его к 60-м годам прошлого столетия, когда русские крестьяне пришли на Дальний Восток. В Комсомольске еще жили в ту пору участники переселения, пришедшие на Амур с детьми. Память их хранила интересные сведения о прошлом. Так зародился роман «Амур-батюшка», первая часть которого издана в 1940 году.
Когда Задорнов привез рукопись в Москву, абсолютно все редакторы отказались ее печатать, так как была востребована литература только откровенно героическая. Каким-то образом роман попал на стол к секретарю Союза писателей СССР Александру Фадееву. Фадеев прочитал и понял, что даже его советов издательство не послушает. В надежде, что будет одобрено свыше, он передал рукопись Сталину. Несмотря на то, что шла война, Сталин приказал немедленно «Амур-батюшку» напечатать.
Позже Фадеев по секрету рассказал супруге Николая Задорнова, когда был у них в гостях в Риге, что ему сказал Сталин по поводу романа «Амур-батюшка»: «Задорнов показал, что эти земли исконно наши. Что они осваивались трудовым человеком, а не были завоеваны. Молодец! Нам в наших будущих отношениях с Китаем его книги очень пригодятся. Надо издать и отметить!».
Спустя более чем полвека, в 1997 году, дальневосточный писатель Всеволод Петрович Сысоев в одном из своих выступлений по поводу сооружения в Хабаровске памятника Задорнову сказал так: «Редко кому удаётся написать вечную книгу, которая переиздаётся во всём мире. Николай Павлович такую книгу написал, это «Амур-батюшка» – лучшая книга об Амуре».
В память о писателе, который много сделал для Дальнего Востока, власти города Хабаровска выделили красивое место для памятника на берегу Амура, там, где Николай Задорнов любил бывать. Его сын Михаил рассказал, что именно в этом месте в 1966 году, он впервые со своим отцом вышел на берег Амура и искупался в нем. Теперь на этом месте (неподалеку от памятника Муравьеву-Амурскому) стоит памятник Задорнову-старшему. Автор проекта — скульптор Владимир Бабуров – признался, что поначалу памятник у него не получался, поскольку он старался вылепить Задорнова-старшего, имея на руках только его фотографии. Но потом, познакомившись с Михаилом Задорновым, понял, что сын очень похож на отца, и некоторые детали отца вылепил с сына.
Одновременно с этим писалась повесть «Мангму»— из жизни нанайцев в ту пору, когда в крае обитали лишь малолюдные разобщенные роды.
В 1944 году Задорнова приняли в члены Союза писателей России. Осенью 1945 года начался освободительный поход Советской Армии против японских милитаристов. Вместе с писателями А. Гаем, Д. Нагишкиным, Н. Рогалем, Ю. Шестаковой Задорнов попросился на фронт. Всех дальневосточных писателей не стали зачислять в армию, а оформили как корреспондентов Хабаровского краевого отделения ТАСС и перебросили в Китай. Задорнов много колесил по Маньчжурии, разговаривал с пленными японскими полковниками и генералами. Увиденное и пережитое во время войны позднее нашло отражение в исторических романах об экспедиции адмирала Путятина в Японию.
После войны Фадеев предложил молодому писателю Задорнову поехать в Латвию для укрепления дружбы с латышскими писателями. Николай Задорнов согласился переехать на запад страны, где, по его словам, в архивах он мог изучать историю, дипломатию, морское дело… — все, что было необходимо для написания задуманных романов.
И в 1946 году он с женой и четырехлетней дочерью Людой переселился в Ригу, где и прожил до конца жизни (через два года после переезда, уже в Риге, родится сын Михаил).
Латышские писатели уважали его за то, что он не хотел вступать в партию, за то, что не стал секретарем Союза писателей, за то, что никогда не ввязывался в политические интриги.
Из автобиографии Николая Задорнова: «Почти все латышские писатели были солдатами и офицерами Латышской стрелковой дивизии во время войны. Их интерес к своей новой огромной Родине был велик. Они приняли меня как товарища, и за годы жизни в Латвии я видел от своих новых друзей много хорошего. Впоследствии я сдружился и с молодым поколением латышских писателей и даже организовал их месячное путешествие по Дальнему Востоку, взяв на себя роль гида, хотя и годился им в отцы».
Причем, и сыну Михаилу Николай Павлович всегда говорил: «Не вступай в партию, как бы ни заманивали — дабы не было откуда выгнать. Вступишь — станешь рабом. Оставайся свободным. Это выше всех званий и титулов».
Рижский период жизни Задорнова был самым длительным и плодотворным. По его инициативе в Союзе писателей Латвии была создана секция русских писателей, которую он возглавил, работал редактором Русского альманаха. Он собирал и привлекал талантливую молодежь, читал лекции о литературе, был первым редактором литературно-публицистического журнала «Парус», в котором публиковали произведения латвийских авторов на русском языке. Занимался переводами своих романов на латышский язык.
Латвия почтила талант романиста присвоением Николаю Павловичу почетного звания заслуженного деятеля искусств Латвийской ССР.
С другой стороны, едва развалился Советский Союз и Латвия стала независимой, отношение к русским там резко изменилось. Коснулось это и Николая Задорнова. Вот что по этому поводу думал его сын, Михаил: «Я часто думаю, почему отец так быстро и неожиданно ушел из жизни? Скорее всего, у него произошло полное крушение всех идеалов. Особенно тех, которые сформировались у него в Латвии. Едва поменялись времена, как латышские писатели от него отвернулись. Забыли и о том, кто их переводил на русский язык, благодаря чему они получали неплохие гонорары, и о том, какие экскурсии в заповедные края устраивал для них отец… В свое время он помогал журналу «Даугава», а как только Латвия стала независимой страной, редакция журнала объявила его сумасшедшим. Кроме того, объявился хозяин того дома, где была наша квартира. Отец понимал, что рано или поздно нас выселят. Для его достоинства это было слишком. Организм начал сдавать, не желая жить в унижении. Для отца не было большего унижения, чем невозможность защитить Россию, когда ее оскорбляли. Он предчувствовал, что жизнь сотворит с его идеалами, и не хотел этого видеть».
Николаю Задорнову принадлежат два цикла исторических романов об освоении в XIX веке российского Дальнего Востока, о подвигах землепроходцев. Первый цикл — из четырех романов: «Далёкий край» (книги 1—2, 1946—1949), «Первое открытие» (1969, первое название — «К океану», 1949), «Капитан Невельской» (книги 1—2, 1956—1958) и «Война за океан» (книги 1—2, 1960—1962).
«Отец считал, что многие русские ученые и путешественники, сделавшие в истории величайшие открытия, несправедливо забыты. И ему хотелось привлечь внимание своими романами к тем событиям в российской истории, о которых не любят теперь упоминать на Западе, где историки считают, что все главное в мире происходило по европейской указке.
Например, во время русско-турецкой войны, побеждая русскую армию в Крыму и на Черном море, союзные войска французов и англичан решили сделать своими колониями Камчатку и российское Приморье, отняв их у России. Африки и Индии им казалось недостаточно. Союзническая военная эскадра подошла к берегам российского Дальнего Востока. Однако горстка русских казаков с помощью крестьян-переселенцев без всяких указов из Петербурга так разгромила ненасытных колонизаторов, что европейские западные историки навсегда вычеркнули это сражение из своей летописи. А поскольку в Министерстве иностранных дел России при царях работали французы и немцы, то не упоминалось об этих дальневосточных битвах и в России.
Такая победа стала возможна не только благодаря героизму русских солдат и офицеров, но и тем географическим открытиям, которые за несколько лет до русско-турецкой войны сделал один из достойнейших российских офицеров – капитан Невельской. Он практически вывел Россию к берегам Тихого океана, уточнил неверные карты, которыми пользовались на Западе, доказал, что Сахалин – остров, а Амур не менее полноводная река, чем Амазонка!
Отец не был партийным. Он был слишком романтиком, чтобы жить в неромантическом партийном настоящем. Он жил в мечтах о нашем благородном прошлом. В его романах, как на широкоформатной сцене, участвуют сразу и цари, и офицеры, и моряки, и переселенцы… Казаки и декабристы… Их жены и любимые… Несмотря на явно приключенческие сюжеты романов с невероятными, порой даже романтическими ситуациями, отец оставался всегда исторически достоверным. Если бы он был юмористом, я бы посоветовал его романы печатать под рубрикой «Нарочно не придумаешь» (Из предисловия Михаила Задорнова к романам «Капитан Невельской» и «Война за океан»).
Второй цикл (об освоении Дальнего Востока крестьянами-переселенцами) тематически связан с первым: романы «Амур-батюшка» (книги 1—2, 1941—1946) и «Золотая лихорадка» (1969). В этом цикле писатель воссоздает эпоху заселения русскими первопроходцами Дальнего Востока.
В 1971 году опубликовал роман «Цунами» — об экспедиции адмирала Е.В. Путятина в Японию в 1854—1855 годах. В 1969 и 1972 годах посещал Японию.
Установлению дружеских связей России с Японией посвящена трилогия Задорнова «Цунами», «Симода» и «Хэда», основным действующим лицом которой является лейтенант флота Александр Александрович Колокольцов — представитель известного дворянского рода, внесенного в 1861 г. в 6-ю часть дворянской родословной книги Пензенской губернии. В романах он предстает перед читателем, как «русский офицер высокого роста, очень молодой, очень серьезный. Еще у него есть прозвище «Железный прут». Распоряжения отдаёт спокойно. Неизвестно, улыбается ли когда-нибудь Кокоро-сан. Он всегда строг». А. А. Колокольцов впоследствии дослужился до чина генерал-лейтенанта, состоял членом Адмиралтейского Совета Морского министерства России, был начальником сталелитейного завода.
Написал также роман о современности «Жёлтое, зелёное, голубое…» (книга 1, 1967), книгу путевых очерков «Голубой час» (1968) и другие.
Такой неожиданный переход от исторической тематики к современности несколько озадачил читателей и критиков Николая Задорнова. Критик Геннадий Красухин по этому поводу рассуждал так: «Дело в том, что писателем он был, мягко говоря, средним. Психологическим мастерством не владел. Интриги его романов были довольно унылы. Видимо, он чувствовал это, раз в 1967 году отодвинул в сторону историю с освоением Сибири и взялся за историю с освоением писателем профессии секретаря обкома.
3ачем-то нужна была ему партийная поддержка. Чего-то он хотел от власть предержащих».
С другой стороны, чего может хотеть и чего может добиваться писатель, отмеченный в 1952 г. за ряд своих исторических романов Сталинской премией? А также награжден тремя орденами, несколькими медалями. В последние годы жизни писатель работал над произведениями, которые не успел закончить: циклы «Большие плавания», «Владычица морей». Причем, писатель был удостоен высочайшей послевоенной награды СССР – Сталинской премии, даже несмотря на то, что в его произведениях нет партийной темы. Это беспрецедентный случай в советской литературе.
Несмотря на присужденное самим Сталиным лауреатство, Николай Задорнов никогда, даже в период культа личности, не боготворил «вождя народов».
«Я помню день, когда умер Сталин. Я сидел на горшке в нашей рижской квартире и смотрел в окно – большое, до самого пола. По улице, за окном, шли плачущие люди: латыши и русские – все в трауре. Плакали в Риге даже латыши. Приказали плакать, и плакали, дружно и интернационально. Я помню траурную Ригу, и как плакала моя старшая сестра. Ей было одиннадцать лет. Она ничего не понимала. Она плакала, потому что плакали учителя, прохожие… Ей жалко было не Сталина, а учителей и прохожих. В нашу с ней комнату пришел отец и сказал: «Не плачь, дочка, он сделал не так много хорошего». Сестра так удивилась папиным словам, что плакать тут же перестала. Задумалась. Я, естественно, ничего тогда не понимал, но мне так не хотелось, чтобы она плакала, что я начал в поддержку папиных слов доказывать ей и приводить примеры, почему Сталин не был хорошим дядей. Например, в Риге уже три месяца шел дождь. И меня не водили в песочницу. А ведь Сталин мог все! Почему же он о нас, детях, не подумал, которые тоже, как и я, хотели в песочницу!
Это был, между прочим, 53-й год! Ну не мог же он тогда предчувствовать, как быстро поменяются времена… Просто отец считал, что перед детьми надо быть честным» (из интервью Михаила Задорнова).
Его произведения переведены на многие языки мира, в том числе французский, японский, чешский, румынский, болгарский.
Перед самой войной, работая в уфимской газете «Красная Башкирия», Задорнов знакомится с одной из сотрудниц газеты – корректором Еленой Мельхиоровной Матусевич, полькой по национальности, происходившей из старинного шляхетского польского рода Покорно-Матусевичей. При этом первая встреча получилась удивительной – Задорнов принес в редакцию свой очерк, а Елена раскритиковала его в пух и прах. С этого и началась любовь.
Видимо, их сблизило общее несчастье – на Задорнове из-за ареста отца висело клеймо сына вредителя (тогда еще словосочетание «враг народа» было не в ходу), а на Матусевич – клеймо дворянской дочери. При этом, ни его, ни ее не смутил тот факт, что Елена была в тот момент замужем. Более того, у нее в этом браке даже уже был сын Лоллий (1930 г.р.). Когда муж уехал на месяц в санаторий, Елена ушла из дому. Вскоре поднялся страшный скандал: как так — журналист у инженера увел жену! Муж прислал письмо с угрозами. С этим письмом она отправилась в ЗАГС, и там без всякого суда выписали развод. А секретарь обкома, башкир, встретив Задорнова, похлопал его по плечу: «Молодец!» Тем не менее, они решили уехать в Москву — подальше от неприятностей.
Вскоре они поженились, а в 1942 году у них родилась дочка Людмила, ставшая впоследствии преподавателем английского языка, а в 2009 году написавшая книгу «Задорновы. История рода». В 1948 году в семье Задорновых родился еще один ребенок – сын Михаил, будущий писатель-сатирик.
Михаил Задорнов свидетельствовал: «Когда отец с мамой поженились, на них пошли доносы в НКВД. В частности, от бывшего маминого мужа (работника Минтяжпрома – В.Ю.). И тогда они сделали то, на что немногие были способны. Уехали как можно дальше от «бесовского», живущего доносами, центра. И куда? В Комсомольск-на-Амуре! Как бы предвосхищая анекдот той эпохи: дальше Комсомольска все равно уже ссылать некуда. Отец возглавил литературный отдел в местном театре. Был помощником режиссера. Хотя не имел режиссерского образования. Просто художественный руководитель театра угадал в отце способности наблюдать жизнь. А, когда кто-то из актеров заболевал, ему поручали их заменять в эпизодах. Кстати, теперь перед входом в этот театр висит его мемориальная доска.
Работая в театре, отец задумал написать роман о том, как задолго до строительства Комсомольска сюда пришли первые русские переселенцы. Роман романтический. В чем-то — приключенческий. В традициях Майн Рида, Фенимора Купера и Вальтера Скотта…».
«В один из последних дней его жизни я прогуливал отца по его кабинету, где когда-то мы читали «Фрегат Палладу». Выходить на улицу у него уже не было сил. Он и гуляя в комнате держался за меня обеими руками. Я настежь открыл окна. Напротив зазеленел уже парк, в котором он любил гулять. В окно дышала наливающаяся полнокровием весна! Отец попросил подвести его к полке с его книгами. Долго смотрел на них, потом сказал мне: «Этих людей я любил!» Я понял, что он говорит о героях своих романов. Он попрощался с ними. Это были практически последние слова, которые я от него слышал.
Видимо, о реальных людях, окружавших его в жизни, ему вспоминать не хотелось…» (из интервью Михаила Задорнова «АиФ» 1992 г.).
В последние годы жизни Задорнов задумал цикл романов о Владивостоке. Были написаны и изданы романы «Гонконг», «Владычица морей», «Ветер плодородия», шла работа над романом «Богатая грива». В последнем завершенном романе «Ветер плодородия» писатель поднял историческую тему взаимоотношений России и Китая.
По сценарию Николая Задорнова был снят в 1984 году для Гостелерадио СССР документальный фильм «Тропой Арсеньева» (режиссёр Сергей Сатыренко).
Ни горбачевскую перестройку, ни демократизацию общества, ни тем, более, развал Советского Союза Николай Задорнов не принял, что, по всей вероятности, ускорило его уход из жизни. Вот как вспоминал ту эпоху Михаил Задорнов: «Конец перестройки. Первый съезд депутатов. Горбачев, Сахаров… Крики на трибунах. Впервые, глядя на прямые репортажи из Дворца Съездов, мы почувствовали первые вздохи гласности и свободы слова. Увидели тех, кто впоследствии начал называть себя громким словом «демократы». Я смотрел телевизор, отец стоял за моей спиной, потом вдруг махнул рукой и полусказал:
— Что те были ворами, что эти… Только новые будут поумнее! А потому – украдут поболее!
— Папа, это же демократия!
— Не надо путать демократию со склокой».
Николай Павлович Задорнов скончался 18 сентября 1992 года на 83-м году жизни. Похоронен в Юрмале, на кладбище в Яундубулты. До последнего дня он продолжал работать над дальневосточной темой.
В 2020 году пензенской городской библиотеке №15 присвоили имя Николая Павловича Задорнова.
Из британской литературной энциклопедии: «Без исторических романов Н. Задорнова нельзя иметь полного представления о развитии истории России и российской литературы.
Ортодоксальные критики-марксисты часто выступали с резкими оценками в адрес романов, считали их аполитичными, лишенными партийного взгляда на литературу. Действительно, творчество писателя не вмещается в «прокрустово ложе» социалистического реализма – основополагающего метода литературы советского периода.
В напряженное действие его книг включены сотни исторических лиц. Рядом с Невельским и Муравьевым – губернатор Камчатки Завойко, английский адмирал Прайс, адмирал Путятин, писатель Гончаров, канцлер Нессельроде, император Николай I, известный мореплаватель Воин Андреевич Римский-Корсаков, японский дипломат Кавадзи и другие. В его произведениях – ожившая история.
Три книги писателя «Цунами», «Хэда», «Симода» были изданы в Японии, что свидетельствует о правдивости рассказанной в этих книгах истории жизни русских моряков в еще закрытой и опасной для иностранцев Японии».
Подписывайтесь на канал, делайте ссылки на него для своих друзей и знакомых. Ставьте палец вверх, если материал вам понравился. Комментируйте. Спасибо за поддержку!