Это повествование не для слабонервных. Я несколько раз приступала к написанию этой истории и всё время бросала, восстанавливая в памяти события, факты и ужас, который пережили её маленькие герои. Но всё-таки решилась. Судите сами.
Марш Мендельсона прозвучал для Ирины и Владимира в начале 70-х. Они соединили свои судьбы по большой любви, не по расчёту. Что в то время можно было рассчитать? Только деньги, от зарплаты до зарплаты. Ну и ещё сколько детишек на эти зарплаты можно нарожать и вырастить. Но в этом плане расчёт дал сбой. Через несколько лет счастливой семейной жизни врачи огорошили приговором: детей у них не будет. Кому как, а для них это было горе. Они хотели и могли растить ребятишек, даря им безграничную любовь. Смириться? Ну уж нет! Детские дома и Дома малютки были полны теми, кто в этой любви нуждался. Так в их семье появилась крошечная Уля, Ульяша. Родители души не чаяли в своей доченьке, теперь то их счастье было полным. Только вот Ирина что-то приболела, списывая недомогание на усталость – дочка маленькая, забот хватает. В это время, с небес, кто-то хитро улыбался, потому как знал, что доброта Ирины и Владимира по отношению к обездоленной малышке не прошла зазря, ждёт их дар, о котором они так мечтали. Да, иногда чудеса случаются, под сердцем Ирины уже билось маленькое сердечко ещё одной доченьки. В положенный срок на свет появилась Верочка. Так этот добрый, уютный дом стал полной чашей. Девочки росли в любви и заботе, но баловали их в меру, приучая к труду и прививая нравственные ценности. Юность и взросление Ули и Веры пришлись на 90-е и судьбы их сложились, ой как, по-разному.
Ульяна вышла замуж в 20 лет, родила дочку, быстро расставшись с мужем, как тогда модно было говорить – не сошлись характерами. Родители очень переживали за свою старшенькую, и помогали, чем могли. Вера тоже выскочила замуж рано, суженый был старше на 15 лет, состоявшийся, разведённый, закодированный. Родителей слушать Вера не хотела, люблю, мол, не могу, те и не стали давить. Забот полон рот, выжить бы, когда зарплаты месяцами не платят. У Веры с Борисом родился сын, Илюша, следом ещё один, Коля, и решили они перебраться в деревню, жизнь там посытнее. Вот тут уж родители высказались, что город то у нас глубоко провинциальный, а деревня та глухая, вообще, зад мира, куда же несёт их неразумную дочь, да с двумя мальцами. Но Вера маму с папой слушать не хотела, она мужа законного слушала, а он настаивал. По весне и отбыли. Прикупили домишко, родителям рапортовали, что всё хорошо, огород засадили, мальчишкам привольно, им самим сладко, да гладко. Родители и успокоились. А зря.
Раскодировался Борис, почти сразу по приезду в деревню. Сначала по чуть-чуть на грудь принимал, потом всё больше и чаще. А Вера что, хуже, что ли? Тоже самогон уважать начала, вдвоём то веселее. Между делом, ещё двоих пацанов народили, Вадика с Гришей, порешали, что рожать будут, пока девочка не родится, помощница, значит. А на «футбольную команду» неплохие пособия платят, можно не работать вовсе. Еду какую-никакую покупали, а одежду с обувью мальчишки друг за другом донашивали, да за деревенскими, кто по доброте душевной после своих детишек отдавал. Мама Ирина каждое лето приезжала к дочке с внуками, папа пореже, но тоже только летом, когда навигация по реке открыта. Дороги в деревню отродясь не было. Так что, с осени до весны только самолётом можно долететь (прям как в песне), только билеты на самолёт стоили, как сам самолёт. Но, всё равно, не плохо, хоть недельку в году виделись, дольше не могли, зятёк говорил, что рыба и гость начинают вонять на третьи сутки. Бабушка внукам всегда гостинцы привозила, от конфет и колбасы, до одежды с обувью, шутка ли, четверо ребятишек! А мальчишки ели всегда, как в последний раз, организмы то растущие. Чего плохое бабушке и в голову не приходило, потому как при ней дочка с зятем вели себя чинно-благородно. Перед отъездом Ирина всегда оплачивала наперёд за три месяца молоко для ребятишек, у соседки тёти Дуси корова была, так что сыты внучкѝ будут. И со спокойным сердцем отбывала в город. А чего беспокоиться, она ж не ведала, что доченька родная, Богом посланная, деньги за молоко тут же у соседки отбирала, новые одёжки-обутки детские продавала, и закупались они с Борюсиком самогоном на все! Гулять, так гулять! А что детям есть нечего, так бабка ж привозила продукты, вот и наелись наперёд.
Вскоре Сёмка родился, «детских» больше стало, теперь уже пили Вера с Борисом беспробудно. А дети…А что дети, взрослые уже, старшему 9 лет стукнуло, сами о себе позаботиться смогут. Они и заботились. Нет, не воровали, Боже упаси, где соседи подкармливали, где работу какую давали Илюшке с Колькой, платили продуктами. Они и супчик какой-никакой могли сварить, чтоб младших накормить, или там картошки нажарить. Одно плохо, родители, когда выныривали из самогонного дурмана и еды в доме не находили, били старших сыновей долго и нещадно. Прутами били металлическими. Илюшка с Колькой потом кровью харкали и дышать полной грудью долго не могли, рёбра болели адски. Особенно жутко зимами бывало, когда дров не находили, в доме почитай так же люто холодно было, как на улице. Любая тряпка, каждая подстилка в ход шли, чтобы младших братьев, хоть как-то, укутать. Но в школу старшие мальчишки ходили, а как же, не расти же неучами, сами и в 1, и в последующие классы пошли, родителям то недосуг было.
К Илюшкиному 10-летию маманя «подарочек» сделала, шестого родила, Ванькой назвали. Рожала пьяная, в хлам, врачей материла, на чём свет стоит, что опять пацана «подсунули». Старенькая нянечка слёзы украдкой вытирала, на Верку глядючи, её внучка, разумница такая, а деток Бог не давал, а эта пьянь шестого родила, что выплюнула и за седьмым обещалась явиться. Попробовала бабуля с Веркой поговорить, чтобы та мальца её внучке отдала, так Верка такой хай подняла, что её это ребёнок, законный, а надо, так своих нарожайте. Только вся деревня знала, что оформляют мальчишек по закону, только чтобы пособия на них получать, да деньги в расход пускать. Во всех остальных случаях тот закон бездействовал, всем наплевать было, что мальчишки, словно в средневековье, выживают, как могут. Вне закона.
С Ванькой Илюшка намучился. Если предыдущих братьев мамаша хоть немного грудью кормила, то Ваньку сразу бросила, помрёт, значит судьба его такая. Илюшка помереть не дал. За работу, кто-то из сердобольных соседей, заплатил ему сухим молоком, вот это молоко он водой и разводил, чтобы Ваньку кормить. Суровой зимой в ватный драный матрас его заворачивал и спал сидя, с братиком на руках, чтобы не дать замёрзнуть насмерть. Сам купал его изредка, тряпки стирал, которые пелёнками назвать язык не поворачивается. Так до весны и дотянули. А весной соседи собрались толпой и в район поехали. Там, в опеке, такой скандал учинили, сказали, что до самой Москвы дойдут, если «тётки зажравшиеся», наконец, меры не примут. И лёд тронулся! Сподобились, приехали, стали собирать мальчишек, прямиком в детский дом, а те и не сопротивлялись. Вот только маленького Ваньку, 9-месячного, найти не могли, как сгинул. Долго искали. А потом, на топчане, «тело» пьяное зашевелилось – дружок родительский в гости зашёл, а уйти уже не смог, тут и слёг. На Ваньку прямиком. Из-под него мальчонку и достали, живого, слава Богу. Закончился для мальчишек ад. Но не сама история.
Как тётя Дуся, соседка, выбила из Верки номер Ирининого телефона, загадка. Но выбила. И позвонила. Всё рассказала, о чём раньше сказать боялась, и что мальчишки теперь в детском доме, тоже не умолчала. Ирина с Ульяной приехали через два дня. Полсумки только бумаги занимали, которые они собрали так стремительно, как смогли. Опеку и детдом штурмом взяли. Ирине детей отдавать отказались, ссылаясь на то, что больная и старая. Ульяне тоже отказать попытались, но не на ту нарвались! Чтобы она своих родных племянников в богадельне оставила? Да сейчас! Отдали под опеку. Так, ввосьмером, в город и прибыли.
Кровати двухярусные пацанам дед соорудил. Еду, по началу, вёдрами варили, мальчишки наесться никак не могли. В поликлинике, только что не прописаны были, таких «букетов» заболеваний, как у всех шестерых мальчишек, врачи отродясь не видали. Одни только сломанные и сросшиеся рёбра Илюшки с Колькой чего стоили (да, оставили память пруты металлические). Всё пережили! Трудно, но всех выучили, на ноги поставили. Спасибо Ульяне, что такую ответственность на себя взвалила, не осталась в стороне. Хорошо её мама с папой воспитали. Только вот с Веркой что не так пошло – это вопрос. Кстати, убили её в пьяной драке, зарезали, ровно через три месяца, как ребят в детдом забрали. Ирина приехала на могилку младшей дочери уже после похорон. Поплакала, как же, дочь всё-таки. Такой девочкой хорошей росла и непутью такой стала. В кого? И больше не приезжала. Хватало забот. А Ульяне всё-таки выпало счастье, так часто с хорошими людьми бывает, бумеранг ведь не только со злом возвращается. Замуж она вышла, со всем своим «приданным», за очень хорошего человека, не побоявшегося на себя отцовскую ответственность взять за всех шестерых, по закону!