Чем дольше длится вооруженный конфликт, тем больше шансов на его эскалацию, пишет политолог Стивен Уолт в статье для FP. По его мнению, ракетный инцидент в Польше должен подтолкнуть обе стороны к скорейшему завершению боевых действий.
Если вы считаете, что риск эскалации вооруженного конфликта на Украине ничтожен, то трагическая гибель во вторник двух польских граждан от случайно залетевшей украинской зенитной ракеты заставит вас задуматься. На Украине идут масштабные боевые действия, и даже если воюющие стороны стараются проявлять осторожность, вооруженный конфликт – дело грязное, в нем много неопределенностей и непреднамеренных последствий. Оружие может дать сбой, местные командиры не всегда выполняют приказы, а из-за тумана войны сложно разобрать, чем занимается противник, и легко можно неверно истолковать его намерения.
В этом инциденте холодные головы быстро взяли верх, но он все равно наглядно показал, насколько реальна случайная или неумышленная эскалация. Когда появились первые сообщения об упавшей на польской территории ракете, украинский президент Владимир Зеленский поспешил заявить об "эскалации", инспирированной Россией, а польские официальные лица заговорили о применении статей 4 и 5 Североатлантического договора, назвав этот случай угрозой безопасности альянса. Когда вскрылись истинные причины "нападения", западные официальные лица поспешили снять с Киева любую ответственность за случившуюся трагедию. Они совершенно правильно отметили, что Украина запустила отклонившуюся от курса ракету, защищаясь от российских ракетных ударов по важнейшим объектам инфраструктуры, и напомнили всем, что это Россия развязала боевые действия и незаконно занимает украинскую территорию.
Надо отдать должное американским и польским руководителям, которые быстро выяснили истинные причины этого несчастного случая и постарались разрядить обстановку, не допустив ее эскалации. Но это вряд ли дает основания для самоуспокоенности. Представьте, что бы произошло, если бы ракета, которая отклонилась от заданной траектории и нанесла удар по польской территории, убив двух человек, оказалась бы российской. Москва отрицала бы свою причастность или назвала происшествии случайностью. Но даже если бы русские сказали правду, кто бы им поверил? Появились бы настойчивые требования отреагировать в той или иной форме, подпитываемые предположениями, что Москва приказала нанести удар в целях проверки Североатлантического альянса на решимость. Некоторые аналитики заговорили бы о том, что российский президент Владимир Путин прощупывает почву для возможного нанесения ядерного удара или пытается понять, сойдут ли Кремлю с рук прямые атаки на центры тылового обеспечения за пределами Украины. Целый хор голосов закричал бы, что НАТО должна ответить России соответствующим образом и "восстановить сдерживание".
Этот инцидент и особенно рефлекторная реакция Зеленского также показывают, что Украина будет стараться использовать такого рода случаи для выдвижения новых обвинений в адрес России, чтобы заручиться еще большими симпатиями и поддержкой за рубежом. New York Times сообщила, что еще в среду вечером Зеленский говорил, как его "не убедили первоначальные выводы расследования" и как он по-прежнему считает, что это была российская ракета. Логику такого поведения понять можно, но это все равно не в наших интересах и даже не в украинских. Такой подход легко может вызвать негативную ответную реакцию. Financial Times процитировала слова одного неназванного западного дипломата, который заявил: "Это превращается в нелепость. Украинцы разрушают наше доверие к ним. Никто не обвиняет Украину, и она открыто лжет. А это наносит больший ущерб, чем ракета".
Несомненно, Киев должен обладать весомым правом голоса, когда решается его судьба, но и поддерживающие его страны тоже должны иметь право голоса. "Выступать заодно с Украиной" вовсе не означает, что мы должны отложить в сторону свои интересы и проблемы, особенно когда они не совсем совпадают с интересами и целями Киева. Ни один ответственный мировой лидер не может и не должен жертвовать интересами своей страны ради других государств, а хороший союзник не станет молчать и скажет партнеру, если считает его поведение неразумным.
Мы не должны забывать и о другом. Этот вооруженный конфликт может усилиться и стать более смертоносным не только в результате "случайной" или "неумышленной" эскалации. Это далеко не единственный и даже не самый вероятный путь. Обычно государство идет на эскалацию не из-за того, что другая сторона перешагнула какой-то критический порог или потому что оно неверно истолковало ее действия, а потому что оно проигрывает. Именно поэтому Германия в годы Первой мировой войны начала неограниченную подводную войну, а в ходе Второй мировой войны использовала ракеты Фау-1 и Фау-2. Именно поэтому Япония начала посылать камикадзе во время боевых действий в Тихом океане, и именно поэтому США в 1970 году вторглись в Камбоджу.
Такая же ситуация складывается сегодня на Украине. То, что начиналось как "специальная военная операция" и должно было продлиться несколько дней или недель, превратилось в крупную войну на изнурение, конца которой не видно. После неоднократных неудач Россия дополнительно мобилизовала несколько сотен тысяч человек (Путин явно не ожидал, что придется пойти на такой шаг, когда начинал операцию) и сейчас проводит целенаправленную кампанию по разрушению украинской инфраструктуры. В то же время, союзники Киева наращивают свою дипломатическую, экономическую и военную поддержку. В этом процессе нет ничего случайного. Эскалация происходит из-за того, что ни одна из сторон не готова договариваться. Каждая сторона хочет победить и уж точно не намерена проигрывать.
Позицию Киева легко понять. Украинцы ведут борьбу за выживание. Наши симпатии на их стороне, мы оказываем им материальную помощь, и это правильно. Но американцы привыкли возлагать вину за все мировые проблемы на самовластных лидеров и их злобную натуру, и поэтому им трудно понять позицию Путина. Между тем, российский лидер и его соратники считают, что их жизненно важные интересы поставлены на карту. Признать такую реальность – не значит выступить в защиту действий Путина и оправдать действия российских военных на Украине. Это просто напоминание о том, что Москва начала конфликт не ради развлечения, и что она вряд ли с легкостью согласится признать поражение.
К сожалению, такая ситуация показывает, почему желательно положить конец этому вооруженному конфликту, и почему на этом пути возникнут огромные препятствия. Если военные действия затянутся, риск новых опасных инцидентов и сознательных решений об эскалации окажется непомерно высок. Далее, мы не можем быть уверены в том, что новые инциденты будут правильно истолкованы, или что соблазн повысить ставки всегда будет наталкиваться на жесткое сопротивление. Те, кто призывает уделить больше внимания дипломатии и приложить серьезные усилия для урегулирования, совершенно правильно подчеркивают, что пока летают пули и ракеты, такая угроза будет сохраняться.
Но переговоры не панацея. На самом деле, сейчас трудно с оптимизмом говорить о перспективах дипломатии. Киев в настоящее время завладел инициативой на поле боя, но нет никаких признаков того, что Москва готова к компромиссам и уж тем более к выполнению всех украинских требований. А если обе стороны считают, что могут улучшить свое положение, продолжая боевые действия, никакая сделка невозможна.
И даже если стороны проявят интерес к серьезным переговорам, препятствий на пути к достижению успеха будет великое множество. Между Москвой и Киевом существует глубокая ненависть, а доверия нет и вовсе. Многочисленные заинтересованные лица и стороны захотят сказать свое слово и как-то повлиять на исход. Список практических вопросов, которые надо будет решить, очень длинный, и вопросы эти крайне сложные. Надо развести воюющие стороны, установить границы, вернуть пленных и захваченных граждан, оказать Украине помощь в восстановлении, дать ей гарантии безопасности, призвать к ответу виновных в совершении военных преступлений, отменить санкции и т.д. и т.п. Решить все эти вопросы будет исключительно трудно. Посреднику, собравшему в себе лучшие достоинства Талейрана, Меттерниха, Бисмарка, Чжоу Эньлая, Лахдара Брахими, Ричарда Холбрука и Джимми Картера, сейчас будет сложно добиться хоть какого-то прогресса.
В этом прискорбном инциденте я вижу один положительный момент. Он напоминает всем, что чем дольше длится вооруженный конфликт, тем больше шансов на его эскалацию. А эскалация может иметь катастрофические результаты. Отклонившаяся от своей траектории ракета может дать стимул руководителям обеих сторон в этом конфликте завершить его как можно быстрее. Если они этого не сделают, есть все шансы, что будут новые опасные инциденты. И кто знает, что случится в следующий раз.