Джина

Ночь

Прогремел последний троллейбус, исчезли с улиц прохожие, зажглись фонари.
Было темно и сыро. Она промокла, замерзла. Хотелось есть, ныли уставшие лапы, но нужно было бежать подальше от места, где случилась беда.
В воспаленном сознании смешались недавние выстрелы, раскаты грома бушевавшей днем грозы. «Опасность» –  стучало в висках, а паника гнала вперед.

Утро

Наступило утро. Просветлело небо. Кончился дождь. Она почувствовала знакомый запах бензина и нагретой машины. Освещенный проем. Спасительные тепло и безопасность. Из последних сил вскарабкалась по ступенькам. Забилась в дальний угол.  Силы покинули ее.
Старенький  автобус ПАЗик, прогревал мотор в ожидании пассажиров. Постепенно собирались рабочие строительного участка.
Автобус двигался привычным маршрутом. По дороге подсаживались новые пассажиры. Становилось тесно. Парень, зашедший последним, прошел вглубь салона и сел на единственное оставшееся свободным сидение. Хотел протянуть ноги, почувствовал, что наступил на что–то мягкое. Оно завозилось, запыхтело, а потом вздохнуло... Из темноты показалась черная морда с печальными желтыми глазами и будто кожаным носом.
- Ну, ничего ж себе! – ахнул  парень. - Это что  здесь такое?
- Уф! – ответил нос, и громко чихнул.
В салоне безбилетный пассажир! – загомонили вокруг.
Под задним сидением рабочего автобуса лежала лохматая черная собака,  вся грязная,  мокрая и,  похоже, больная. Несмотря на размеры и грозный вид, она смотрела робко и затравленно, будто извиняясь за свое появление.
- Вот бедолага! Откуда взялась такая?
- Видно, раненая…
Животное опять шумно вздохнуло. Чья-то рука погладила его по голове, большие лохматые уши встали домиком, надбровья зашевелились – собака переводила глаза с одного лица на другое, как бы говоря: «Не гоните! Мне некуда идти».
- Ну что с тобой делать? Поехали!
Так большая черная собака породы водолаз, неизвестно как  попавшая в автобус, оказалась на базе строительного участка, вдалеке от своего дома и событий, заставивших его покинуть.
Вы часто видите, как продают щенков ньюфаундлендов? Я – нет. Мне кажется, что их не покупают, они находятся, приезжают к вам на рабочем автобусе неизвестно откуда и остаются на всю жизнь.
Ее сразу привадила сторожиха, сидящая на вахте в красном облезлом вагончике. Всплеснула руками, заохала и стала кормить, причитая: «Ах ты горемычная».
Собака  поела, опустилась на пол и через некоторое время уснула.
Что с ней делать - решали сообща.
Люди собрались в кружок, громко разговаривали, курили, обсуждали: может отправить  в ветлечебницу, или, вообще, завезти  и бросить? Собака сидела в центре, заглядывала в глаза каждому и будто просила: «Оставьте меня здесь, в тепле и безопасности, я никого не потревожу!».
Привязали во дворе около вагончика. День прошел спокойно. Местная свора косо посматривала на новенькую, никто в открытую не задирал: рядом  люди. Ночью задремавшая сторожиха проснулась от истошного  лая. Выскочила на улицу и еле разогнала разгоряченную дворовую свору. Несчастная гостья без сил опустилась на землю: раны, шерсть, пропитанная кровью. Она тихо скулила. «Не уберегла…» - корила себя сторожиха. Привязанное животное не могло ни защищаться, ни сбежать. Цепь врезалась  в шею.
Утром, как всегда, пришел автобус с рабочими. Неизвестно кого больше жалели: пострадавшую, или зареванную сторожиху. Вечером те же сердобольные и уже немного навеселе мужики помогли отнести раненое животное обратно в автобус и повезли его неизвестно куда.

Дома

По вечерней улице девочка бежала навстречу маме, возвращавшейся с работы.
- Мам! Мы нашли собаку! Собаку водолаза! О которой ты мечтала всю жизнь! – и тревожно заглядывала в мамины глаза, и боялась ответной реакции: вдруг не разрешит?
- Как это нашли?
- На работе нашли, она, собака, в автобус влезла, и приехала! А потом  ее собаки покусали, другие, дворовые, разодрали всю, ее лечить надо, скорее!
В большой комнате, лежала покалеченная собака действительно редкой породы ньюфаундленд. Животное явно мучилось от боли, но, тем не менее, глазами следило за происходящим и реагировало, шевеля ушами. Домочадцы собрались на семейный совет.
- Ну что? Оставим???
Молчание – знак согласия.
- Постойте, а как назовем? Ведь у нее, наверняка, уже есть имя, то есть кличка.
- Ночка! Ночка, или Цыганка. Она ведь черная
- Цыганка! Цыганка!! Ночка!!! – ноль эмоций.
Как специально отвернулась.
- Смотри, какая упрямая!
- Ничего, привыкнет!
- Стоп! Что за Ночка? Она что, корова? Назовем ее… Назовем ее Джиной!
-  Джина!  и  -  о чудо! - собака встрепенулась, глаза заблестели!
- Джина, ну конечно, ты Джина!
Дрогнул хвост. Так неожиданная гостья стала Джиной, и поселилась в нашем доме.
Было решено везти ее к ветеринару. После осмотра врач, сказал, что собака молодая, но контуженная и пуганная, «стрелянная», как выразился он. Джину усиленно лечили: обрабатывали раны, вводили в них шприцем лекарство, делали уколы. Животное покорно подчинялось, чувствуя, что ему помогают. И ни разу не огрызнулось на чужих людей, делающих больно.
Так прошел первый день и первая ночь на новом месте. А рано утром первым проснулся глава семейства. Он-то и  увидел, что собака лежит в коридоре на голом полу без движения и глаза у нее закатились.
- Джина -  никакой реакции.
- Умерла, что ли? – не слышно дыхания.
«Что делать? Сейчас встанут дети, а тут такое дело. Надо искать мешок и потихоньку выносить ее».
А тем временем… Закатившиеся зрачки дрогнули, взгляд сфокусировался, Джина подняла голову и сладко зевнула. В дверях стоял отец и муж с мешком в руках.
- Что это ты спозаранку с мешком носишься?! – приставали проснувшиеся домочадцы.
- Да так, порядок навожу…
А потом Джина окрепла, и начался сущий цирк! Оказалось, что она идеально выполняет все команды и понимает даже человеческую речь!

Неожиданная встреча

Прошло время. Несколько счастливых лет жизни в семье. Как-то раз, собака приболела. Мы повезли ее в ветлечебницу. В большом коридоре, заполненном животными с хозяевами, заняли очередь. Джина скромно устроилась в уголке, повиливая хвостом, морща нос от запаха дезинфекции.
Нас пригласили в кабинет. Женщина-врач осматривала овчарку, стоя рядом со своим столом. Закончив, она повернулась в нашу сторону, замерла, лицо ее вытянулось, глаза наполнились слезами, и она, не глядя, опустилась на свой стул.
Мы, пораженные, наблюдали за происходящим. Дальше чудеса продолжались: наша Джина, любившая все живое, вдруг замерла на пороге кабинета, отказываясь идти дальше, больше того, уткнулась мордой мне в колени, спряталась, отвернувшись, поджав хвост. Такое мы видели впервые. Врач сидела за столом и плакала.
- Сколько лет собаке?
- Мы не знаем, собака найдена.
- Ей семь лет. Дашка! Дашка!
Джина, уткнувшись мне в колени, не реагировала.
- Это моя собака.
Мы плакали вместе с Татьяной Михайловной, бывшей хозяйкой Джины. Притихшая очередь замерла за открытой дверью, слушая рассказ. «Она всегда была мелковата для своей породы… Она убежала с бахчи, это очень далеко отсюда».
- Нашли мы ее на другом конце города, это сорок километров от нашего дома.
- А как она ела арбузы!
- А купаться как любила, плавать! Дашка! Дашенька!
- Вы ее заберете?
- Не могу, Иришка боится собак, заикается, а Женя давно живет далеко. Хотя, может быть…
Так мы узнали историю нашей собаки. Как и предполагали, она оказалась и породистой, и прошедшей курс обучения. Джина так и не подошла к бывшей хозяйке.

Прошлое

Хозяева приобрели собаку редкой породы с отличной родословной, в надежде на то, что она будет участвовать в выставках, получать призы. Но на первом же соревновании оказалось, что Долорес, так раньше звали нашу Джину, побеждать не суждено. Да, признавало жюри, собака в хорошем состоянии, но мелковата, с трудом подходит под нижнюю границу стандартов породы.
Долорес отдали в собачью школу. Она быстро освоила  навыки и идеально выполняла команды. Инструктор хвалил и шутил, что с такими возможностями нужно выступать в цирке. Но Хозяева были недовольны и, после очередной неудачи  решили отослать ее в деревню.
Так Долорес стала пастухом. Ее приняли в собачью стаю кавказских овчарок, охранявших стадо коз.
Но и тут наша героиня, со своим миролюбивым характером, пришлась не ко двору. Дело в том, что она упорно не хотела сторожить. Она не умела сторожить, не понимала, что существуют враги. Для нее окружающие были друзьями, и всех она встречала приветливым вилянием хвоста. 
Вместе с взрослыми козами в сарае жили четырнадцать уже подрастающих козлят. Они питались материнским молоком, поэтому на пастбище их пока не выгоняли.  Долорес оставалась с малышами, хоть какая - то охрана.
Долорес любила козлят. Она заходила к ним в вольер, вспоминая свое детство, ложилась в теплый навоз (как ей нравилась!), а козлята ползали по ней, играя, засыпали в мягкой шерсти, уткнувшись, расположившись на черных лапах. Собака боялась пошевелиться. Козья нянька! А потом обнюхивала и вылизывала смешные сонные мордочки.
В то утро ничто не предвещало беды. С утра Пастух был не в духе, плохо держался на ногах, от него скверно пахло. «После вчерашнего», подумал бы человек, а Долорес просто отбегала: не переносила запаха перегара. Наконец,  Пастух выгнал взрослых коз, свистнул кавказцев, и все отправились на пастбище. Дверь в сарай осталась открыта. Долорес, не почувствовав опасность,  мирно улеглась на пороге. Козлята дремали после сытного завтрака.
Как назло именно в этот день суждено было забрести сюда бродячей собаке. Тихо проскользнула темная тень в открытую дверь. Встала дыбом грубая шерсть на затылке, оскалились клыки, в предвкушении добычи. Миролюбивая, смирная Долорес, почуяв чужака, встала в стойку. Огромный волкодав, ощерившись и рыча, одним прыжком бросился на нее, свалил с ног. Завязалась драка, но силы были неравны, и вскоре раненая Долорес постанывала в пыли.
Когда вечером протрезвевший Пастух вернулся домой, его встретила тишина. Дверь в сарай была открыта.  Козлята, передушенные, валялись на полу, залитом кровью. Обессиленная Долорес лежала рядом.
Хозяин, в припадке гнева, схватил попавший под руку обломок металлической трубы, и начал бить собаку по голове. Ослабевшее животное, скуля, воя, обезумело от боли и страха.
Со стороны дороги, проходящей за забором, послышался визг тормозов. В облаке пыли остановилась машина. Из нее выскочили мужчина и женщина. Издалека они услышали вой и лай собак. Побежав ближе, увидели сквозь дыры в заборе, как обезумевший от ярости человек избивает большую черную собаку, а вокруг них с лаем носятся другие псы, возбужденные, почуявшие кровь и готовые броситься и на Хозяина, и на его несчастную жертву.
- Остановитесь! – закричал мужчина.
- Убери собак, слышишь? – вмешалась женщина, - Я вызываю милицию!
Мужчина замер, огляделся, и медленно стал приходить в себя.
- Пошли вон! Все на место! – рявкнул кавказцам, загоняя их в вольер. Закрыл их и опустился на землю.
Мужчина и женщина шептались между собой. Он вернулся к машине и принес  большую тряпку, а она подошла к раненому животному и осмотрела его. Вдвоем они положили собаку на подстилку и отнесли в машину. Взревел мотор, поднялось облако пыли, и вскоре стало тихо. Все это заняло считанные минуты. Позади остался опустевший двор, залитый заходящим солнцем, человек, сидящий у распахнутой двери сарая, и беснующиеся в вольере псы.
- Что будем делать?
- Не знаю.
- А если за ней придут?
- Не отдадим.
- Не имеем право, собака  его.
- Она ему не нужна.
- Похоже.
Несмотря на то, что Татьяна Михайловна, ветврач и мама двоих детей, целый  день  проводила с животными, дома ее встречали они же. Здесь собирались брошенные потеряшки, которых нужно было пристроить «в добрые руки».  Благо, места хватало всем: семья жила в своем доме с просторным двором.
Сюда  привезли Долорес, назвали Дашкой и оставили - пусть живет!
Доброе, смирное животное полюбили все, даже кошки.
Дашку поселили в вольере, на улице. А скоро, о чудо! у нее появился друг – ньюфаундленд Гай. Весной Дашка принесла четырех щенков. Теперь уже вокруг нее резвились маленькие черные медвежата, а она лежала тихонько, боясь придавить беспомощные комочки.
Летом семья выехала на бахчу. Разумеется, с  выводком животных. Дашка с Гаем резвились на свободе. Хозяйские дети – дочка Иришка и взрослый сын Женя – тоже. Особенно привязалась к собакам девочка.
Долгими летними днями компания носилась по степи, или купалась в речке. Ньюфаундленды, увидев воду, мчались к ней, плюхались, поднимая сноп разноцветных брызг. Скользили по реке, задрав кверху черные носы. Сильные, молодые собаки плыли легко и красиво. Накупавшись, выбегали на берег, шумно отряхивались, обдавая  радужными каплями, заваливались в горячий песок и катались, чихая от удовольствия.  Если на пляж шли семьей, собаки не давали разбредаться. Бегали от человека к  человеку, заглядывая в глаза и призывая собраться.  Заплывешь далеко — Дашка бултыхнется в воду, догонит, заставит вернуться. Обученных ньюфаундлендов используют для спасения людей на воде. Но этих–то кто учил?
А потом поспели арбузы! Дашка дрожала от нетерпения, завидя алую сахарную мякоть. Хозяйка разбивала большой переспевший арбуз,  Дашка съедала его целиком, вместе с корками. Преданно заглядывала в глаза, просила еще. Бока ее раздувались, но она все равно просила. «Лопнешь, обжора!» – смеялась Хозяйка.
Беда пришла ночью. Собаки проснулись от  шума на бахче. Подняли лай. На обочине дороги темнели очертания машины. Чужие люди  грузили арбузы в кузов, передавая по цепочке.
Вспыхнул свет, собаки, захлебываясь от лая, бросились на грабителей. Выбежали хозяева. Гай кинулся на вора, за ним подоспела Дашка. Вопли,  ругань и – выстрел, за ним другой. Собачий визг, кровь, раненый Гай отлетел в сторону.  Дашка бросилась на стрелявшего, и опять хлопок, вспышка.  Собака затрясла головой и вдруг оглохла. Что-то тяжелое обрушилось на нее. Подбежала хозяйка, чужак оттолкнул ее, направив ружье на мужа. Сзади раздался крик. Татьяна Михайловна оглянулась. На крыльце - Иришка, в  глазах – ужас! «Не надо!  Папочка, не н-н-адо!». Замешательство. Несколько мгновений хватило на то, чтобы грабители исчезли в машине.
Раненый Гай лежал, поскуливая, а оглушенная Дашка неслась неизвестно куда, подальше от того места, где стреляли, все быстрее и быстрее, пока силы не покинули ее.
    Многое изменилось в семье. Иришка от перенесенного шока стала заикаться и почему-то бояться собак. Раненого Гая пришлось  отдать. Сын Женя ушел в армию, и дом опустел.
Дашка исчезла. И объявилась, больная и обессилившая, в рабочем автобусе, за много километров от того места, где потерялась.

***
Дома мы собрались кружком на кухне, обсуждая случившееся. Джина сидела в центре, заглядывая всем по очереди в глаза, ловила, и я уверена, понимала, каждое слово.
После этого мы позвонили Татьяне Михайловне и сказали, что собаку не отдадим.
- Правильно, в таком возрасте для животного менять хозяина – большой стресс. Теперь я буду спокойна.
Так Джина осталась у нас.

Конец истории

Шли  годы, Джина старела. Появилась седина на черной мордахе, стерлись зубы. Она с трудом поднималась  и садилась на задние лапы, по-старчески кряхтя и охая. Стала плохо видеть и слышать. Вскоре пришел и ее последний час.
- Татьяна Михайловна, Вы помните свою Дашку? С ней беда.
- Говорите адрес, сейчас приеду.
Так и попрощалась со своей Дашкой. Вышла из нашей квартиры с заплаканными глазами.

Послесловие:

Прошел год. Мы свыклись с тем, что Джины с нами больше нет. И вот в ночь перед Рождеством, (да еще с четверга на пятницу!) снится сон: зимняя улица, вдалеке несется свора бездомных собак. Что-то знакомое видится среди них. Не может быть, это же наша Джина! Мы считали ее умершей, а она просто убежала, заблудилась! «Джина, Джина!», - зову я. Она меня узнала! Бежит навстречу, тычется в колени черным кожаным носом, хвост крутится, как пропеллер. Обнимаю любимую мордаху, заглядываю в глаза. Моя собака молода и весела, шерсть вся в снегу и блестит.
Она не осталась со мной. Вильнув на прощанье хвостом, исчезла вместе со своими бродячими друзьями, а я долго смотрела им в след. Сон закончился, а ощущение радостного чуда – осталось.