Катилось летечко под горку к осени. Вот уж и Петров день прошел, и Успение. Дни стали короче. Изредка Ивану удавалось заглянуть к своей зазнобе в выселок из своей деревни. Вроде и недалече, а все никак не получалось.
А тут картоха подоспела, копать надо. Бригадир всем колхозникам назначил выходить на поле. Успевать надо, дожди идут. Верка с матерью после работы на ферме шли на картофельное поле. Там уж все деревенские работают. Душа болела за свой осырок. Хоть и не больно велик, да надо обиходить.
Наконец -то пришел октябрь, любимый месяц деревенских девок. Началась пора вечёрок с супрядками. Ничего, что матери давали задания испрясть куделю или вязать носки. Можно сделать задание побыстрее или даже и не сделать, все равно матери особо ругать не будут.
Верка припасла свою прялку, льняную куделю. Сейчас придет Таня и они пойдут с ней на беседу. Для вечёрок в этом году выбрали избу у Овдотьи-солдатки. Изба была не больно большая, но парни пожалели старуху. Она давно жила одна, муж ее сгинул еще в гражданскую. Овдотья уже ничего не могла делать и частенько в ее доме даже куска хлеба не было. А тут они договорились, что будут приносить каждый парень по полену дров, а девки по ломтю хлеба или блюдо картошки.
Таня пришла без всякого заделья. “Чё, я сказала матери, жениха мине надо высматривать. А нитка дольше - свадьба дальше, жениха не видать. Другой раз ужо возьму.” - проговорила подруга. В избе уже собралось много народу. Парни стояли кучками или сидели прямо на полу. Девки со своими задельями расселись на лавки по стенам.
Несколько парней встали с пола и пошли вдоль лавок. Они подходили к каждой девушке, кривая ли, косая, красавица ли, не одну не пропускали, обнимали, шли к другой. Опытный взгляд мог заметить, что обнимали всех по разному, одних крепко и выпускали из рук с сожалением, других чуть касались. Но ни одна не была обижена вниманием. У каждой начинало чаще биться сердечко, появлялась надежда, что вот может и приглянулась она своему суженому. Парни обошли всех девок, вышли на середину избы, сняли шапки и поклонились, поблагодарили за обнимания.
Верка увидела в толпе парней знакомую и уже столь родную ей фигуру Ивана. Сначала испугалась. Не очень то привечали парней из других деревень. Часто до драчи дело доходило. Но зря боялась. Ивана многие знали, он работал в колхозе и раньше. Поэтому когда начались следующие обниманья, Вера успокоилась. Она спокойно принимала объятия парней, но когда дошел черед Ивана, щеки ее вспыхнули алым огнем, ее бросило в жар, даже ладошки мокрыми стали. Это первые их объятия на вылюдье. Ей казалось, что все в избе смотрят только на них. Иван, немного дольше чем других, задержал ее в своих объятиях и нехотя перешел к другой девушке.
Верке стало хорошо и спокойно. Она, как и все подружки, весело плясала под гармошку, пела песни и частушки, играла в игры. Потом ей выпало выйти с Иваном на пару “на мороз”. Там уж они поговорили. Иван сказал, что с отцом-матерью все решено и обговорено, что скоро придут ее сватать и назвал число. У Верки от этих слов закружилась голова, у нее подкосились ноги. Хорошо, что Иван поддержал.
Беседа закончилась. Все стали расходиться, кто парами, кто гурьбой. Иван проводил Веру до дома и почти сразу же пошел в свою деревню. Завтра чуть свет опять дела, работа.
Мать с отцом давно спали. Но Вера не могла ждать утра. Она потихоньку растолкала мать. “Мамонька, мамонька, вставай.” Та испуганно вскинулась: Чё,чё тако?” Верка зшептала ей в ухо: “На беседу Иван приходил, стосковался. Ищо баял, что сваты придут” и назвала заветное число. “Ой лихонько, - проговорила Марья, - так две нидели осталося.” Она тут же хотела разбудить Федора, но потом резонно решила, что до утра ничего не изменится. Пусть уж спит лучше, намаялся за день.