Быстрый грузовик ночью привёз пушку в поле и, отцепив её, ушёл.
До самого рассвета пушку старательно окапывали и маскировали, а когда взошло солнце и от неостывшей за ночь земли потянуло зноем, пушку уже нельзя было заметить даже с расстояния в десять шагов.
Расчёт укрылся в окопчике, вырытом ночью. Солдаты притаились как охотники.
Пушка была не одна в поле. Такие же пушки стояли справа и слева от неё. На широком фронте было установлено много орудий с интервалом в 400 метров друг от друга.
Но здесь я буду рассказывать не о всех, а только об этой одной пушке, о той пушке, командиром которой был сержант Исмаилов.
В 10 часов утра из-за холма показалась цепь немецких танков. Они шли медленно, кренясь и переваливаясь на ухабах.
Сержант Исмаилов в бинокль стал считать танки:
— Пятьдесят, семьдесят, восемьдесят, сто, сто восемнадцать... — сбившись со счёта, он махнул рукой.
Танки были ещё слишком далеко — примерно в 1.500 метрах. Теперь оставалось одно — ждать.
Артиллеристы дали танкам пройти ещё двести метров, и пушка открыла огонь. Удача! С первых же выстрелов один танк задымил и остался на месте. Но остальные продолжали двигаться вперёд, и казалось, что ничем не остановить этой стальной лавины.
Из-за холма начали бить немецкие миномёты. С противным воем, совсем рядом с орудием, рвались мины. Уже двое бойцов из шести выбыли из строя, а пушка всё вела огонь. Каждые пять-десять секунд из раскалённого ствола её вылетал снаряд...
Танки были уже в 500 метрах. Наметив ближайшую машину, наводчик Арзаманов не спеша навёл орудие и выстрелил. Снаряд попал точно в цель. Ещё один вражеский танк застыл на поле, охваченный огнём. Это была вторая победа пушки сержанта Исмаилова.
На поле дымилось уже много машин, подбитых советскими пушками. Один за другим выходили из строя немецкие танки, настигнутые метким огнём русских артиллеристов.
Немцы не выдержали таких потерь. Танковая атака захлебнулась. Уцелевшие танки повернули назад.
Но всем было ясно, что они вернутся, — из-за холма доносился рокот многих машин. Танки снова скоплялись для атаки.
Недолго длилась передышка. Ещё и ещё раз пробовал враг пробить танковым тараном советскую оборону, и оба раза безрезультатно. Во время этих атак наша пушка пригвоздила третий танк к земле.
Началась четвёртая и последняя атака. Она оказалась роковой для пушки Исмаилова.
Тяжёлый немецкий танк пробился сквозь стену советских снарядов, и на огромной скорости вырвался к пушке. Маленькая полковая пушка приняла поединок. Дёрнувшись, она всадила снаряд прямо в лоб бронированного великана. За первым снарядом последовал второй, третий, четвёртый...
Больше пушка уже не стреляла. Из-за дымовой завесы вынырнул ещё один танк и в упор выпустил по пушке три снаряда. Не стало героической пушки...
Дорого обошлась немцам её гибель. Рядом с обломками орудия догорал, беспомощно опустив к земле башенное орудие тяжёлый немецкий танк — четвёртая жертва боевой пушки за один этот день.
Из расчёта в живых осталось трое. Израненные, перемазанные кровью и землей, залегли они у останков родной пушки, сжав в руках противотанковые гранаты.
Но на место погибшей пушки уже выпятили новую, и бой продолжался.
Но тут уже начинается рассказ о другой пушке...
Было это у деревни Семёновки, в районе реки Миус, 30 августа 1943 года.
И. ДОЛЖЕНКОВ, Герой Советского Союза гвардии майор (1946)