Глава 7.4
Бель, плохо соображая, выгнулась в его руках, подставляя шею. Ректор приник губами к бешено пульсирующее жилке и втянул бархатистую кожу в рот, Белинда ахнула и сжала его плечи.
– Кларк, какая же ты чувствительная, – бормотал Рошер, задирая ее блузку и покрывая поцелуями выглядывающие из мягкого корсажа полушария. – Ты слаще вина в зимний день.
Ректор ослабил шнуровку, оголил ее грудь и, захватив один сосок губами, слегка пощекотал его языком. Бель застонала и закрыла лицо руками, не желая даже думать о том, как сейчас выглядит в глазах Рошера. Но ректора это явно не волновало. Он прикусил обласканный сосок зубами, а второй – сжал пальцами.
Белинду пронзила острая вспышка удовольствия, и она вскрикнула, чувствуя, как внизу все пульсирует, даря наслаждение.
– Упырь меня пожри, Кларк! Ты просто невероятная! Способна получить удовольствие только лишь от того, что тебя за грудь потрогали.
Наваждение улетучилось, как ни бывало. Белинда вдруг осознала, КТО ее только что ласкал, и жгучий стыд сковал душу. Она отодвинулась от ректора, насколько позволяла скамья, и принялась приводить себя в порядок.
– Кларк, – в изумлении проговорил Рошер, – ты чего? Тебе же было хорошо. Почему ты одеваешься? Разве я не заслужил свою часть положенных ощущений? Садись на меня, и давай продолжим.
Он потянул к ней руки, но Бель процедила в ответ:
– Со своей любовницей продолжай. А меня оставь в покое!
Белинда схватила упавший на пол плащ и завернулась в него, как в одеяло, по самый подбородок.
– Кларрррк! – прорычал ректор. – Ты не можешь так со мной поступить. Я хочу тебя. У меня все болит между ног. Я сдохну, если не войду в тебя немедленно. Ну же, не упрямься.
Рошер схватил ее за плечо, но тут же зашипел, как будто обжегся, и затряс ладонью. Белинда, заливаясь слезами, бросила:
– Не прикасайся! Плевать я хотела, где у тебя там болит.
Она отвернулась к окну и уставилась в темноту, а ректор бубнил за ее спиной какую-то околесицу:
– Так, значит? Только добровольно? Ладно, ничего. Ты меня не остановишь, полоумный старик.
Рошер замолчал и, повозившись, застыл у своего окна.
Вскоре мимо пронеслись пылающие в ночи фонари, и карета встала.
– Постоялый двор, господин, – объявил извозчик в специальную трубку с воронкой.
Белинда принялась спешно поправлять плащ, натягивая капюшон, но ректор не торопился выходить буркнув:
– Странно. Мне казалось, до него еще час езды.
Продолжение в следующем посте...