Еще один повод произнести хвалебный спич в осеннем Гайд-парке «Бесполезных ископаемых», и не обязательно зачитывать это во весь голос. Лучше прислушаться к материалу, которым проиллюстрирован текст данной речи.
Нет, читатель, это не пижонская шутка без изюминки, и не эффектная фраза-приманка в начале пустой статьи, где будет много «фактов», но ни одной самостоятельной мысли. А ведь только такие мысли пробуждают оригинальность мышления у других, бросая в глубину смысла якорь на цепочке ассоциаций.
При упоминании морской стихии мне сразу слышится Sea Diver – любимая пьеса в конце альбома All The Young Dudes, где Иэна Хантера значительно меньше, нежели Боуи. Тем не менее, финальный номер на пластинке, исполняемый solo, заглушает дребезжащую мишуру смелого проекта.
В этой точке своей карьеры новый Mott The Hoople частично родился, а старый пришлось похоронить полу-живьем. Эта мысль требует развития, и мы вернемся к ней чуть ниже.
Поющий лидер группы, сколь безусловным ни был его статус, никогда не одинок в полном смысле. Вернее, он постоянно один, но с кем-то, или постоянно с кем-то, но в одиночестве.
Этими «кем-то» являются не только участники ансамбля, которым строжайше запрещено затмевать своего вожака на сцене. Иногда этот «третий лишний» между артистом и слушателем – не что иное, как фантомный голос другого артиста, которому подражает ваш любимец.
Либо голос, либо образ. Голова Иэна Хантера под приросшим к ней намертво париком напоминает болванку за витриной парикмахерской. А сквозь стекло заведения напротив на неё, ухмылкой моррисвильского призрака, смотрит такой же Мишель Польнарефф. Отличаются только оправы темных очков. Кстати, инструменту затемнения истинной картины Иэном Хантером посвящена отдельная поэтическая миниатюра:
And it's here I see pictures and my madness is clear
And there's no longer logic so therefore no fear…
Парик и очки – чисто внешние атрибуты галантереи, скрывающие внутренний генератор дендизма от агентуры вражеских разведок. Голос – вот что отличает живое существо от мертвого. И оно должно его подавать. А в голосе должна быть интонация, способная вить веревки из впечатлительного поколения. И в данном случае это нотки Боба Дилана, которыми пестрят напевы передовой троицы британского шансон-рока – Иэн Хантер, Стив Гиббонс и Грэм Паркер.
«Хантер, Гиббонс и Паркер» – напоминает название адвокатской конторы, не правда ли?
Не торопитесь придираться, в этом случае очевидное сходство лишь подчеркивает своеобразие каждого из этих больших поэтов и артистов. И в каждой по-настоящему волнующей песне можно обнаружить крупицу Вэна Моррисона или Боба Дилана. В этой связи вспоминаются три варианта It’s All Over Now Baby Blue.
На первый взгляд все они звучат одинаково – и сам Дилан, и Дион Димуччи, и Вэн Моррисон в составе Them. Те же фразы, те же четыре аккорда. Полые кристаллы скрытых различий наливаются магическим светом далеко не сразу.
Так белье на ветру во дворе твоего детства с годами превращается в галерею фантастических картин.
Я надеваю маску скорпиона, выходя на полуночное солнце.
Качество музыкального воплощения можно оценивать по-разному, но поэтическая речь Иэна Хантера пугающе членораздельна. От старомодного волхования «Безумных теней» до объяснения в любви к «Американской музыке», которое можно считать манифестом на ближайшие полстолетия. По искренности эта declaration d'amour не уступает La Musique Americaine бессмертного Клода Франсуа.
Что касается загадочной цитаты Бодлера в развороте альбома Mad Shadows, даже если это искусная стилизация, она отражает обвальный декаданс этой пластинки с четкостью сурдоперевода. Блики, сполохи, эхо голосов из бездны, окликающих небеса, готовые опрокинуться туда же…
Не поняв ни слова в бодлерианском отрывке, подросток в оцепенении дослушивал диск до конца. Так ведет себя тот, кто пригвожден, но не раздавлен. Есть такое слово «трансфиксия» – состояние человека, который, заснув с не выключенным телевизором, напоролся посреди ночи на крамольный хоррор, транслируемый без звука.
Ну а где мнимый Бодлер, там и натуральный Ницше:
Ценность вещи заключается иногда не в том, что с помощью ее достигают, а в том, что за нее заплатили, - чего она нам стоит.
В дискографии каждого музыканта существует несколько граней, за которыми следует очередной творческий этап, совсем не обязательно блистающий ослепительной новизной. Чаще всего это повторение пройденного и доработка незавершенного. Попытка вернуть прежний блеск потускневшей облицовке. Таковы Between The Buttons, Electric Warrior, Transformer и Killer.
Промежуточный альбом рождает острую потребность ознакомиться с тем, что создано до него, и узнать, что было дальше.
Для группы таким водоразделом стали All The Young Dudes, для сольной карьеры Хантера – Overnight Angels; не оправдавший ожиданий в момент появления, он якобы не заслуживает переоценки теперь. Эту запись с американцем (Эрл Слик – подданный США) действительно можно поставить в один ряд с первой британской попыткой реанимации Лу Рида. Шедевра не получилось, но без таких пешеходных камней продвижение вперед невозможно. И что такое «посредственный» альбом не в понимании дотошных аналитиков зарубежных изданий, а в представлении моего сверстника тех лет? Во-первых, это любые песни не на английском. Далее – отсутствие у артиста на фото сугубо западного имиджа.
Вопрос ужасно прост – мог ли тогдашний наш человек полагаться на мнение зарубежных специалистов? Относительно музыки, сыгранной на фирменных инструментах молодыми людьми, не только одетыми по последней моде, но и диктующими её каноны своим поклонникам, которым никто не мешает наряжаться точно так же. Не говоря про стрижку.
И ответ ужасно прост тоже – мог. Но только в том случае, если у музыкантов отобрать все атрибуты западного превосходства – от мужской бижутерии до ключей от личного транспорта. В противном случае к любой песне, выпущенной за кордоном, претензий быть не может. Да их, как правило, и не было. Каждая вещь с пластинки ансамбля «Тич-ин» имела своих почитателей в количестве куда большем, нежели их было у Momma’s Little Jewell или у Jerkin’ Crocus. И добиться ответа, чем именно им так нравится то или другое, помимо западного уровня исполнения, было невозможно.
Два вопроса сопровождают каждый такой феномен – чем он конкретно плох и кому он конкретно нужен. Ничем и никому.
Представим себе, что Overnight Angels – единственный фирменный диск на весь город, полностью отрезанный от свободного мира, и он переходит из рук в руки, как ключ от квартиры, где живет Софи Лорен в одноименной английской картине «Ключ».
На протяжении своей бесконечной жизни Иэн Хантер сохраняет верность нескольким формулам. Совершенствуя их, он рождает шаблонных, но жизнеспособных близнецов, которым дает разные имена.
На дебютной пластинке классику прошлых лет дублируют сразу два названия – So Exited и Who Do You Love. Где я мог слышать это раньше, интересуемся мы у себя, оглядывая декорации, которые, в свою очередь, пристально следят за нашим смятением...
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
