Время 20:00, мы возвращаемся из музыкальной школы: голодные, уставшие, измотанные десятиминутным ором младенца в маршрутке. Мы с Егором вообще плохо переносим младенческий ор, но сегодня было особенно тяжело, потому что младенец был наш. Савелий — самый спокойный, рассудительный и, как говорит бабушка, «степенный» малыш дал жару настолько, что вот уже пять минут как он мирно сопит в эрго-рюкзаке, а звон в ушах до сих пор стоит.
— Егор, как думаешь, чего это он?
— Не знаю. Может, ему не понравилась тетя, которая с тобой разговаривала?
Савка орал так жалостливо, что наша попутчица на полном серьезе заподозрила, что мы с Егором его выкрали, и устроила мне допрос: мой ли ребёнок, какие есть доказательства, почему я в таком случае не дам ему грудь… Ещё бы пара остановок, и я либо вызвала бы полицию, либо дала бы грудь ей самой. Пользуясь случаем, друзья, не делайте так, пожалуйста, не приставайте с допросами к мамам плачущих малышей.
— Возможно. Ты слышал, что она у меня спрашивала?
— Она подумала, что Савелий не наш. А ты ей сказала, что наш.
— Да, отбивала малого, как могла.
— Фух. Хорошо, что отбила. Савелий нам самим нужен, не отдавай его никому.
— Не переживай, не отдам. Никому и никогда вас не отдам. Вы с Савкой — самые ценные мои сокровища, люблю как до Андромеды и обратно.
Мы дошли до подъезда, работали по отработанной схеме: я прикладываю ключ, Егор открывает и держит дверь, я протискиваюсь вместе со своим кенгурёнком, Егор ныряет за нами. Потом он ловко и бесшумно обгоняет и вызывает лифт. К моменту, когда «баржа с ценным грузом» подплывает, двери лифта уже открываются, и мы почти у цели. Да, процесс оптимизирован до совершенства. Не пытайтесь повторить это — работали профессионалы, а именно мы с моим старшим сыном, врождённые оптимизаторы и сохранители любых ресурсов.
Когда мы зашли в квартиру и скинули Савелия на заслуженное досыпание, мне в мессенджер пришло поздравление от мамы. Оказывается, сегодняшний день знаменателен не только тем, что Савелий пробил все серные пробки десятка человек, сегодня ещё день сыновей.
Пользуясь случаем, я решила отойти от своих текстов про глаз и написать статью о себе, тем более, что вы часто просите об этом в комментариях. И повод очень хороший, потому что мои сыновья — это пока очень большая часть меня. Когда-то они станут совсем взрослыми, обзаведутся семьями и перестанут поглощать все моё время и пространство в голове. Но пока одному вот-вот исполнится шесть, а второму вообще ноль лет, и поглощает он не только мысли и время, но и буквально МЕНЯ, потому что кормление у Савелия «очень грудное». Настолько «очень», что всех, кто лишён маминой груди (то есть всех, кроме меня), Савка к себе допускает очень умеренно. Счастлив и спокоен он исключительно рядом с мамой: вот мама, вот грудь — ну и нормички.
— Егор, я раскрыла секрет. Знаешь, почему Савелий кричал?
— Почему?
— Требовал, чтобы я его поздравила с праздником. Сегодня, оказывается, день сыновей. Так что поздравляю, сын.
— Спасибо. А отмечать будем?
— Если честно, эти десять минут в маршрутке выбили из меня все силы. Я как будто уже неделю что-то отмечаю. Ну не надувай губы. Сейчас придумаем что-нибудь.
Быстро порылась в хлебнице и нашла миндальный круассан. Утром он был свежайшим, и по плану я должна была его съесть на завтрак. Но вот на столе мой утренний чай. Холодный. Как и должно быть у матери младенца. Допью, видимо, когда Савелию исполнится годик, ведь принято считать, что «тогда полегче станет». Но у меня-то уже второй. Поэтому я точно знаю, что не станет. Точнее не так. «Я точно знаю, что ничего не знаю». Сократ был не дурак, а древнегреческий философ, поэтому ещё до нашей эры он немножко понимал в материнстве.
Родив Савелия, я осознала, что мыло и мочало — начинай сначала, потому что передо мной был совершенно новенький человек, который каждой своей клеточкой демонстрировал, что ничего из старых методов на нем не сработает. Да, он совсем другой. Ну вот вообще. До того непохож, что поневоле начинаешь включать Сократа и философствовать перед сном: «Ну как же от одних и тех же родителей могут рождаться такие разные…хрррррр» Да, материнский сон он такой: или прямо сейчас, или никогда. Точнее тогда, когда «полегче станет». Через год. Но это не точно.
С Егором «полегче» не становилось долго. Зато потом раз, и стало легко. Вот на сто процентов сразу. Внезапно все стало в кайф: разговоры, прогулки, походы в музеи и поездки по любым направлениям.
Я даже помню точный момент, когда пришло это осознание. Июнь 2021 года, мы в Самаре катаемся на лодке с друзьями. Егор со своей подружкой Анечкой за бортом в жилетах плавают и болтают про анкилозавров, а я сижу СПИНОЙ к сыну и осознаю, что ВСЁ. Вот всё! Добби свободен. Мой сын совсем взрослый. И на борту только взрослые разговоры и взрослая еда. В моем рюкзаке давно уже нет ни машинок, ни сменных трусов и комплектов одежды, ни перекусов каких-то. Даже водичку не всегда таскаю, потому что взрослый человек способен немножко потерпеть до киоска.
— Ребят, мне нужно срочно позвонить мужу!
— (..)
— Кирилл, тут такое дело. Я вдруг осознала, что свободна. Долго объяснять. Короче, если мы хотим второго ребёнка, то это нужно делать прям сейчас. Мы приезжаем послезавтра, вот послезавтра надо «делать Савелия». Или послезавтра, или уже никогда. Тут на свободе оказывается очень хорошо. Боюсь, что ещё немножко, и меня в эти декреты будет не затянуть.
Мы вернулись из Самары, и через десять месяцев родился Савелий — крупный, чёткий, максимально здоровый по всем Апгарам и совершенно точно оправдывающий любые жертвы декрета.
— Наш Савушкин на меня похож, да, мам?
— Конечно. Вылитый ты.
— Смотри: у него тоже нос есть, губики, глазки, лобик…
— Ну тогда он на Дэсти (это собака наших друзей) тоже похож. Даже ещё больше, чем на тебя, потому что помимо носа и глазок он ещё и ссытся.
— Нет, мам. А губики?
— А, ну только если губиков таких у Дэсти нет.
Так и живем мы вот уже почти восемь месяцев: ссымся, ходим в музыкальную школу и очень много разговариваем. Обсуждаем книги, Лёву из садика, который дерётся, музыку, Космос, древнегреческих философов и Джета из «Супер крыльев».
Мои сыновья — это бесконечная любовь, гордость и эндорфины. А ещё тревога, слёзы, изнывающая спина и постоянная усталость. Потому что хоть поздравления с «Днём сыновей» и летят в мой мессенджер, праздник этот их — сыновий. А мне остаётся только сделать вид, что круассан был закуплен специально для празднования и насыщаться тем, как виновник торжества уплетает его за обе щеки.
— Мммм… День сыновей теперь будет моим любимым праздником, мам.
Егор облизнул с лица миндальные крошки, соскочил со стула и побежал в комнату читать. На тарелке осталась ровно отделенная вилочкой половина круассана.
— Сын, ты не доел…
— Это я тебе оставил!
Я доливаю в утренний чай кипяточек. Откусываю миндальный круассан с середины, и там сразу много начинки. Мммм… и почему я не делала так раньше. Савелий после концерта в маршрутке отсыпается в своей комнате. Ну, с праздником, Мама Аня.
И вас тоже с праздником, дорогие мои!