В предыдущей статье я пообещал продолжить тему земельного вопроса в России начала XX века. Продолжаю...
Волнения крестьян 1902-1903 гг., а затем революция 1905-1907 гг. – сожжено около 15% дворянских поместий. Сопоставимо с последствиями войны, не правда ли! Но об этом уже никто и не помнит. В СМИ если что-то и есть по поводу первой русской революции, то разве что попытки представить эти выступления рабочих и крестьян следствием подстрекательской работы интеллигенции, масонов, эсеров, большевиков, британских шпионов и их пособников рептилоидов. И это неприлично глупо, господа!
Отвечу фразой малограмотного сельского старосты тех времен, притянутого к суду:
Страшны не книжки, а то, что есть нечего ни тебе, ни скотине.
А вот тогдашний либерал был зачастую умен, не в пример нынешнему. Например, Т.Шанин пишет:
Массовые разрушения поместий не были к тому времени ни „бездумным бунтом“, ни актом вандализма. По всей территории, охваченной жакерией, крестьяне заявляли, что их цель — навсегда „выкурить“ помещиков и сделать так, чтобы дворянские земли были оставлены крестьянам для владения и обработки.
А вот что князь Шаховской писал в мае 1906 г. о деревне:
Настроение крестьян самое опасное. Озлобление, уверенность, что землю нужно отбирать силой, разговоры вызывающие. Жутко становилось во время бесед с крестьянами. Агитация и пропаганда, призывающие к бунту и резне, продолжаются. Почва для культивирования этих идей самая благоприятная. Мысль о праве на помещичью землю так укрепилась, что никакие доводы против не имеют значения.
А как вы хотели, товарищ князь? Когда в 1906 г. в Кронштадте приговоренные к расстрелу матросы копали себе могилы, их соотечественник, комендант генерал Адлерберг сострил:
Копайте, ребята, копайте! Вы хотели земли, так вот вам земля, а волю найдете на небесах.
После расстрела могилы сравняли с землей, и по ним парадным маршем прошли войска и прогнали арестованных. Такое на святой Руси позволяли себе разве что пресловутые монголо-татары. Но они хоть были враги, притом действительно другой расы, чуть ли не прямиком из Тартара. Что же это была за «элита», которая относилась к своему народу хуже иноземных захватчиков?
В том же 1906 году помещики(!) Дона обратились к министру внутренних дел с петицией против репрессий, говоря о карателях:
Они разъярили всю Россию, заполнили тюрьмы невиновными, арестовали учителей, оставив детей без школьного обучения… Потерпев постыдное поражение в войне с Японией, они сейчас мучают беспомощных крестьян. Каждый полицейский сечет крестьян, и из-за этих ублюдков наша жизнь, жизнь мирных дворян, стала невыносимой.
Им вторили в наказе в первую Госдуму крестьяне Успенской волости Пензенской губернии:
… в помощь полиции и жандармам дали отряды казаков и солдат и тут же началось такое, чего и в татарское владычество не было. Засекали на смерть и расстреливали без всякого суда людей и грабили при обысках мужицкое добро. Сотни и тысячи людей выхватывались из деревень и накрепко засаживались в тюрьме. Лучшие люди, стоящие за народ, целыми вагонами, как груз, отправлялись на многие годы в Сибирь.
Реальная Россия, а не та, «которую мы потеряли», такова: массовые порки крестьян (иногда поголовно целых деревень!), начались сразу за принятием закона, отменяющего телесные наказания. Казни крестьян без суда, зачастую даже без установления фамилии, так что казненных хоронили как «бесфамильных», вошли в практику как раз после «Манифеста».
Вот мнение Л.Н. Толстого от 1895 г.:
В то время как высшие правящие классы так огрубели и нравственно понизились, что ввели в закон сечение и спокойно рассуждают о нем, в крестьянском сословии произошло такое повышение умственного и нравственного уровня, что употребление для этого сословия телесного наказания представляется людям из этого сословия не только физической, но и нравственной пыткой…
Для блага нашего христианского и просвещенного государства необходимо подвергать нелепейшему, неприличнейшему и оскорбительнейшему наказанию не всех членов этого христианского просвещенного государства, а только одно из его сословий, самое трудолюбивое, полезное, нравственное и многочисленное.
В этом и нужно искать корни октябрьского «переворота». Совершенно верно упомянутый выше Т.Шанин писал:
Можно документально подтвердить эту сторону российской политической истории, просто перечислив самые стойкие части красных. Решительные, беззаветно преданные и безжалостные отряды …. Их список в России 1917 г. как бы воскрешает список групп, социальных и этнических, которые особенно пострадали от карательных экспедиций, ссылок и казней в ходе революции 1905-1907 гг.
А знаете ли вы, что главным итогом первой русской революции для крестьян стала отмена выкупных платежей за землю. Это были те самые платежи, что царь-батюшка и его друзья установили при отмене крепостного права. Самих крестьян освободили, а вот общинную землю обложили выкупом. И наши свободные как ветер крестьяне выплачивали эту "ипотеку" с 1861 года! Например, в 1902 г. общий платеж составил 90 млн. рублей — более трети выручки от экспорта хлеба. Но и остальные налоги и подати были очень велики и от них освободили уже большевики в 1917 году. А до 1917 года наши пахари платили различных податей в среднем больше, чем могли заработать со своей земли.
Некоторые поговаривают о Столыпине, который, якобы, своей реформой едва не спас Россию, да ему помешали. И это неправда. Вспомним, что такое реформа Столыпина. Суть ее в выталкивании крестьян из общины. Что стимулировалось выделением земли из той же общины в личный надел вышедшему. Само по себе это было чрезвычайно спорным и непродуманным делом. Надел вычислялся "по едокам". Но ведь количество едоков в любой семье - величина непостоянная. И это повод к бесконечным спорам и дрязгам. Притом сразу очевидно, что малодетные семьи сразу выпадают из числа возможных претендентов на "вольную" жизнь и усугубляют нагрузку на общину. Повезти может разве что самим "выходцам" из общины, если это большая и крепкая семья с преобладанием сыновей. Но и тут не срослось. Дело в том, что выделение крестьян из общины все равно не решало проблему земли. Ее было мало, т.к. почти всей землей в России владели помещики. Поэтому новоявленных фермеров всячески заманивали в Сибирь, где им выделяли казенные гектары. С виду логично, но как обычно, на бумаге всегда проще, чем в жизни.
В 1913 году вышла брошюра «Правда о переселенческом деле». Автор — статский советник А.И.Комаров, прослуживший 27 лет в Сибири в лесном ведомстве. Так вот он уже тогда предупреждает об «обратных переселенцах», которые в 1911 г. возвращались в европейскую Россию в количестве 60% от тех, кто переселялся в Сибирь:
Возвращается элемент такого пошиба, которому в будущей революции, если таковая будет, предстоит сыграть страшную роль… Возвращается не тот, что всю жизнь был батраком, возвращается недавний хозяин, тот, кто никогда и помыслить не мог о том, что он и земля могут существовать раздельно, и этот человек, справедливо объятый кровной обидой за то, что его не сумели устроить, а сумели лишь разорить, — этот человек ужасен для всякого государственного строя.
Но даже те «столыпинцы», что остались в Сибири, так и не увидели молочных рек с кисельными берегами. 18 мая 1919 г., военный министр Колчака генерал А.П.Будберг записал в дневнике:
Восстания и местная анархия расползаются по всей Сибири… главными районами восстаний являются поселения столыпинских аграрников … В шифрованных донесениях с фронта все чаще попадаются зловещие для настоящего и грозные для будущего слова "перебив своих офицеров, такая-то часть передалась красным".
Столыпина нынче почитают мудрейшим из мудрейших, но в 1917 году даже не слишком гениальное Временное правительство констатировало, что его реформа «не состоялась». Уже в марте начались стихийные восстания крестьян-«антистолыпинцев», считавших себя победителями в вековом споре. С этого момента и началось стихийное перераспределение земли «на местах».
К 1917 году для крестьян и даже для помещиков национализация земли стала единственным средством прекратить войны «на меже» при переделе земли явочным порядком. Эти «войны на меже» приобрели тотальный характер именно летом 1917 г. — из-за нежелания Временного правительства решить земельную проблему. Пойти на национализацию земли Временное правительство не могло, поскольку уже в 1916 г. половина всех землевладений была заложена, и национализация земли нанесла бы сильный удар по банкам, большинство из которых были иностранными.
Вечером 24 октября Предпарламент небольшим большинством принял резолюцию левых фракций о передаче земли в ведение земельных комитетов — впредь до решения вопроса Учредительным собранием. Ночью, 25 октября, эту резолюцию отвезли в Зимний дворец, чтобы потребовать от правительства ее утвердить. Но Керенский ответил, что правительство в посторонних советах не нуждается, будет действовать само и само справится с восстанием.
Той же ночью, 25 октября, это правительство было выгнано прочь. Так уж совпало.
Ну, и в заключение хотелось бы привести фразу митрополита Вениамина (в миру Федченков), бывшего епископа армии и флота при Деникине и члена совета министров при Врангеле:
Какими же принципами руководствовалось белое движение? … Я и сейчас не помню каких-нибудь ярких лозунгов: а как бы я мог забыть их, если бы они были? … покончить бы лишь с большевиками, а там «все устроится». Как? … Об Учредительном собрании и не упоминалось. …восстановление собственников и собственности. Ничего нового при генерале Деникине не было слышно… Можно не соглашаться с большевиками и бороться против них, но нельзя отказать им в колоссальном размере идей политико-экономического и социального характера. … Нет, мы были глубоко бедны идейно. И как же при такой серости мы могли надеяться на какой-то подвиг масс, который мог бы увлечь их за нами? Чем? … одна из главных причин поражения нашего белого движения: в его безыдейности! В нашей бездумности!
И, наконец, для теоретиков-аналитиков, страстно дискутирующим вопрос о том, что произошло 7 ноября 1917 года – переворот, цветная революция или шпионская интрига, напомню только один факт. Советская власть передала крестьянам по Декрету о земле 150 млн. десятин земли. Списала арендные платежи, величина которых составляла на тот момент сумму 700 млн. золотых рублей. А также списала всю задолженность в Крестьянский банк в размере 1,4 млрд. золотых рублей. Это был не популизм, а признание новой властью того, что крестьяне давным-давно своим потом и кровью заработали свою землю.