Лето семнадцатого года на Урале переменчиво. Прохладные дни неожиданно сменяются жарой, ясное небо то и дело заволакивают грозовые тучи.
Три года назад, когда началась Первая мировая война, Екатеринбург превратился в огромную казарму. Солдаты приезжают сюда на обучение, раненых доставляют на Урал в лазареты. У большинства больных — самострелы, пулевые ранения в спину и венерические болезни. К началу революционного года в Екатеринбурге скапливается 50 тыс. солдат, на них приходится всего 70 тыс. гражданского населения.
Солдаты болтаются по городу без дела. Они щелкают семечки, и по слою лузги можно отслеживать их перемещение. Огромные очереди военных скапливаются у домов терпимости. Проститутки принимают по 60 клиентов в день. И жалуются в городскую управу, мол, не хотим мы каждую неделю у врача обследоваться, мы же свободные гражданки, а не скотина какая-то.
Городское хозяйство не справляется с такой оравой военных. Из города вывозят меньше половины нечистот. Почва пропиталась мочой и прочими отходами. Стоит зайти с улицы во двор — в нос ударяет мерзкий запах.
Рабочим не платят жалованье по три-четыре месяца. Не хватает топлива и сырья для работы заводов. Железнодорожное сообщение в анархии. Солдаты, возвращающиеся с фронта, захватывают составы, громят поезда. Не желая подолгу ожидать отправления, они угрожают оружием машинистам — и те самовольно трогаются с путей. Повсюду аварии и столкновения.
Горожане питаются в основном картошкой. В Екатеринбурге всегда не хватало собственной пшеницы, поэтому зерно завозили из Сибири. Но пришла война — и вагоны с зерном поехали на фронт. Поставок на Урал стало в 2,5 раза меньше. Городские мельницы встали.
Чтобы исправить ситуацию, отправляют два поезда в Тобольск за зерном. Есть риск, что вагоны на обратном пути захватят, поэтому к составам прикрепляют вооруженную охрану. Городские власти надеются с помощью этих запасов прокормить город. Но поезда где-то застревают.
Запасы хлеба тем временем стремительно тают. Женщины переговариваются в очередях: «Муки, слышь, вовсе скоро не будет. Везли ее для нас из Сибири, но продовольственники ее продали, а деньги между собой поделили». Между ними снуют подозрительные личности и подогревают настрой обозленной толпы разговорами о том, что чиновники прячут хлеб.
Начинается голодный бунт. Толпа женщин бросается громить и разбивать стекла городской управы. Избивают начальника, переворачивают столы. Погиб один человек. По улицам ползут слухи, что вот-вот начнутся массовые погромы. Магазины закрываются — хозяева боятся беспорядков.
Ходить по улицам стало опасно. Шайки хулиганов грабят прохожих. Городовых не видно.
Тем временем в Петрограде 25 октября большевики захватывают Зимний дворец и арестовывают Временное правительство. О военном перевороте в Екатеринбурге узнают только на следующий день — телеграмму передают по железнодорожному телеграфу. Утром 26 октября на Коковинской площади (сейчас это Центральный рынок) матрос Павел Хохряков на митинге объявляет солдатам о победе большевистского восстания и переходе всей власти к Советам.
Слухи мгновенно облетают город. Но люди не верят. Рабочие бросают станки и пытаются выяснить, что же произошло в столице и как теперь жить дальше.
Революционеры объявляют себя единственной властью в городе и ставят свою охрану на почту, телеграф, железную дорогу. Ждут официального сообщения, но правительственный телеграф молчит. Никто не знает пока, но революционная столица отрезана от всей страны: сообщения не доходят в провинцию, потому что служащие Центрального телеграфа не приняли переворот и не пересылают сообщения.
Пропагандисты бегут в казармы, чтобы правильно объяснить солдатам, что произошло в Петрограде. От настроения вооруженных людей зависит судьба города. На улицах, в казармах, на заводах необыкновенное возбуждение. Люди не понимают, кому верить.
По городу расклеены объявления о том, что вся власть перешла Совдепу. Рядом с ними висят сообщения, что Временное правительство и Керенский вернули власть себе… Вечером в Городском театре (так назывался тогда Оперный) проходит собрание Совета депутатов. Вход туда — только по пропускам, но все равно театр набивается так, что люди боятся, не обвалились бы балконы.
После четырех дней противоречивых сообщений большевики направляют к телеграфистам, которые распространяют провокационные сообщения, солдат и комиссаров. Но те отказываются подчиняться, рвут телеграфные ленты, ломают оборудование и отключают свет. Телеграф закрывают и опечатывают. Вслед за телеграфистами стачку объявляют телефонистки. В городе перестают работать телефон и почта.
Екатеринбург полностью отрезан от внешнего мира. Начинается паника. Те, кто радовался победе революции, начинают сомневаться. Совдеп отправляет верных солдат и рабочих охранять город. Боятся, что взорвут плотину.
Противники большевиков, кадеты, распространяют слухи, что только в Екатеринбурге держится власть Советов и надо покончить с этой властью, Керенский послал на Урал войска. Люди ждут карательных эшелонов. Советы раздумывают, как действовать дальше, раскладывают карты и выбирают мосты для подрыва. Кроме изоляции, шансов на спасение нет: солдаты не хотят воевать, у рабочих нет оружия, чтобы сражаться.
В Екатеринбург прибывают матросы из Кронштадта. По ночам начинаются обыски: с одиннадцати часов вечера ходят вооруженные люди и переворачивают дома. Официально они ищут оружие, но по факту забирают все, что понравится: деньги, драгоценности, хорошее белье, одежду, сахар, конфеты, вино… Революционеры закрывают оппозиционные газеты и арестовывают всех, кто не подчиняется власти Советов.
31 октября закрываются все банки. Вслед за ними запирают двери оставшиеся магазины, конторы, учреждения. Учащихся распускают по домам. Городская жизнь останавливается. Вот-вот начнутся контрреволюционные выступления.
Революционеры боятся, что солдаты начнут громить водочный завод, и решают ночью слить весь спирт в речку Мельковку. План не срабатывает. Спирт из баков спускают в канаву, но он с водой не смешивается — всплывает и появляется поверх льда на Городском пруду. Утром запах спирта распространяется по всей набережной. Люди толпами валят к реке, пьют спирт пригоршнями из канав, черпают ведрами из прорубей…
В начале ноября возобновляется работа телеграфа и телефона. Наконец приходят газеты из Петрограда. Становится ясно: пролетарская революция победила. Официально в Екатеринбурге появляется новая власть. Впереди у города новая жизнь: гражданская война и убийство царя.
При подготовке материала были использованы книги «Екатеринбург — Владивосток», «Большевики Екатеринбурга во главе масс», «Октябрьские дни в Екатеринбурге», «Большевики Урала в борьбе за победу Октябрьской социалистической революции», «Очерки истории Свердловска», воспоминания очевидцев, журналы «Наука Урала», «Урал», газеты «Вечерний Свердловск», «Уральский рабочий», «На смену!».
Благодарим за помощь сотрудников Музея истории Екатеринбурга.
