Профессор ощутил дома явную перемену. И дело не в присутствии пасынка. Изменения касались самой атмосферы. Напряжение аккумулировалось где-то под высоким потолком и теперь оседало на затылки.
Он натянул бабушкину шаль на голову и поудобнее расположился на раскладушке. Вместо спасительной черноты выплыл грузовой отсек «Боинга», куда наверняка поставили Ритин гроб. Наверное, такие грузы принято закреплять, ведь при взлёте они могут заскользить по самолётному днищу.
…С натугой втянув воздух, Садовой открыл глаза. Потрескивала свеча на блюдце, поставленном прямо на пол.
Он осознал, что лежит в коридоре и хочет есть. Неловко выбрался со своего ложа - пружины раскладушки заскрипели. Держа блюдце со свечой в одной руке, а другой опираясь о стену, он двинулся по тёмному тоннелю коридора. Ориентиром служил белевший впереди холодильник.
Очередная почта, сгрудившаяся на холодильнике, напомнил Садовому о письме, адресованном жене. Интересно, что в нём? Предложение, касающееся работы? Следует поинтересоваться, кто же адресат.
И тут вспыхнуло электричество. Свет обжёг сетчатку, а тишину разорвал телефон.
-Привет, Садовник!
-Здорово, Паша!
- Я вот всё думаю…Может, ты мыслил про себя, что составление картинок из пазлов- занятие немудрящее, по сути своей детское. Ну когда смотрел на Костю...
«К нему он клонит?»
-Но это целое искусство. Ибо итоговая картина-это некая структура. И не элементы её определяют...Это значит, что можно разглядывать пазл,но при этом не продвинуться ни на шаг. Что и случилось с нами в Египте.
-Э-э-э…
-По настоящему важной, Володя, является лишь связь деталей.
-Кто же спорит, Паша? Ведь само слово puzzle означает загадку!-скрыл нетерпение под беззаботным тоном профессор.
-Но есть одно добавление. В эту игру не играют в одиночку.
-Но твой Костя…
-Каждое движение , которое Костик совершал, ранее уже проделывалось изготовителем пазлов. Сечёшь?
-Ну допустим, Паша.
-Не расшифровать нам этой загадки!
«А может, и слава Богу?»- подумал украинский абонент, но озвучить мысль не решился.
А российский продолжал вещать в трубку:
-А всё потому, что не было никакого составителя у нашей puzzle . Всё спонтанно произошло. Ну как ваза, к примеру, разбивается. Сечёшь?
-Секу!-согласился украинский абонент исключительно для того, чтобы не вызвать с противоположной стороны новый шквал доводов.
Не помогло.
-Ты, Садовник, можешь мне возразить, что из осколков вазу можно склеить. При желании. Только пропало оно у меня это, будь оно неладно, желание.
"Свежо предание, но верится с трудом..."- подумал Садовой.
9 ЯНВАРЯ, ПЯТНИЦА
Американская гостья довольно быстро справилась с главной задачей-сделать фоторепортажи из родильных домов. Добираясь из какого-то городка на Львовщине, она поскользнулась и подвернула ногу. Отъезд в Москву пришлось отложить. Теперь гостья проводила время с хозяйкой в разговорах, естественно, про политику, про революцию, про участие в ней молодёжи. Не удержавшись, Ольга Юрьевна неосторожно заговорила о потерях, упомянув при этом юного поэта Илью Власожара.
-А почему мы бы нам не навестить его родственников?- загорелась гостья, чья нога уже шла на поправку.
Памятуя о предупреждении директрисы, Садовая принялась отнекиваться: дескать, у людей горе, а мы…
- Пусть знают: их мальчик не забыт, об его подвиге станет известно и за пределами Украины!- настаивала госпожа Томсон.
Тут Ольга хотела возразить: о подвиге ей ничего не известно, но промолчала. А после нескольких добавочных аргументов согласилась позвонить Нине Заславской. К её удивлению, бывшая коллега, узнав про американского фотокорреспондента, отнеслась к предложению благосклонно,но предупредила: мать Илюши больна, отец –на заработках в Польше, поэтому контактировать придётся с сестрой. Если та, конечно, согласится.
Сестра согласилась.
10 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Доставить гостью в посёлок Гора вызвалась внучка профессорского брата Мирослава. Ольга, собиравшаяся сопровождать американку, слегла с мигренью. Её решено было заменить на самого профессора.
Мирослава, не желая встречаться с донецкой прабабкой, поджидала пассажиров во дворе на алом « Ауди». Когда Владимир Николаевич стал искать ремень безопасности, автоматическая система услужливо подала его.
«Интересно, откуда эта диковинка у студентки, не работавшей ни дня?»
-Теперь я понимаю, почему украинки пользуются таким успехом у европейских мужчин!- воскликнула миссис Томсон, когда профессор представил дам другу другу.
Мирослава зарделась, отчего стала ещё милее.
«Какой она ещё ребёнок! И как похожа на свою донецкую прабабку!»
Весь путь Людмила Гудкина-Томсон сыпала вопросами о настроениях в Киеве. Ввести иностранку в курс дела взялась Мирослава- активная блогерша.
« Сейчас понятно, почему вы сплавили мне матушку!»- не без горечи думал Садовой, глядя на дорогу, знакомую по поездкам в аэропорт "Борисполь».
Но затем стремительная езда в облаке ароматов дорогой кожи, в потрясающе удобном кресле вытеснила все мысли, кроме одной: вот бы так ехать и ехать!
-Полный привод, три литра, 354 силы и 4,7 секунды до сотни… - донеслось до профессора, который ничего не понял, поскольку никогда не был автовладельцем.
-Тысяча долларов за квадратный метр!- со знанием дела пояснила Мирослава, проезжая экологически чистый «Парк Хаус».
Пассажиры, как по команде, повернули головы в сторону коттеджей из коричневого керамического кирпича.
-Мы и делали революцию для того, чтобы наши соотечественники жили в таких прекрасных домах! - продолжила украинская красавица.
Американка улыбнулась. Почти покровительственно. А потом вспомнила про коттедж мужа, куда намеревалась вскоре перевезти дочь.
Дом Власожаров оказался немалых размеров- в два этажа, но по всему было видно: построен минимум десять лет назад и вообще по сравнению с Парком Хаусом…бедный родственник.
Встретила их молодая хозяйка.
-Иванна,- представилась она, никак не прореагировав на американскую улыбку миссис Томсон.
В гостиной все молча расселись вокруг стола, на котором стоял портрет мальчика в вышиванке.
«А он моложе Андрея».
Профессор пожалел, что не остался в машине.
Вся атмосфера дома, казалось, вибрировала болью.
-Примите наши соболезнования,- проговорила Людмила, погасив, наконец, американскую улыбку.
Женщина привычно кивнула. В воздухе повисла пауза, и посетителям захотелось поскорее вернуться в весёлый воскресный Киев и забыть это обескровленное горем лицо, потухшие глаза и монотонный голос.
-Мы хотели бы больше узнать о вашем брате,- продолжила Людмила. По всему было видно: ей тоже не по себе. Кофр с аппаратурой она так и не распаковала.
-Рассказывать в общем-то и нечего. Он ведь и образование не успел получить. Ничего не успел.
-Но ваш брат сделал главное –защитил свою страну!- вступила Мирослава, но хозяйка как будто не слышала её.
-Стихи о любви перестал писать. Зато сочинил политические. Хотите почитаю?
-Конечно! С удовольствие послушаем! – закивали гости.
Иванна подняла глаза к потолку, собираясь с мыслями.
-Стихотворение называется «Оплот нации». Но вы не думайте, что оно ура-патриотическое. Оно юморное. Мой брат любил прикалываться.
Людмила Гудкина-Томсон опять надела на рот американскую улыбку. Профессор вопрошающе глянул на снимок мёртвого автора.
-Как-то Ярош-правосек
-Скушал сорок человек.
-Съел спецназа шесть мешков
-И две бочки «титушков»…
«Боже, это же переделка известных английских стихов для детей!»
Голос чтицы набирал обороты:
-Съел кадыровца-чеченца и тупого ополченца,
-Съел два танка с военторга,
-Скушал Ленина из морга.
Раздался дружный смешок профессорских спутниц.
« Они что, ничегошеньки не понимают?»- мучительно раздумывал профессор.
-Выпил весь российский газ,
-Так что газ теперь у нас!
Садовой ощутил, как его сплющивает стыд:
« Господи, когда эта девочка закончит читать, мне надо будет встретиться глазами… И с нею, и с Мирославой, и с американкой».
-Колорадскую съел ленту,
-Из «ЛайфНьюс» корреспондента…
Раздались хлопки.Профессор снова посмотрел на покойного юношу, чьи глаза, казалось, не отпускали гостя.
-Наверное, я должна предложить вам чаю?- полувопросительно-полуутвердительно произнесла хозяйка..
-О, пожалуйста, не беспокойтесь!- встрепенулась Людмила и заметила:-Кстати, хотя я и корреспондент, но не из «ЛайфНьюса». Хозяйка ничего не ответила.
- Мы привезли вам подарок,- Садовой извлёк из папки журнал «Зелёная лампа».- Здесь напечатаны стихи вашего брата.
Рука приняла подношение и начала перелистывать. Присутствующие сфокусировали взгляды на процессе.
-Да, спасибо! – выдавила из себя Иванна из себя, но уже в следующую секунду взгляд её остекленел, напомнив глаза мороженой рыбы на прилавке магазина:
-Зачем?Для чего вы привезли сюда эту ведьму?
Брошенный с нескрываемой гадливостью журнал просвистел мимо профессорского носа. Страницы затрепыхали и… распластались на вытертом ковре. Последовала немая сцена, после которой хозяйка разразилась рыданиями:
-Это Ксанка погубила его! Это из-за неё он пошёл на войну.
Гости, казалось, вросли в свои сиденья.
-А ей ничего, кроме киевской прописки, не нужно было. Пиранья!
Тут боковым зрением профессор уловил: с разметавшихся страниц на него смотрит юное существо. Он слегка подался вбок. Теперь существо обрело половую принадлежность. Девочка лет шестнадцати, в самом расцвете красоты: русые волосы, личико в форме сердечка, невинно распахнутые глаза.
« Такая открытая добродушная девушка. Запросто открыла секрет своих золотых волос. Надо просто в чайную заварку добавить каркаде…»- вспомнились ему слова Дании.
Без всякого сомнения, это была аниматор Рита из отеля "Парадиз".
14 ЯНВАРЯ, СРЕДА
КИЕВ, КАШТАНОВЫЙ ПЕРЕУЛОК, КВАРТИРА САДОВЫХ
Из-за растрескавшихся деревянных рам по квартире гуляли сквозняки, и домочадцы предпочитали проводить время на кухне, при голубом огоньке российского газа. Впрочем, всё чаще газ принимал соломенный цвет, что говорило о недостаточном давлении в системе.
Судя по недомолвкам Миколы Селяниновича, разрядки напряжённости в его стане не случилось. Пребывание Софьи Михайловны на Каштановой продлили на неопределённый срок. Появление пасынка также налегало дополнительные обязательства, в первую очередь, финансовые: служение погибающему человечеству в церкви «Божье посольство» не гарантировало материальной поддержки. К тому же выяснилось, что однокомнатная квартира Андрея-младшего, купленная на сбережения родителей, пущена в оборот некого финансового проекта земляков пастора Сандэя из банка « Эфрикэн кэпитэлз» под 36 процентов годовых, а если конкретнее, отдана в залог под кредит.
Последнее обстоятельство внушало в своё время профессору серьёзные опасения. И не беспочвенно: « Эфрикэн кэпитэлз» обанкротился. Андрей-младший ходил теперь по различным инстанциям, пытаясь спасти свои финансы. Всё произошедшее он объяснял как «Божье испытание».
Подкрепившись овсянкой с сухофруктами, Садовой оставил домочадцев греться на кухне, а сам отправился в кабинет, рабочее пространство которого он делил теперь с «американкой». Их совместные бдения время от времени прерывались дискуссиями на геополитические темы, и если в спорах с русским другом профессор придерживался проамериканских настроений, то в диалогах с заокеанским фотокорреспондентом высказывал критику в адрес дяди Сэма.
Войдя в помещение, Садовой отметил, что Людмила сидит над ноутбуком без толстого мексиканского пончо, что свидетельствовало в пользу того, что зябкости в воздухе поубавилось.
«Видно, с юга Африки до Одессы добралось судно с южноафриканским углём!»
Спустя пару часов американка взяла «кофи-брейк», а в мозг профессора вместе с усталостью просочилось ощущение чего-то лишнего. Садовой оглядел рабочую зону. На дальнем правом конце белел конверт. Ну конечно! Это Лёля оставила. Чтобы он мог ознакомиться с поступившим ей предложением о работе.
Изучив надписанный конверт, Владимир Николаевич понял причину, по которой он был доставлен в его «святое святых». Послание адресовалось лично ему – профессору Садовому.
«Дорогой Владимир Николаевич!
Я знаю, что прямота моя покоробит. Может, даже повергнет в шок. Но это не цинизм, а правда жизни, от которой вы, пан профессор, бежите...
«Боже! И здесь упрёки!»
Он отложил письмо, давая себе время для передышки. В это время его позвали к телефону.
-Из России!-многозначительно заявила Ганна, передавая ему трубку.
-Как ни крути, а всё на двух персонах сходится!- оповестила его та.
-Имена, явки, пароли!- на украинском конце провода силились хохмить.
-А ты, Садовник, и без меня додумался.
-Кое о чём догадываюсь.
-А Ритку жаль. Пропала деваха не за что. Только вот доказательств нет.
-Твоя правда.
-И мотивы неизвестны. А без этого –сам знаешь.
-Согласен,-выдавил профессор.
-Пых-пых!-добросовестно донесла допотопная телефонная мембрана.- Ну, лады! Не хворай, Садовник!
-И тебе, Паша, того же!
«А зачем он, собственно, звонил?»
18 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
После возвращения матушки из России в распоряжении супругов осталась кухня. Они вынесли обеденный стол и на освободившееся место уложили матрас, много лет ожидавший своего часа.
В первую ночь на новом месте Ольга Юрьевна обрядилась во фланелевую рубашку до пят, с длинным рукавом и глухим воротом.
«Откуда она выкопала этот анахронизм? Он заставляет меня чувствовать себя монахом-бенедиктинцем!»
Самому профессору предназначалось трикотажное изделие цвета осеннего, набухшего сыростью неба с длинными рукавами и округлым, как у футболки, вырезом. К нему прилагались подштанники, напомнившие профессору отцовские кальсоны. Не забыты были и пластиковые бутылки с горячей водой.
-Лёля, ты полагаешь, мы будем ночевать на дрейфующей льдине?
…Она лежала, подперев голову рукой и уткнувшись в журнал. Вся её поза, спиной к мужу, источала возмущение его комментарием по поводу её ночнушки.
Желая загладить вину, Владимир Николаевич прижался к этой спинке с туго натянувшейся фланелью. В ответ – шелест страниц. Тогда он заглянул через покатое плечико в журнал, который читала супруга. Мельтешение фотошопистых лиц и силиконовых грудей. Нет, не забирало.
Спустя пятнадцать минут он смог оценить свою экипировку, а заодно и предусмотрительность жены. Ни с какой стороны не поддувало. Несмотря на очередное понижение столбика в градуснике.
19 ЯНВАРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Ганна сообщила о том, что покидает их кров, а с ним и Киев. Муж снял в Польше квартиру и вызывал семью к себе. Хотя прощальный ужин пришёлся на вечер понедельника, все обитатели квартиры Садовых обещали присутствовать за столом.
«Не мешает прикупить десерта!» -сочла Ольга, обозрев композицию накрытого стола.
За ним и отрядили Владимира Николаевича.
Купив в ближайшем магазинчике коробку конфет «Рошен», он бодро зашагал в обратный путь - к тающим во рту Лёлиным пирогам , обжигающей нёбо горилке, которую охладит пластинка домашнего сала. Он проходил через дворик,где обосновалась чета воронов- Карла и Клары, когда заметил тоненькую фигуру, судя по очертаниям женскую
Гостья возвращалась с рынка и тоже держалась освещённой стороны. Садовой хотел было окликнуть Ганну, но постеснялся собственного голоса и лишь прибавил шагу. Хруст молодого льда под подошвами стал пронзительнее и, видимо, достиг женских ушек. Иначе к чему ей ускорять шаг?
«Она решила, что её преследуют».
Что ж, тёмная мешковатая куртка, трикотажная шапка и наброшенный на чуб капюшон, могли сойти за маскировку недобрых намерений.
«Нет, не буду играть в догонялки!»
В это время из-за площадки для сушки белья вынырнул незнакомец. Черная куртка, чёрная шапка и надвинутый на глаза капюшон. Внезапность его появления не оставляла времени для манёвра: Ганна продолжала двигаться по инерции. И вот они уже близко. И вот сровнялись. И вот- слава тебе, Господи, разминулись. И тут правое плечо мужчины подалось назад, засунутая в карман рука распрямилась и…
Садовой успел лишь заметить, как Ганна конвульсивно дёрнулась. Сапожки заскользили. Правый каблучок дал крен. Резко, как в мегафон, каркнули Карл и Клара. Садовой замер на месте. За первым рывком последовал следующий -сила превозмогла сопротивление жертвы. В её пальчиках остались два жалких отростка –ручки от сумочки.
А мужчина двинулся далее- размеренной поступью уверенного в себе человека, у которого, к тому же, молодые конечности с достаточной внутрисуставной смазкой и малым пробегом. И один его шаг был как два женских.
Несколько мгновений Ганна смотрела на сумочкины «останки» , а затем, сжав их, словно оружие, бросилась вдогонку за мужиком.
-Брось!- крикнул профессор что есть мочи.
Голос в звенящем от напряжения воздухе прозвучал сипло, чтобы не сказать жалко.
Мужик обернулся-на миг из капюшона вывалилось лицо, напоминавшее непропёкшийся блин. Затем он проделал что-то правой рукой- из рукава вынырнуло отверстие. Кисть дёрнулась, что позволило свету фонаря явить объект в полном объёме. В в это мгновение голосовые связки Садового зажили собственной жизнью.
-Стой!-исторгли они, но было непонятно, адресуется ли повеление женщине или мужчине. Оба повернулись в его сторону.
-Не надо! –профессорские руки взметнулись вверх. Как у сдавшихся на милость врагу. Последовавшая заминка послужила некоторой разрядкой. Увы, кратковременной. У кого-то сдали нервы. Раздался хлопок. Женщина приподнялась на цыпочки, будто силясь дотянуться до чего-то.
Всё происходило с какой-то чудовищной обыденностью.
Садовой устремился к опасно накренившемуся телу Ганны. Две тени пересекли белую дорожку. Но лишь на мгновение. Одна осела … А затем вытянулась вдоль земли.
Хлюпающая жидкость. Будто кто-то прочищал раковину вантузом. Он никак не мог найти отверстие, откуда шёл звук. А потом из ноздрей запузырилась красноватая пена. Садовой склонился над распростёртым телом- пахнуло запахом крови. Металлическим, солёным.
Он потянул за женский шарф –голова Ганны запрокинулась. Ещё не отдавая себе отчёта, зачем он это делает, потянул ещё. Он смял конец в ладони, а потом заткнул им алый фонтанчик. Тот, что пробил драповую ткань под ключицей, ближе к плечевому суставу.
…Ворон Карл наклонил голову, чтобы получше рассмотреть сцену. Удостоверившись, что женщина и мужчина внизу не представляют опасности, подал подруге знак:
« Остаёмся!»
Но им пришлось ретироваться. Подъехала карета «скорой помощи». Дождавшись, когда наступит тишина,вороны Карл и Клара вернулись на прежнее место, чтобы оценить пригодность остатков дневной трапезы снегирей.
Снегири подкреплялись рябиной со свойственной им небрежностью. Часть ягод упала на снег и смешалась с красными пятнами, оставленными человеком.
Карл и Клара с энтузиазмом принялись клевать это «ассорти».
ИЗ ИМЕЙЛА БЕЛОЗЕРЦЕВА- САДОВОМУ
Привет, Садовник!
Недавно узнал, что дядя Сэм в своё время оказал довольно оригинальную поддержку «оранжевому курсу» президента Ющенко. Он подкорректировал название Киева на английском. Из тех соображений, что новая транскрипция более приближена к национальной фонетике. Как теперь читать Kyiv?- Кайв? Судя по всему, у вас в Кайве теперь полный «кайв».
Я не злорадствую – я сочувствую.