Часть 2. Охота на бегемота.
Глава 1, 2. Мальтийское начало.
Глава 14. Прописка.
Утром, несмотря на злоупотребление горячительным с вечера, никаких последствий в организме я не заметил.
Глянув на градусник на окне Фомича, заметил, что на улице в первых солнечных лучах всего плюс двадцать четыре градуса, по небу ползла какая-то дымка, ощущения были удивительные – мне было прохладно, вроде как утром встаешь на рыбалку, туман и по траве роса, как будто это ранняя осень. Скорее всего это было из-за кондиционера, от которого под утро откровенно замерз.
Фомич спал под ватным одеялом, а я мерз под простым покрывалом, пока не отключил гадкую бисову машину, но небольшая комната стала как морозильник, я еще про себя подумал: «Как бы не простудиться».
Я умылся, сказал Фомичу спасибо за ночлег, вышел и устроился с комфортом в УАЗе, дожевывая вчерашние банановые чипсы и запивая колой, которую прихватил на опохмелку на вчерашнем ужине в честь приезда монтажников.
Мимо меня компаниями и по одиночке шли местные чернокожие рабочие. Большая половина из них была одета в наши рабочие костюмы цвета хаки. На голове были рыжие каски с белыми подшлемниками, на руках перчатки, пуговицы на куртках были все застегнуты, им явно было прохладно от утренней сырости в воздухе, пока солнце не поднялось и не разогнало ее.
Остальные работяги были в джинсах и куртках поверх футболок, на головах были шапочки или банданы, некоторые были в рабочих перчатках.
Все поголовно грызли какие-то палки с палец толщиной, перекатывая их во рту из угла в угол как белые сигары. Пришел Паша. Он мне объяснил, что они жуют ветки местного кустарника с высоким содержанием хины для профилактики от малярии и заодно чистят свои ослепительно белые зубы. Позже ради интереса я сам попробовал и заметил, что иностранцы из Европы по пути на работу тоже грызут такие палочки.
- Если желаешь попробовать, то у ворот есть куст, можно срезать зуботычину.
Я отказался
- Поехали. Мне интересно, как меня встретят в центральном офисе?
Выезжая из ворот поселка, я с интересом разглядывал толпу местных работяг, которые грузились в огромный скотовоз с лавками, ни одной женщины среди них не было.
- Паша, а женщины тут работают?
- У нас в поселке живут только нанятые на работу, они все тотально семейные люди. Жены тут не работают, могут только подрабатывать разноской товара. Они попозже поведут детей в школу и потом пойдут торговать вразнос по домам, прихватив товар в кредит до завтра у оптовиков, а магазинов тут нет в прямом смысле, только торговля с рук или рынок. Да, и женщины с незнакомыми мужчинами на машине или автобусе не поедут, за редким исключением, если это междугородний автобус. В автобусе есть кондуктор, и он следит за порядком.
- Интересно, мне Фомич рассказал ,что тут есть местные шлюхи, а ты мне говоришь, что тут в поселке живут только семейные пары.
Паша загадочно улыбнулся и, не найдя, что сказать, прервал свой рассказ.
- Иван, ты лошадок не гони, тут тебе не Москва и не Средняя Азия, тут Африка и своя специфика и менталитет. Здесь слово « шлюха» ничего не значит в смысле нашего европейского опыта. Тут девочки в 14 лет расстаются публично со своей девственностью, а шлюха за деньги совсем не обязательно проститутка…. Объяснять долго, сам разберешься, главное - не удивляйся, что муж может быть сутенером для своей жены, и тут это особо никого не удивит!
Переваривая услышанное, я почувствовал себя Алисой в Зазеркалье, где белое может быть черным, а черное может быть белым, и ходить тут надо осторожно, как по минному полю, чтобы сразу не наломать дров и разбить граблями себе лицо от недостатка осторожности с местным народом, не зная их странные обычаи и порядки.
Дорога была пыльной грунтовкой желтого цвета. Переезжая вчерашний мост, где была атака диких котов на сов, я посмотрел на песчаное русло широкой безводной реки. Песок был весь изрыт следами, словно по нему прогнали стадо бизонов. Вдоль берегов стояла высокая непролазная стена из кустов, пальм и высоченной осоки вроде бамбука, толщиной с руку и сухой словно солома.
- Паша! А где вода?
- Сейчас осень, вода в реке без дождей высохла. До весны воды не будет, можно русло использовать, как дорогу, только ночью тут лучше не ходить без необходимости, а днем местные здесь заготавливают дрова на год вперед, собирают бананы и масленичные пальмы обдирают ради орехов на масло и пальмовое вино.
Еще неделя или две, соберут касаву (картофель) и начнутся пожары, тут постепенно все сгорит и будет практически пустыня.
Мне стало интересно, как может сухая солома гореть постепенно, я конечно обратил внимание ,что вокруг поселков были поля или широкие пустыри с убранной растительностью под свалки, но все равно не представлял, как может гореть буш и никого не зажарить из местных жителей при высокой плотности местных бидонвилей, о чем Паше и сказал.
Паша не засмеялся, хотя чувствовалось, ему очень хочется.
- Все, что ты принимаешь за кусты и буераки, это все местная картошка - касава. Когда они начнут уборку этой штуки, тут до горизонта и до реки будет пустыня.
Он продолжал рассказывать:
- Ботву срубят, соберут в кучи и сожгут. Вдоль протоки пока собирают орехи с масленичных пальм, начнется заготовка соломы. Да, бидонвили многие сгорят, но после пожара их отстроят за неделю, был бы материал, а его как раз сейчас заготовят. Стены из глины, жесть не горит, на шесты идет бамбук, которого вдоль реки фантастически много. Остальные поселки неплохо от буша отрезаны полями и каменными холмами, тут народ весьма тренирован выживать среди пожара, просто в реку залезут, а своё барахло утащат в скалы, где нет пожаров или вывезут подальше от пожара, а джунгли от жилья отделяют песчаные протоки, и там пожары не так страшны, как на равнине, да там и гореть особо нечему, все сам рано или поздно увидишь.
За разговорами мы доехали незаметно до города. По пути к центру подхватили Корзуна и вчерашнего водителя.
Вдоль всех улиц тянулись компаниями и попарно местный люд, они собирались небольшими группами вдоль шоссе, по которому мы въехали в город.
По шоссе бампер в бампер катились неспеша скотовозы, и толпа с обочины прямо на ходу их брала штурмом, словно муравьи набрасывались на гусеницу и облепляли гроздьями, чтобы утащить в свой муравейник.
Народа было очень много, немного посмотрев внимательнее, я понял, что они на трассу выходят по тропам из-за холмов вдоль дороги и просто из буераков, хотя жилья по крышам там не было видно.
- Откуда и куда эта толпа прется?
За всех ответил Корзун:
- Они так же, как и мы, прутся на работу из своих шалашей и землянок, многие едут в соседний город, а кто-то работает ближе, возможно на полях. А выходной день тут только один - это воскресенье. Завтра они сходят в мечеть или церковь, а потом пойдут собирать касаву.
Наконец мы доехали до центра города, Корзун с водителем уехали по своим делам на УАЗе, а мы с Пашей заняли наш вчерашний автобус. Паша сделал круг по городу, собрал приличную толпу наших женщин и с десяток мужчин, они все, видимо, работали в центральном офисе, и мы двинулись в сторону комбината, трубы которого торчали на горизонте на фоне гор и глади широкой реки.
Когда мы выехали за город, я обратил внимание на красивый железный решетчатый забор на каменных столбах. За забором были идеальные зеленые газоны, аккуратные бордюры из кустов, обрамляли парковые аллеи , украшенные пальмами и цветущими кустами, явно подстриженными садовником. Это было похоже на богатую усадьбу феодала, однако вместо замка в глубине виднелись добротные белые оштукатуренные бунгало с черепичными крышами и сборные белые блок-хаусы, а в стороне от них была даже вертолетная площадка.
Я спросил у женщины рядом со мной, что это за усадьба.
Женщина пояснила, что это жилой лагерь немецких строителей, которые возводят все сборные строения и цеха. Она рассказала, что там есть школа, больница и даже санчасть с аптекой, куда, если припрет, можно зайти и купить хорошие европейские лекарства, сдать кровь на анализ и даже сходить на прием к врачу. Доступ для всех свободный, но чтобы купить хорошее эффективное лекарство, придется сходить на прием к врачу за деньги, чтобы он определил заболевание и выписал рецепт. Прием врача и терапия стоит очень дорого, а немецкие антибиотики просто золотые, но зато эффективные в сложных ситуациях типа лихорадки, отравления или чего-то неожиданно сложного в лечении. Про сложные ситуации слушать не хотелось, я сказал женщине спасибо, и на этом ее рассказ закончился.
По пути на комбинат мы проехали через какой-то городок, который выглядел весьма богато импозантными каменными домами в колониальном стиле и заборами из решеток, за которыми были ухоженные территории не хуже, чем в немецкой фактории.
Женщина рядом пояснила, что это Старый город, ы котором живут местная элита и городские чиновники.
Вскоре наш автобус проехал через ворота на территорию комбината и остановился около трехэтажного большого блочного корпуса, выкрашенного в темно-зеленый цвет. Это и был Центральный офис, обвешанный кондиционерами.
Женщины в легких сарафанах собрались перед входом в офис, болтали, курили и приветливо помахивали ручкой своим сослуживцам, которые подъезжали к офису на разных машинах и шли мимо.
Мимо офиса по дороге в сторону цехов пешком тянулись непрерывной толпой местные рабочие, проходя мимо, они явно с удовольствием пялились на наших женщин и на нас, это было не очень приятно.
Взгляды некоторых африканцев были не очень добрые, давление их карих глаз на мой мозг вызвали приток адреналина, как у охотника, который видит бегущую мимо стаю волков или шакалов и ждет, что эта стая может свернуть в его сторону под выстрел. Мне было противно, что они смотрят на нас, как посетители зоопарка на ехидну или дикобраза. Я отогнал от себя наваждение, что я возможная жертва этих хищников или наоборот охотник на диких зверей.
Про себя подумал, что негры просто завидуют белой публике, временно заехавшей заработать денег, и, конечно, ненавидят нас, как захватчиков их простого мира, который мы своим присутствием разрушили, построив комбинат.
Большинство наших приезжало на УАЗах, но три машины были семерками, из одной вышел монтажный командир, которого я вчера видел на ужине в Черемушках.
Он подошел ко мне и поздоровался:
- Привет проектировщику, не хочешь поработать с монтажниками, я тебя не обижу деньгами, – неожиданное предложение монтажного босса меня удивило, я, вроде, только вчера приехал и не светился, а тут уже аборигены в курсе о наличии моей скромной персоны. Думать и молчать долго было не удобно, поэтому, как обычно, я включил дурака.
- Доброе утро, Олег Георгиевич! Спасибо за предложение, но я пока заехал сюда свободным художником, может недельку посмотрю на вашу жизнь, на память сделаю пару фоток и поеду обратно домой. Но за предложение спасибо, я подумаю, – мой ответ его совершенно сбил с толку, он махнул рукой и без продолжения разговора ушел по своим делам.
Про себя я подумал, что прораб Фомич не так прост, как вчера изображал себя одиночкой и отшельником.
Напротив офиса стояло большое одноэтажное здание, от него распространялось волшебное облако божественного запаха свежего хлеба.
Паша с коричневыми работягами разгрузил автобус от коробок с бумагой и бутылок с питьевой водой и подошел ко мне.
- Забирай свои вещи, у меня в офисе оставишь и пойдешь общаться с генеральным, – он мотнул головой в сторону одноэтажки и добавил:
- Столовая с десяти работает, там можно позавтракать, но позже. Ночью там пекут хлеб на нашу колонию, а сейчас пошли работать.
Тридцатый. Редактировал Bond Voyage.
Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал.
