Командующий нашими силами СВО сделал свое первое публичное заявление, которое по-настоящему прозвучало. Вместо привычных, обнародованных задним числом убаюкивающих откровений о «перегруппировке войск», заботе о сохранении личного состава и упорном перемалывании армии противника, которого мы вот-вот вконец измотаем, он произнес простые, но некомплиментарные слова о тяжелой обстановке под Херсоном и возможном принятии непопулярных решений.
Можно сколько угодно спорить о том, насколько запоздала частичная мобилизация, о необходимости которой громко спорили еще весной, и почему у нашей группировки было изначально несколько руководящих «голов». Исходить приходится из нынешней данности, в которой оказался и сам командующий, вынужденный действовать в сложившихся обстоятельствах. Да еще и де-факто брать на себя ответственность за чужие просчеты и рисковать собственной репутацией, поскольку можно потом долго ассоциироваться с неудачами, вытекающими из прежних анонимных для широкой публики решений.
Так что генерал армии Сергей Суровикин был назначен явно не в автоматические маршалы победы. Тем более, как представляется, вряд ли он может лично принимать решения, например, о нанесении массированных ударов по тыловой инфраструктуре киевской Украины, что, во-первых, имело бы сильное психологическое воздействие на украинские силы, готовящиеся к атаке на Херсон. А во-вторых, помогло бы оттянуть часть средств ПВО, прикрывающих сейчас действующую украинскую армию на юге, что облегчило бы выполнение задач нашей фронтовой авиации. Не в его компетенции отдать приказ нашим силам, переброшенным в Белоруссию, начать активные действия для того, чтобы опять-таки оттянуть с южного фронта часть формирований украинских боевиков.
Между тем сообщается, что противник до сих пор сохраняет превосходство в живой силе, оснащен новой натовской военной техникой, применяет для поддержки своего наступления авиацию и боевые вертолеты, которые мы вроде давно уничтожили. В его рядах немало как бы ушедших в поспешную отставку американских, британских, польских офицеров, для которых местные украинцы в прямом смысле дешевое пушечное мясо, разменная монета. А потому за ценой наступления на Херсон они явно не постоят. Украинские потери никого даже в Киеве не волнуют.
Тем более что во всех центрах принятия решений спешат и торопят подмандатных украинцев, понимая, что надо успеть до того, как мобилизованные в России новые бойцы прибудут на линию соприкосновения, которую пока надо просто удержать.
И не секрет, что из-за океана команда Джо Байдена требует от Зеленского взять Херсон если не к американским выборам в конгресс, то уж точно к началу заседаний G20 на Бали, чтобы уж там продемонстрировать успехи коллективного Запада, которому-де не рекомендуется перечить.
Так что битва за Херсон уже представляется как нечто эпическое. Как переломный момент во всем конфликте. Город, судя по всему, превращается в крепость. Мирным жителям предлагается срочно эвакуироваться. Тяжелые слова генерала Суровикина отражают всю меру ответственности.
В конце концов, как утверждал известный военный теоретик Гельмут фон Мольтке, автор идеи блицкрига, «ни один план не переживет встречи с противником». И генерал Суровикин прекрасно отдает себе в этом отчет.