Политическое решение о массированном ударе по украинской инфраструктуре в ответ на атаку Крымского моста привело к тому, что замолчать пришлось и так называемой "партии мира", которую Геворг Мирзаян склонен называть скорее "партией предателей". К слову, новый формат СВО стал возможен с назначением главкомом Сергея Суровикина, известного как "Генерал Армагеддон".
Если расследование причин подрыва русского газопровода европейскими специалистами идёт ни шатко ни валко, а официальные версии больше похожи на "сплетни у подъезда", то в случае с атакой на Крымский мост русские спецслужбы сработали достаточно оперативно.
ФСБ уже опубликовало детали теракта, которые оказались в чём-то даже сенсационными: организатором атаки на Крымский мост является глава военной разведки Украины Кирилл Буданов. Вместе с ним установлены 12 соучастников подготовки теракта. Восемь из них уже задержаны. Тут, в целом, ничего неожиданного. Однако спецслужбы отследили весь путь транспортировки взрывчатки, сработавшей на Крымском мосту, которая была закамуфлирована в рулоны со строительной полиэтиленовой плёнкой. По данным ФСБ, в грузовик на 22 паллетах уложили 22,7 тонны (!) взрывчатки.
Груз с тротилом, на который несколько раз меняли документы, успел за почти три месяца "путешествия" пересечь границы нескольких государств, прежде чем его подорвали на мосту 8 октября. Как стало возможным, что за это время содержимое фуры ни у кого не вызвало подозрений?
Пацифисты теперь считаются предателями
О диверсии или, как мы сейчас понимаем, теракте в эфире спецвыпуска Царьграда обозреватель Юрий Пронько беседовал с доцентом департамента политологии Финансового университета при правительстве России Геворгом Мирзаяном.
Юрий Пронько: Не так давно замглавы Совета безопасности России Дмитрий Медведев заявил, что тех, кто попытается атаковать Крымский мост, ждёт "Судный день". Этот день уже наступил?
Геворг Мирзаян: Вообще-то он наступил в тот момент, когда нам подорвали "Северные потоки". Я тогда уже сказал, что следующим будет Крымский мост. К моему большому сожалению, мой прогноз сбылся. И жёстким ответом на этот теракт как раз и стали удары по украинской инфраструктуре.
Если бы этого ответа не было, нам пришлось бы сворачивать всё то, что мы начали. Атака на Крымский мост дала нам понять, что пришла пора начинать действовать по-настоящему. И с этого момента все так называемые пацифисты из окружения президента, которые сопротивлялись началу действий "по-настоящему", должны считаться предателями.
Мы имеем дело с режимом, который не выполняет договорённостей, который дошёл до пересечения "самых красных из всех возможных линий", и потому у России не осталось иного пути, кроме как бомбить по полной программе (впрочем, и здесь мы теперь понимаем, что массированный удар как раз бережёт мирных жителей Украины, чего нельзя сказать об украинской ПВО – прим. ЦГ).
– Когда вы говорите о договорённостях, что вы имеете в виду?
– Я имею в виду договорённости, которые были достигнуты между Москвой и условным Западом о масштабах и рамках специальной военной операции, из-за которых мы, судя по всему, не наносили раньше ударов по тем же центрам принятия решений в Киеве. Договорённости нарушены. Были уничтожены или повреждены наши инфраструктурные объекты.
– Но тогда у меня возникает вопрос. Если мы возьмём за основу гипотезу о том, что были некие договорённости, то зачем тогда произносились много раз слова о том, что будут наноситься удары по центрам принятия решений?
– Послушайте, мы с вами живём в реальном мире. На всех войнах есть некие договорённости о "красных линиях". И когда говорят о нарушении этих "красных линий", то подразумевают нарушение договорённостей.
А Киев эти договорённости нарушал всё последнее время.
– То есть вы хотите сказать, что это война "по договорняку"?
– Давайте мы не будем играть в наивность. Я повторяю: во всех войнах всегда есть договорённости.
Почему не отвечали? Есть вопросы к принимающим решения
– Мне представляется, что наивной была именно наша сторона: нам атаковали два "Северных потока", нам нанесли удар по Крымскому мосту, а мы бережно относились к критической инфраструктуре Украины. Почему?
– Объясняю ещё раз: в тот момент, когда Украина впервые нарушила договорённости о "красных линиях", и надо было бить.
– То есть когда Украина нанесла удар по нефтебазе в Белгородской области, это была не "красная линия"? Когда они совершали диверсии, мы делали вид, что "окурок упал не в том месте"? Ну, слушайте, давайте тоже иметь "красные линии" и не считать людей за идиотов.
– Я никого за идиотов не считаю, я объясняю, как это делается. Почему после пересечения Киевом "красных линий", когда он стал атаковать территорию России, не был нанесён удар по Украине – это вопрос к принимающим решения.
Почему они раз за разом допускали пересечение Украиной "красных линий", и мы в итоге дошли до удара по Крымскому мосту? Это тоже вопрос к тем, кто имеет право нажать на "кнопку".
– Геворг, а вы сказали, что нам надо было либо переходить в более жёсткую фазу, либо сворачивать это всё совсем. А вы допускаете, что это реально возможно – всё свернуть?
– А какой смысл тогда это продолжать? Если мы не продолжим бить по Украине сейчас, в ответ на нарушение тех договорённостей, которые были, то завтра на Украине уже окажутся американские самолёты. Мы же не отвечали на нарушение тех "красных линий", которые были.
Послезавтра там окажутся американские дальнобойные ракеты, которыми будут бомбить Москву. А послепослезавтра грузовики будут взрывать новый Крымский мост, только уже не в Керчи, а в Москве, со всеми вытекающими последствиями.
Не давая жёсткого ответа, мы фактически загнали президента в угол, его рейтинг начал сыпаться, потому что население выступает за спецоперацию, за её продолжение, но людей не устраивает та мягкость, с которой мы её ведём.
Мы видим удар по внутреннему рейтингу президента, и мы видим удар по тому "образу страха", который вызывает президент Владимир Путин на Западе. А пока они его боятся, они не станут переходить к самой масштабной поддержке Украины.
И третье: мы видим удар по образу России в странах глобального юга. А ведь все наши сделки с Индией, с другими странами о параллельном импорте товаров и технологий завязаны на понимании странами глобального Юга того, что мы выиграем в этой войне. Всегда все будут поддерживать только победителя.
– Согласен на 100%.
– А если мы не принимаем жёсткие меры, то теряем образ победителя.
Надеюсь, что мы и дальше будем принимать жёсткие решения
– А помните, были публикации такого рода: американцы сливают через свою прессу информацию о том, что на определённом этапе после начала спецоперации они, действительно, опасались поставлять тяжёлое летальное оружие. Но когда поняли, что никакой реакции нет, они не просто начали эти поставки, а кратно их увеличили.
И тут я тоже вижу наивность: разве мы не знали о возможных целях атак?
– Послушайте, мы не могли сразу нанести массированный удар. Нам надо было определить цели. А чтобы обойти средства ПВО Украины, чтобы подавить их, нужно было запустить одновременно большое количество ракет по разным целям. Это тоже нужно было подготовить, нужно было принять политическое решение.
И если мы продолжим действовать жёстко, я этому буду только рад. Это будет означать, что удар по Крымскому мосту даже принёс какую-то пользу, как бы цинично это ни звучало. Потому что он должен очень отрезвить всех наверху, и наконец-то "партия мира" окончательно превратится в партию предателей, в тех, кто хочет договариваться с террористическим режимом.
Я не специалист по мостостроительству, но то, что я видел, те повреждения и как быстро с ними стали справляться, говорит о том, что снабжение нашей группировки в юго-восточных регионах России будет продолжаться. А это сейчас самое главное. И если ценой 500–800 миллионов рублей, которые потребуются на восстановление моста, мы погрузим Украину в каменный век – это будет хороший вариант, хороший исход, хороший размен, простите за мой цинизм.
Я надеюсь, что и дальше мы будем принимать серьёзные решения. Мы же не требуем от Кремля, чтобы прямо сейчас войска бросились освобождать Николаев. Понятно, что для этого надо подтянуть резервы. Ранее ноября-декабря этого ждать не стоит.
Мы всё понимаем – нельзя бросать наших солдат на убой. Но сейчас можно действительно поразить центры принятия решений. В конце концов, есть здания Генштаба, СБУ, Минобороны на Украине. И они до сих пор стоят.
Давайте уже официально признаем их террористическими организациями, и это обнулит все наши возможности переговоров с киевским режимом, чтобы и мыслей больше не было с террористами договариваться.
А дальше мы продолжим решать те задачи, которые были поставлены в начале спецоперации – денацификация, уничтожение режима наркоманов и нацистов в Киеве, демилитаризация. И, соответственно, освобождение русских земель. Всё.
