Май 1999 г.
1
Осмотр места происшествия был в самом разгаре. Четыре трупа даже в нынешнее беспредельное время — ЧП. А тут не просто групповое убийство. Все семейство видного городского бизнесмена и коллекционера подчистую. Резонанс, однако…
Тела обнаружили достаточно быстро. Налетчики не знали про квартиру этажом выше, как и про то, что каждое утро охрана связывалась с Трубером для получения распорядка дня. Этим утром Григорий Павлович на звонок не ответил. Само по себе данное обстоятельство выглядело настораживающим. Через несколько секунд оба цербера были возле квартиры антиквара. На звонок никто не отреагировал. Тогда один из охранников прильнул к щели, чтобы послушать звуки изнутри, случайно оперся на дверную ручку, дверка-то и приотворилась…
Светлов поморщился от головной боли. Накануне он заезжал к старинному приятелю, понятное дело, что неплохо так посидели. На утро не планировалось ничего срочного и Александр собирался посидеть над документами, заодно и пережить часы похмелья. Но жизнь опера не любит размеренных планов.
— Саш, там охранники Трубера ждут. Поговоришь? — заглянул на кухню один из его оперов.
— Да, сейчас, — кивнул Светлов.
В коридоре у стены стояли два не бугая, конечно, но “конкретных таких пацана”. Их скорее можно было представить на какой-нибудь бандитской “стрелке”, а не в охране уважаемого бизнесмена и коллекционера. Светлов внимательно всмотрелся в лица, но отметил для себя, что не знакомы, хотя многих братков знал в силу работы.
— Ну? — жестко посмотрел на них опер, остановившись напротив.
— Утром Палыч должен был набрать, сказать, куда сегодня будет ездить. Звонка не было, мы пошли проверить, а тут такое…
— Он каждое утро звонил?
— Ну так да… По нему часы можно было сверять. Каждое утро ровно в девять.
Оба охранника были обескуражены. В их мировом порядке произошел явный сбой.
— Ну а ночью неужели никаких звуков не было?
— Командир, мы ночью обычно спим, — на сей раз ответил второй. — У Палыча при себе всегда тревожная кнопка, да и сигнализация у него хитрая. Начали бы вскрывать, сразу бы сигнал к нам пошел. Тихо все было ночью.
Светлов почесал бровь.
— Ладно, допустим… Сейчас ваши показания запишут и можете быть свободны. Из города пока не уезжайте, можете понадобиться.
Он развернулся и пошел обратно в кухню, по пути бросив одному из оперов:
— Сереж, оформи и отпусти.
На кухне еще два опера стояли и курили, приспособив под пепельницу красивое блюдце по виду не из обычного магазина.
— Ну и чего курим? — раздраженно спросил Светлов.
— Только что с экспертом общались, — ответил один из них. — Сигналка на входе стоит непростая, на раз ее не отключишь. Эксперт говорит, что либо у грабителей был гений по сигнализациям, либо кто-то помог изнутри.
Александр вытащил из пачки сигарету и тоже закурил.
— В квартире были только эти четверо?
— Да, только они.
— Значит либо домработница, либо сын. Навряд ли Трубер или жена захотели себя ограбить. Дуйте-ка на обход и сакцентируйте внимание на этих двух.
Когда оперативники покинули кухню, Светлов призадумался. Обстоятельства были не новы. Ограблен коллекционер, вынесены раритеты, возможно, деньги. Случайность сомнительна, как правило, такие дела проворачивают по заказу. Следовательно, в комиссионку не понесут, тем более если заказ был для частной коллекции. А если исполнители были еще и не из местных, то велика перспектива вечного “глухаря”.
На кухню заглянул Максим, самый молодой сотрудник убойного отдела.
— Сань, там на выходе есть камера, но аккурат в эту ночь она не работала. Техники сейчас разбираются в причинах.
— Ясно. Пять баллов исполнителям. Подготовились.
Нарисовался Савелий Федорович Бургузин, начальник отдела. Пройдя путь от районного опера до руководителя, знал работу изнутри, как никто другой, поэтому никогда не лез с “советами”.
— Ну что, Саш, есть какие-то результаты?
— Пока глухо. Ребята сейчас на обходе, может и выплывет что-нибудь. Есть версия, что квартиру им открыли изнутри. Отрабатываем.
— Постарайся, родной. Сам понимаешь, Трубер — это не сантехник с завода, не отстанут, пока не найдем.
Светлов понимающе кивнул.
— Федорыч, они сначала взяли хабар, а потом всех положили, — озвучил он свои мысли.
— И? — недоуменно посмотрел Бургузин.
— Они не остановятся!
— Значит больше шансов, что попалятся. Людей только жалко… Ладно, я на базу. Как здесь закончите, подтягивайтесь — пообщаемся.
Савелий Федорович вышел. Светлов посмотрел на молодого коллегу.
— Слушай, Макс, дуй-ка ты в офис покойного и притащи сюда кого-нибудь, кто бывал здесь. Нам нужно определиться со списком похищенного.
Максим испарился, а Александр пошел в кабинет Трубера перекинуться парой слов с экспертами. Эксперты ничем не обнадежили. Ни отпечатков, ни каких-то других следов, которые могли бы помочь идентифицировать преступников. Через полчаса вернулся с обхода один из оперов. На вопросительный взгляд Светлова выдохнул со скрытым энтузиазмом:
— Кажется, есть кое-что. Как говорится, бабушки — это наше все. В последние пару месяцев нашу домработницу неоднократно видели вместе с одним из жильцов этого подъезда, который, на минуточку, примерно тогда и въехал сюда. Несколько раз соседка видела, как девушка выходила от парня рано утром. Навряд ли по-соседски забегала за спичками. Квартиру установили, разумеется, никто не открыл. Хата съемная, за хозяйкой уже поехали.
— Молоток! — хмыкнул Светлов. — Посмотрим, что скажет хозяйка.
А хозяйка дала ниточку. Когда ее привезли, выяснилось, что квартиру около трех месяцев назад снял некий молодой человек по имени Виталий. Заплатил сразу за полгода вперед, якобы приехал подготовиться для поступления в институт, поэтому хозяйка визитами его особо не беспокоила. Поначалу наведалась пару раз, но увидев, что будущий студент живет тихо, разнузданных компаний не водит, успокоилась. Впрочем на этом везение и закончилось. Осмотр квартиры новых зацепок не выявил, даже отпечатки пальцев везде были тщательно затёрты.
— Было б слишком просто, если бы тут не подчистили за собой, — философски заключил Александр.
Закончив все процедуры, оперативники поехали к себе.
2
В антикварных кругах новости распространяются быстрее иных информационных агенств. Через несколько часов после обнаружения трагедии один из московских собирателей старины позвонил в Екатеринбург.
— Здравствуй, дорогой, — сказал он, когда на том конце ответили.
— О, Рома! Сколько лет, сколько зим! — ответил собеседник. — Как сам жив-здоров? Как Ниночка?
— Да все хорошо, слава богу. Но звоню тебе, Сема, по печальному поводу.
— Что случилось?
— В Питере сегодня Гришу Трубера со всей семьей убили.
— Ох ты, боже мой! — вскрикнул Сема. — Как?! Как случилось?!
— Говорят, прямо дома, ночью. Милиция сейчас разбирается с обстоятельствами.
— Беспредел! Что творится, что творится…
Собеседники немного помолчали.
— Я так понимаю, их не просто убили? — снова заговорил Сема. — Что-то взяли?
— Правильно понимаешь, Сема… Нас по другому поводу не посещают такие люди.
— Вот ведь черт! И много пропало?
— Достаточно. Коллекция чеканки, кое-что из книг. Я тебе по почте скину примерный список, ты оповести кого сможешь. Я, конечно, понимаю, что такие вещи в открытую предлагать не будут, но чем черт не шутит… Может что-то где-то и всплывет.
— Я тебя понял, дорогой, — вздохнул Сема. — Сделаю все, что смогу. Будем надеяться, их найдут.
— Да, будем надеяться. На этом разреши откланяться, мне еще много кого обзвонить нужно.
— Да, конечно, Рома. Береги себя!
— Ты тоже!
Разговор завершился. Московский коллекционер около минуты о чем-то размышлял, а потом набрал следующего коллегу по антикварному цеху.
3
Не только милиция и антиквары ломали голову над тем, чьих рук дело убийство семьи Труберов. В кругах, о которых не принято громко говорить, были озадачены тем же самым вопросом. Владимир Сергеевич Кукарин почти сутки собирал информацию о ночном налете, после чего принял решение подключить бригаду, специализирующуюся на делах, где требуется быстро и досконально выявить все обстоятельства и «наказать виновных».
Кто бы мог подумать в далеком 1976 году, что приехавший в город в поисках счастья деревенский паренек из Тамбовской области станет в конечном итоге негласным хозяином Санкт-Петербурга. Жизнь постоянно подкидывала Кукарину различные испытания, проверяла его на прочность… Отслужив срочную, он приехал в Питер с трудовой книжкой колхозника на руках. Поступил в Ленинградский институт точной механики и оптики, но учеба особо не заинтересовала. Нужно было чем-то зарабатывать на жизнь. Поэтому Кукарин через каких-то своих знакомых устроился вышибалой в известное кафе «Таллин», благо в юности занимался боксом у себя на родине. Учеба и работа оказались несовместимы и как результат — отчисление из института. Впрочем, Владимира это обстоятельство не очень расстроило. К тому же его повысили до бармена, а значит заработок вырос в разы.
Работа в кафе помогла завязать необходимые знакомства. Кукарин даже купил с рук пистолет, чтобы походить на тех крутых парней, которые по вечерам заполняли бар. Но вскоре пожалел об этом. Именно за него и получил свой первый срок в 1985 году, но просидел всего год, освободившись условно-досрочно. В стране тем временем наступало время перемен под названием «Перестройка». За период работы в кафе Владимир насмотрелся на первых братков, сорящих деньгами, знал, чем промышляют многие из них. А в тюрьме поднабрался той уверенности, которой доселе не хватало.
Из числа студентов-земляков он начал собирать костяк своей бригады. Ну а на кого еще опереться в столь опасном ремесле? Только на тех, кому можно больше доверять в чужом городе. Новоиспеченная братва принялась за дело. В короткие сроки Кукарин сумел создать ставшую известной в Питере организацию «токаревских». Так их нарекли по ассоциации с исторической родиной Владимира Сергеевича. Будучи человеком коммуникабельным, жестким, умным и предприимчивым, он смог добиться в своей команде наиболее строгой дисциплины, по сравнению с другими группировками.
«Токаревские» одни из первых начали в массовом порядке склонять представителей кооперативов и товариществ к «защите» от других братков. Но постепенно в Питере становилось тесно. Другие ОПГ тоже хотели кушать. И вскоре в Девяткино произошла историческая разборка, в которой участвовали «токаревские» и «бакшеевские». В открытом противостоянии сошлись две наиболее крупные и влиятельные группировки в городе. Как водится, без стрельбы не обошлось. И это стало последней каплей в чаше терпения руководства ленинградской милиции. Прозвучала команда «фас» и семьдесят два «токаревских», в том числе Кукарин с ближайшим окружением, сели на скамью подсудимых. Казалось, с ними навсегда покончено. Владимиру Сергеевичу предъявили обвинения в вымогательствах, разбоях, хулиганстве. Но… Перед заключительным заседанием прокурору проломили голову, а судья не стал испытывать судьбу и вынес намного более мягкий приговор, чем требовало обвинение.
Разумеется, срок Кукарин отбывал в исправительно-трудовой колонии «Обухово», что находится в черте города. Буквально через три месяца после этапирования туда администрация колонии поставила вопрос о досрочном освобождении и направлении на «химию» — стройки народного хозяйства. Примечательно, что на тот момент институт «химии» практически был упразднен, но официально она еще пока существовала. Так или иначе, но спустя три года после наката силовиков Кукарин вновь был в Петербурге. Началось повторное восхождение на трон, более жестокое и более кровавое…
Вскоре в Купчино был расстрелян автомобиль с ним. Кукарин чудом остался жив. По сути его прикрыл собой личный телохранитель. Позже в раскуроченном и запачканном кровью «мерсе» оперативники насчитали двадцать восемь пулевых отверстий от автоматных выстрелов. Владимира Сергеевича с ранениями в голову, грудь, живот и руку срочно доставили в больницу имени Костюшко. Несколько раз проносился слух о клинической смерти, ему ампутировали руку, месяц в коме… Но врачи вытащили его, после чего Кукарина переправили в Европу для дальнейшего лечения. Возвращение с того света подняло его авторитет на неземную высоту. Особенно, когда выяснилось, что несмотря на месячную кому, разум Владимира Сергеевича не пострадал…
За время его нахождения за границей на излечении, сподвижники в качестве «ответки» зачистили город от наиболее реальных конкурентов. Поэтому, когда Кукарин вернулся на землю обетованную, в Питере бал правила «токаревская» братва. Наступала новая эра, эра легализации.
4
Оперативники расположились в кабинете Бургузина. Только что они вернулись с осмотра квартиры Трубера и почти сразу засели посовещаться. О первичных результатах на правах старшего опера докладывал Светлов.
— Явных следов налетчики не оставили, с неявными сейчас разбираются эксперты. На подъезде висит камера, но именно в эту ночь она была выведена из строя. Состав банды пока тоже неясен. Свидетель из дома напротив видел, как к дому подъехал микроавтобус, куда загрузились толи четыре, толи шесть человек. Ни номера, ни марку он не запомнил.
— Что за свидетель? — поднял голову Бургузин.
— Да дедушка, мать его, страдающий бессоницей. Пошел на кухню себе чайку заварить, пока ждал чайник, таращился в окно. От него подъезд в принципе неплохо просматривается, но опознать никого не сможет. Говорит, зрение уже не соколиное.
— Действительно, мать его, — согласился начальник. — Еще что нарыли?
— Есть одна зацепка. В этом же подъезде на седьмом этаже снимал квартиру некто Виталий Конюхов. С ним несколько раз видели домработницу Труберов. Можно с определенной уверенностью сказать, что между ними были отношения, поскольку дамочка, бывало, оставалась у него на ночь. Но других данных на него пока нет. Хозяйка квартиры не удосужилась оформить договор. Проверяем по нашим базам, но шансы невелики.
— Не густо, — хмыкнул Савелий Федорович.
— Стопроцентная заказуха, — подал голос один из оперов, Захар Тимофеев. — Не в смысле убоя. Шли конкретно за раритетами, а мокруху заделали уже по ходу.
— Эксцесс исполнителя?
— Не факт. Может Трубер дернулся, его случайно привалили, ну а остальных уже до кучи.
Оперативники одобрительно зашевелились.
— Согласен, вариант рабочий, — кивнул Бургузин.
— Могли и заранее спланировать, — возразил Светлов.
— И так тоже могли. Пока мы не знаем состав группы, гадать о мотивах можно сколько угодно. Давайте плясать от того, что достоверно известно. Итак, что мы имеем?
— Мы имеем четыре трупа и похищенные раритеты. Зам Трубера неоднократно бывал у него дома, поэтому смог накидать приблизительный список. Если он ничего не напутал, то вынесены действительно редкие вещи. — Светлов сверился с записями. — В частности, коллекция скифской чеканки, монеты допетровской России, несколько редчайших книг.
— Знали, куда шли, — ввернул Виктор Бражников, еще один опер убойного.
— Точно. К бабушке не ходи, работали по наводке!
Савелий Федорович согласно хмыкнул.
— Тогда нужно отрабатывать связи Трубера… Саша, займись его деловыми контактами. Витя, на тебе родственники, близкие и дальние. Кто чем дышит, кто потенциально мог оказаться наводчиком, и так далее. Сережа и Захар, отрабатывайте круг антикваров: не интересовался ли кто-то из них когда-нибудь пропавшими шедеврами. Если были такие, примеряйте на роль заказчика. Но только культурно, все-таки антиквары, мать их… Максим, ну а ты, как самый молодой, еще раз опроси нашего дедушку-полуночника и попробуй по близлежащим камерам определить направление машины и, по возможности, путь.
— Савелий Федорович, да там работы на годы! — заканючил Сергей Котов. — Их же не пара человек! И у каждого солидные знакомства…
— Ша! — предостерегающе вскинул руку Бургузин. — У нас нет этих годов. Первый от меня каждый час ждет доклада, а после отчитывается перед министерством. Дело на особом контроле. Так что давай оставим демагогию и будем работать. Все! Все свободны!
Шумно задвигались стулья. С резонансными делами всегда так. Высшее начальство никогда не интересуют трудности оперов, важен результат. И если результата не будет, готовься к показательной порке. Все были не первый год замужем и прекрасно знали правила игры. Оперативники потянулись на выход.
5
— Вы где?
— Мы в «Риге».
— Сейчас подъеду.
Минут через пять около кафе «Рига» припарковался «Тойота РАВ 4». Из машины вылез парень лет тридцати, худощавого телосложения, короткостриженый, с жестким взглядом карих глаз, и направился внутрь. За одним из столиков сидели четверо парней, вполне характерной наружности.
— Здорово, бродяги, — поздоровался он сразу со всеми.
— Здоров, Андрей Викторович, — поприветствовал один из них. Остальные отсалютовали жестами.
Вновь пришедший, кого назвали Андреем Викторовичем, присел на свободный стул.
— Какие дела на сегодня, шеф?
— Дела есть, — задумчиво сказал Быстров. Потом отвлекся от своих мыслей и продолжил:
— Объявились в городе какие-то мразоты. Намедни завалили одного антиквара вместе со всей семьей, прихватили барахлишко и соскочили. Нужно найти и спросить с них.
— Не за того ли антиквара базар, про которого телик второй день не умолкает?
— За того самого. Дело громкое и надо сработать быстрее мусоров. Так что ставьте город на уши, но сыщите мне этих отморозков. Хотя бы один мне нужен живой для разговора.
С этими словами Быстров вытащил из кармана джинсового пиджака небольшой листок бумаги и передал его одному из парней.
— Здесь координаты бабенки, которая сдавала хату в доме антиквара одному из этих. Начните с нее.
Парни зашевелились, но вставать пока не спешили. Тот, который разговаривал с Андреем, вчитывался в текст на полученном листке.
— Бойцы, а чего сидим-то?! Время уже пошло! — чуть раздраженно бросил Быстров.
— Все сделаем, Андрей Викторович, вечером самолично яйца им отрежешь!
Братки с шумом сорвались с мест и стремительно покатились на выход. Быстров посмотрел им вслед.
— Что-нибудь будете?
Андрей обнаружил рядом со столиком молоденькую официантку. Пару секунд полюбовавшись ее фигуркой в униформе, заказал кофе и минералку. Девушка метнулась в сторону барной стойки. А Быстров пододвинул к себе пепельницу и закурил…
Если бы ему кто-нибудь рассказал в десятом классе, как сложится его судьба, то он, наверно, рассмеялся бы. Еще бы. Симпатичный, скромный парень, с правильным воспитанием по многим вопросам, априори не мог стать бандитом. Милиционером, военным, пожарным, на худой конец, но не бандитом…
Еще с четвертого класса Андрей сдружился с двумя одноклассниками и с тех пор их троицу невозможно было представить по отдельности. Даже в секции ходили одни и те же. После школы все трое поступили на юридический, но когда им стукнуло восемнадцать, именно Быстров был вдохновителем идеи «не быть маменькиными сынками» и пойти отслужить в армии, а после уже доучиться. Друзья поддержали. Отец одного из них договорился через знакомых, чтобы парней отправили в одну часть. Учитывая, что все трое имели «кмс» по боксу, понятно, что попали в ВДВ. Полгода учебки и «здравствуй, Афган».
Но Бог посчитал, что несколько месяцев испытания войной им хватит, и в феврале 1989-го вместе с остальным контингентом друзья отправились дослуживать на просторы родной земли. А дальше судьба решила внести коррективы. Один из троицы остался на сверхсрочную и поехал по «горячим» точкам, которые плодились, словно грибы после дождя. Быстров со вторым другом вернулись в Ленинград. Санек, товарищ его, сразу пошел трудоустраиваться в милицию, исполняя мечту детства работать в уголовном розыске, предпочтя институт закончить заочно. Звал с собой и Быстрова, но Андрей не хотел спешить в принятии судьбоносного решения. Времена в стране наступали новые, открывались невозможные раньше пути самореализации. Но жизнь вновь поменяла расклад…
Возвращаясь как-то вечером с дня рождения своего знакомого увидел он, как на площадке четверо охламонов девчонку какую-то прижали и явно не комплименты собираются ей говорить. Не прошел мимо, вступился. Двое прямо там остались лежать в отключке, другие двое, хоть и подраненные, но бежали очень быстро. Девка, понятное дело, еще в самом начале сиганула в неизвестном направлении. Осмотрев несостоявшихся насильников, Андрей понял, что перестарался. Вызвал скорую, объяснил приехавшей бригаде суть произошедшего, оставил на всякий случай свои координаты, да и пошел домой. А через пару часов прямо из постели его выдернули и отвезли в отделение. И начался какой-то дурной сон…
Оказывается, не за девчонку он вступился, а из хулиганских побуждений в состоянии алкогольного опьянения (экспертиза прилагается) пристал к мирно отдыхающим подросткам, жестоко избил их. Опер, оформлявший его, грустно покачал головой:
— Что ж ты, паря, так неаккуратно… Один из них сынок райкомовской шишки. Как пить дать, не отвертишься.
Не отвертелся. Учитывая афганское прошлое, парочку наград и положительные характеристики из института и армии, получил Андрей «всего» три года. И поехал по этапу узнавать ту часть жизни, о которой раньше только в книгах читал да иногда в кино видел. Впрочем, Быстров сразу отметил, что в кино, мягко говоря, преувеличивают лагерную жизнь. Никто беспредела не устраивает, на новичков не кидается. Блатные страдают «за общее», мужики работают, опущенные обслуживают. Отсидел свой срок Андрей без эксцессов, вернулся в Питер. Вот только оказалось, что мама с папой не дождались, ушли в мир иной друг за другом.
Отгоревав с недельку, протрезвел и задумался, как жить дальше. С Саньком, другом закадычным, увиделся Быстров сразу после возвращения. Тот сам пришел, когда узнал, что Андрей освободился. Рассказал про смерть родителей, про похороны, предложил помощь, если возникнут трудности с работой. Быстров для приличия сказал «Конечно, конечно», но для себя решил, что не будет грузить друга своими проблемами. Тем не менее с трудоустройством было не все так просто. Несмотря на новые мутные времена человека с судимостью брать не очень-то хотели. Деньги, заработанные в неволе, подходили к концу, и Андрей ломал голову над вариантами стабильного заработка.
Кто знает, останься в тот день Быстров дома, не пойди на очередное собеседование, может и пошла бы дальнейшая жизнь по другому вектору. Но он пошел. И случайно встретился на улице с бывшим сокамерником по «Крестам» Александром Паниным, которого чаще называли Сашей Маленьким. Тот, узнав Быстрова, обрадовался, потащил в бар повспоминать былое, поговорить за жизнь. А там между делом предложил поучаствовать в прибыльных делах. Напрямую суть не объяснил, но по туманным намекам Андрей догадался, что дела эти не совсем укладываются в рамки закона. Можно даже сказать, совсем не укладываются.
— Дружище, ну чего ты паришься? Кому мы тут нужны со своими судимостями? Ни работы нормальной, ни жизни. Поднимем немножко бабла и разбежимся! — сказал ему Маленький.
Быстров, конечно, был уже не тем наивным юношей, как перед посадкой, и от подобных предложений глаза не закатывал, но совсем не жаждал ступать на тропу криминала. Но жизнь снова, поплевав на ладони, крутанула штурвал… Одноклассница Наталья Чайкина, с которой в школе сложились крепкие дружеские отношения, пригласила к себе на день рождения. А там он пересекся с Маргаритой, школьной своей любовью. За эти годы она превратилась из привлекательной девушки в стильную красивую женщину. Не виделись они с момента призыва в армию. Собственно, из-за армии и поругались. Маргарита не понимала, зачем нужно было уходить из института, чтобы отдать какой-то немыслимый долг родине. Но у Быстрова были свои соображения на этот счет.
— Если ты уйдешь, я ждать тебя не буду! — в сердцах бросила тогда Маргарита.
— Ритуль, не будешь ждать, винить не стану. Но мне действительно это нужно! — улыбнулся он ей грустноватой улыбкой.
Через три месяца, после того, как Быстров призвался, Маргарита вышла замуж за начинающего кооператора. Она ему честно об этом написала, а он постарался сдержать слово и не винить ее. И вот спустя шесть лет они встретились. Едва взглянув на Маргариту, Андрей понял, что никуда его чувства не делись и он снова хочет обладать ею. А Маргарита словно поддразнивала его. На следующий вечер позвонила поболтать, потом встретились попить кофе в кафе. А спустя неделю заглянула к нему в гости, по старой памяти принеся сломанный кассетник, чтобы Быстров попробовал починить. В тот момент, когда девушка слишком уж наклонилась, чтобы рассмотреть корешки книг на нижней полке шкафа, Андрей не выдержал и буквально набросился на нее. Маргарита от неожиданности посопротивлялась немного, а затем отдалась ему со всей страстью прямо там на полу. Уже после, переместившись на кровать, она вдруг сказала:
— Представляешь, первый раз мужу изменила.
Чудовищная волна ревности накатила на Быстрова. Ему не хотелось делить ее ни с кем. Но и предложить что-то в нынешнем положении он не мог. Андрей понимал, что отвоевать такую женщину только словами любви не получится. Нужно предложить не менее достойную жизнь, чем есть у нее сейчас. А для этого нужны деньги. Звонок с согласием Маленькому дался нелегко, но все же свершился. Правда Быстров сразу предупредил:
— Только никакой крови!
— Конечно, — заверил его Маленький. — Мы же не отморозки какие-нибудь.
После познакомил с пацанами из команды. Лом и Чухонец оказались тоже бывшими «афганцами», не нашедшими себя в этой жизни, но желавшими вырвать свой кусок счастья, даже если для этого придется спалить весь город. Еще один член группы, Джексон, доверия не внушал. Щупленький парнишка лет двадцати с небольшим, с вечно бегающими глазами. Но Быстров не собирался с ним детей крестить, просто принял, как данность.
Первой жертвой оказался азербайджанский коммерсант с рынка. Взяли у него тогда тысяч десять долларов, плюс кое-какое золотишко. На втором деле заработали чуть больше. Андрею не нравилось то, чем он занялся, но Быстров тешил себя мыслью, что как только поднакопит сумму, с которой можно начать новую жизнь, сразу соскочит. А от коммерсантов не убудет, еще себе наживут. Но жизнь снова преподала урок.
На четвертом эпизоде навестили очередного бизнесмена. Все было, как обычно: вошли, связали, допросили, забрали деньги и золото. Вот только закончилось иначе. Когда деньги, почти пятьдесят тысяч долларов, сложили в сумку, Быстров повернулся к Маленькому и спросил:
— Ну что, уходим?
— Да, сейчас, — задумчиво ответил Панин.
А после как-то загадочно взглянул на Чухонца. Через мгновение Быстров ощутил, как в его затылок уперся ствол пистолета.
— Парни, вы чего? — опешил он.
Джексон сунул ему в руку свой револьвер.
— Завали его! — указал Панин на привязанного к стулу бизнесмена.
— С дуба рухнул? Мы так не договаривались!
— Мы вообще никак не договаривались. Он все равно не жилец. Знаешь, кто у него «крыша»? Если нас найдут — на ремни порежут. Поэтому все просто: или ты его завалишь, или вас обоих положим здесь. Обыграем на «обоюдку»…
Тем вечером Быстров впервые после освобождения из лагеря напился вдрызг. Это был конец иллюзий. Не будет никакой новой жизни с деньгами. Теперь он с ними до конца, каким бы этот конец не получился. Но судьба все же дала крохотный шанс. После еще пары налетов Панин неожиданно сообщил, что есть крупная тема, по завершению которой можно окончательно разбежаться. На кону стоял почти миллион долларов на пятерых. Для себя Быстров решил, что накануне дела предложит Маргарите уехать отсюда. Их отношения стремительно развивались и было ясно, что она уже готова на многое ради него. Но он также знал, что если Маргарита узнает, чем он заработал на их будущую жизнь, то никакого будущего не будет. Именно из этих соображений Андрей хотел увезти ее отсюда в другой город, где их не знает никто. С накопленными деньгами он везде будет в порядке.
На вопрос, кого на сей раз нужно будет обнести, Панин долго отмалчивался, но потом как бы нехотя признался, что в этот раз выставлять будут рыбу покрупнее — инкассацию бизнесмена, занимающегося обналичкой. Лом и Чухонец были полностью отмороженными, им было все равно кого грабить. Джексон для вида позакатывал глаза, но алчность победила. Почти месяц ушел на подготовку. День «Х» настал.
Как Быстров и ожидал, Маргарита долго не ломалась, согласилась с ним уехать. Но подсознательно все-таки что-то почувствовала.
— Пообещай мне, что мы уезжаем не из-за того, что ты вляпался в какой-нибудь криминал, — попросила она, пристально глядя ему в глаза.
Нелегко было выдержать этот взгляд, но Андрей постарался. Рассмеялся, потрепал ее ласково по щеке и ответил:
— Да какой криминал?! Просто хочу начать жизнь сначала, с чистого листа, где меня никто не знает и не кивает на мое тюремное прошлое. Хочу начать вместе с тобой. Уедем, потом оттуда подашь на развод.
В общем, убедил… Операция, как всегда, была спланирована безупречно. Внезапно в глухом переулке заблокировали машину с перевозчиками денег, с трех стволов положили всех, кто находился внутри. Перекинули два баула с деньгами в автомобиль, на котором был Саша Маленький. Дальше по замыслу Быстров, Лом, Чухонец и Джексон должны были на другой тачке встретиться с Паниным в условленном месте. Но в последний момент Андрей решил добираться к точке рандеву отдельно от остальных. Он уже не верил никому, в любой момент ждал подлянки. Буквально через минуту, как парни отъехали, в том направлении раздался взрыв. Быстров почувствовал, как лоб покрыла испарина. Сядь он к ним в машину, и можно было бы не беспокоиться о начале новой жизни, поскольку жизни не было бы вообще: ни новой, ни старой.
Чтобы понять причину взрыва, не нужно обладать телепатическими способностями. Андрей сразу понял задумку Панина. А еще он понял, что когда тот узнает, что погибли не все, он будет его искать, и рано или поздно найдет. Не успокоится, пока не зачистит абсолютно все концы. Нельзя оставлять такого врага за спиной. И Быстров отправился в единственное место, где наиболее вероятно мог появиться Маленький, — в заброшенный ангар за городом. Тот не обрадовался воскрешению «мертвеца». Сначала попытался сделать круглые глаза, но быстро понял бесперспективность. Завязалась схватка. Быстрову не повезло. В какой-то момент он немного замешкался и получил пулю в грудь. Панин вышел из укрытия, подошел к поверженному и удовлетворенно хмыкнул:
— Лучше бы ты вместе с остальными взлетел. Прощай, дружище. Зла не держи. Просто такими деньгами не делятся.
Добивать Андрея он не стал. Толи торопился, толи посчитал, что сам «дойдет». Подхватил баулы и пошел к машине. Через мгновение послышался звук отъезжающего автомобиля. Если бы сутки спустя сюда не забрели два грибника в поисках укрытия от проливного дождя, Андрей действительно «дошел бы». Но, видимо, у кого-то свыше были еще виды на него. Врачи в больнице долго удивлялись, как он не умер с таким ранением.
Несколько дней ему понадобилось, чтобы прийти в себя. Когда сознание вернулось, оценил всю «прелесть» положения. Подраненный, без денег, замешанный в вооруженном налете на лиц, есть такое подозрение, причастных к криминальным кругам. Панин скорее всего скрылся в сторону ближайшей границы, захочешь — не найдешь. С какой стороны не посмотри, идеальный козел отпущения.
Опера, пришедшие в больницу, вопросы, конечно, задавали. Но пока они были связаны исключительно с его ранением и местом обнаружения. Быстров выбрал тактику невинной жертвы. Мол, случайно застал бандитов на месте разборки, вот пулю и словил. Вроде отстали. Андрей понимал, что менты — меньшее из зол. Взятые деньги скорее всего «темные» и искать их будут на совесть какие-нибудь стриженные парни. Уж их-то сказочка про случайного свидетеля навряд ли убедит. Мучимый вопросом «Что делать?» брел он по больничному коридору, когда его неожиданно окликнул смутно знакомый голос:
— Быстров! Андрюха! Ты?!
Он повернулся и по мере узнавания расплылся в улыбке. В нескольких шагах от него стоял бывший сослуживец по армии Стас Березин.
— Береза!
— А я смотрю ты или не ты!
Сослуживцы обнялись. Присели прямо там же в коридоре на диванчик и пару часов расспрашивали друг друга, как и что. Разумеется Быстров не спешил делиться последними событиями своей жизни. К тому же по внешнему виду Березина видел, что тот аккурат похож на представителей тех кругов, от которых возможно в самое ближайшее время придется гаситься. Следующим вечером Березин заглянул в палату Андрея и, обозрев его соседей, предложил:
— Пойдем покурим?
Они вышли во двор и присели на лавочку. Закурили. Стас испытывающе долго рассматривал бывшего сослуживца.
— Спросить что-то хочешь? — глядя в другую сторону спросил Быстров.
— Хочу… На днях тиснули кассу у «саратовских», а тебя в тот же день подранили…
— Совпадение.
— Конечно, конечно… Вот только ты ментам сказал, что пошел отлить и случайно увидел разборку братвы, в тебя и пальнули, чтобы не мешался. Я тут пообщался кое с кем… Не было в том месте никаких «стрелок» в этот день. И сдается мне, что ты немного в курсе, куда деньги ушли.
— Почему ты так думаешь?
— Я навел некоторые справки о тебе. Видели тебя несколько раз в компании ребятишек, которые как раз промышляют такими темами. Их, кстати, нашли во взорванной машине неподалеку от того места, где инкассаторов хлопнули… Короче, убалтывать, как семиклассницу на минет, не буду. Скажу лишь, что у нас с «саратовскими» сейчас контры. Если и может тебе кто-то помочь, то это мы. Но от тебя требуется предельная откровенность.
Быстров за несколько секунд все взвесил и неожиданно для себя начал рассказывать, начиная от момента освобождения. Возможно, надеялся на помощь, возможно просто хотел выговориться. Березин слушал внимательно, не перебивал. Когда Андрей закончил, Стас задумчиво произнес:
— Мда, дела… Мне сейчас нужно позвонить кое-кому. Попробую решить твой вопрос.
А вечером Березин привел в палату мужчину лет сорока, одетого в дорогой костюм. Правый рукав был аккуратно заправлен в боковой карман. Сам Березин вместе с больными вышел в коридор, оставив гостя наедине с Быстровым. После короткого знакомства Владимир Сергеевич, так звали мужчину, сказал:
— Ситуация, в принципе, понятна. Береза сказал, что ты пацанчик толковый, надежный, а нам такие нужны. Если ты готов присоединиться к нашему коллективу, то твою проблему мы будем решать, как собственную. Если не готов, никто неволить не будет. Но вступаешь — назад хода нет.
Собственно Андрей был готов к такой постановке вопроса, поэтому с ответом не тянул:
— Я готов. Но у меня есть условие: всех подряд мочить не буду.
Владимир Сергеевич усмехнулся.
— Страшилок начитался? «Курков» у нас хватает. Побудешь пока при Березе, а там видно будет чего ты стоишь.
На том и порешили… А в скором времени на питерском бандитском небосклоне стала восходить новая звезда…