Как быстро бежит время... Недавно лето было, а вот уже и "зима катит в глаза". Помните эти строчки дедушки Крылова? Конечно, помните. Басня о "попрыгунье Стрекозе" крепко врезалась в память каждого из нас.
В наши далёкие школьные годы было стыдно не знать наизусть эту басню. Да и не только её. Стихи замечательных поэтов- Пушкина, Тютчева, Суркова и других корифеев русской поэзии зачаровывали нас и обогащали духовно. И сегодня, как только увидишь падающие снежинки, сразу на ум приходит давно полюбившиеся сточки:
Белый снег пушистый,
В воздухе кружится
И на землю тихо
Падает, ложится.
Или:
Вот моя деревня,
Вот мой дом родной,
Вот качусь я в санках
По горе крутой.
Какая прелесть! Мы эти стихи читали с восторгом. Уроки литературы всегда лично мне поднимали настроение. На них я забывал, что плохо знаю математику. Стихи преображали меня, придавали уверенность в себе, особенно когда я читал их в классе или со сцены.
Правда, тогда, в нашем деревенском детстве, нам в них было много непонятного. Учителя не всегда могли объяснить значение того или иного слова (не все были высокообразованны), и мы сами заучивали стихи так, как их понимали.
Помню, в пятом классе все должны были знать наизусть отрывок из поэмы А. С. Пушкина "Полтава". И знали. Там есть такие слова: "Пронёсся пылкий Шлеппенбах (как я потом узнал- один из генералов Петра Первого, а тогда нам никто этого не объяснил), и Валька Белоногова, наша одноклассница, прочитала эти строчки по-своему, как понимала: "Пронёсся пылкий шлепоток". Так ей было понятней, так как она, по-видимому, часто получала от матери шлепки.
А в стихотворении "Шоссе и просёлок" нам был непонятен сам заголовок, особенно нерусское слово "шоссе" (от французского, как я узнал позже). Зинка Ерашкина, когда её вызвали к доске, громко произнесла: "Шесток и поросёнок". Это было ей понятно, так как у всех жителей деревни зимой и куры, и поросята находились в избе.
Эти забавные моменты из нашего школьного детства до сих пор веселят мою душу.
Стихи в нашей семье любили все. Любовь к ним передавалась из поколения в поколение. Особенно почитаемы были у нас Пушкин, Некрасов, Кольцов и Никитин. Отец мой, Яков Фёдорович, слыл в Рождественском великим книгочеем, сам сочинял песни и исполнял под гитару. Сестра, Галина Яковлевна, зачитывалась Пушкиным. Читает, бывало, вслух, а мы, ребятишки, слушаем и всё видим как бы наяву:
Ну-ка, зеркальце, скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
Эти пушкинские строчки из "Сказки о семи богатырях", прочитанные выразительно сестрой, и сейчас звучат в моей памяти. А старший брат Борис привил мне любовь к гражданской лирике, к патриотическим стихам. Как и все мы, он сильно любил Сталина, и всё, что сочинялось о нём, знал наизусть и передавал это мне. Он диктовал, а я повторял и заучивал, чтобы потом рассказать стихотворение на сцене.
Очень нравилось нам тогда стихотворение А. Суркова "Вождь". За него, помню, на одной олимпиаде я получил в подарок книгу Сергея Сартакова "Хребты Саянские".
Здорово читал стихи и мой закадычный друг Юрка Лысенко. Как и я, он тоже увлекался сочинительством. В этих делах мы были с ним соперниками. Часто устраивали поединки- кто лучше сочинит про лето или про осень. Запомнилось одно его стихотворение:
Берёза золотом оделась,
Осина- медью красной.
Мне сильно в лес идти хотелось:
Описать осень прекрасной.
Как будто без его стихов она не была прекрасной... Кстати, уже став профессором, доктором наук, Ю. Ф. Лысенко оставался и хорошим актёром, и поэтом. Он тоже жил и воспитывался в семье, где ценили и любили стихи. Как жаль, что его уже нет с нами...
Знают ли наши нынешние дети столько стихов, сколько знали мы, не ведаю. У них сейчас другие интересы. А вот мой юный друг Анвар Миникаев знает много. И мне приятно выходить на сцену вместе с ним и читать стихи. Есть и другие дети, которые любят стихи, но очень хочется, что их было больше.
А как мы любили литературные "монтажи", посвящённые "красным" праздникам,- 7 ноября, Дню Красной армии, Дню Победы! Их готовили с нами попеременке наши любимые учителя Анфиса Кузьминична Иванова, Клавдия Маркеловна Дёмина, а чаще всех- Тамара Павловна Иванова, школьная вожатая.
Патриотические стихи всегда вдохновляли нас. Мы с особой проникновенностью читали:
"За Сталина!" - кричал комвзвод,
И сквозь свинец, топча снега,
Мы с именем его вперёд,
Как львы, бросались на врага.
Это стихотворение Алексея Суркова я помню до сих пор.
Заучивание стихов наизусть развивало нашу память, наше воображение, нашу эмоциональную сферу, наш ум, приучало чётко и ясно говорить и мыслить. А стихотворения, выученные нами, остались в нашей памяти навсегда. Они привили нам любовь к поэзии и к литературе в целом.
Сейчас в школах всё по-другому. Стихи заучиваются по минимуму, программы по литературе сокращены. Ну куда это годится! Ведь всё это духовная пища! Без театра, без музыки, без литературы мы- ничто! Неужели деньги и Интернет превратят нас в алчных и равнодушных людей?
Я понимаю, время диктует свои законы, но только благодаря искусству человек остаётся человеком. Думаю, надо вернуть многое, что было в наших школах, чтобы мы любили свою малую родину и не превратились в "Иванов, не помнящих родства".
Со стихами я сроднился с детства. Незаметно стал сочинять сам и читать их со сцены, преодолевая свою стеснительность. Большое влияние на моё наивное поэтическое творчество оказал учитель литературы Андрей Васильевич Москвитин. С горбинкой на носу и с причёской, как у Гоголя, он производил на нас ошеломляющее впечатление. Особенно когда азартно читал стихотворение М. Ю. Лермонтова, встряхивая эффектно причёской и изящно жестикулируя:
И молвил он, сверкнув очами:
"Ребята! Не Москва ль за нами?
Умрёмте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!"
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
В это время в него влюблялись все- и мы, дети, и, конечно, молоденькие учительницы.
В 1947 году на районной олимпиаде в Казачинском мы выступали вместе- учитель и ученик. Он исполнял (и читал, и пел) свою поэму "Енисей", а я читал стихотворение о Пушкине, которое сочинил сам. Зал мне устроил овацию.
- Надо же,- говорили зрители,- сам сочинил, сам прочитал. А всего лишь пятиклассник!
Символично, что на этом концерте меня увидела ученица Казачинской средней школы Аля Лыткина, которая через много лет стала моей женой.
- А я всё думала,- рассказывала она мне позже,- где тот белобрысенький мальчик, который читал стихи о Сталине, что с ним? И вот судьба соединила нас.
Да, чего не бывает в жизни... А на той олимпиаде мы со своим учителем поделили первое и второе места и получили по сто рублей в качестве награды.
Все мы любили в те далёкие годы Маяковского. С его знаменитым стихотворением "Стихи о советском паспорте" я даже ездил в Красноярск и занял там в конкурсе одно из первых мест. Это было, кажется, в 1952 году.
Готовился я к этому выступлению тщательно. Повторял слова и днём, и ночью. Однажды- это было зимой- я таскал на коромысле из проруби на речке Чёрной воду домой. Валенок у меня, как и у многих моих сверстников, не было, и на ногах красовались огромные резиновые сапоги с загнутыми голенищами (так было удобнее ходить в них, да и, как мне тогда казалось, красивее, или как сегодня сказали бы,- "круче").
Они-то меня и подвели. Стараясь удержать равновесие с коромыслом в своих огромных сапогах на скользкой дороге, я одновременно представлял себя на сцене. И на всю улицу темпераментно стал декламировать крылатые слова о паспорте, который я...
Достаю из широких штанин
Дубликатом бесценного груза.
Читайте, завидуйте, я -
гражданин Советского Союза!
На этих словах мои сапоги потеряли сцепление, и я плашмя выстелился на дороге. Вёдра полетели в одну сторону, коромысло- в другую. Было очень больно. Еле поднялся, подвернув ногу, кругом народ, стыдно. Но я, как ни в чём не бывало, будто так и было задумано изначально, продолжал декламировать:
- Я волком бы выгрыз бюрократизм,
К мандатам почтения нету...
Как злободневно звучат сегодня эти строки! Ничего ведь не изменилось со времён Маяковского, по-прежнему всё забюрокрачено...
Ну, а мне тогда люди, подобрав вёдра и коромысло, помогли добраться до дому. А острослов Марья Серикова, местная портниха (на мою беду она оказалась рядом) с ехидцей сказала, когда меня повели домой:
- Тебе, Юрка, только бы стишки да песенки, а работник ты никакой. Женишься, как семью содержать будешь?
Права она оказалась в одном: стихи остались моей любовью на всю жизнь. Я и детей, и внуков пристрастил к ним, на очереди правнуки. Не понимаю, как можно жить без стихов, а ведь для многих они- пустой звук, сотрясение воздуха.
А я благодарен нашей родной Рождественской школе, дорогим учителям литературы Валентине Ивановне Пеговой (Карповой), Галине Михайловне Куропаткиной, старшей сестре Галине Яковлевне, брату Борису Яковлевичу и многим другим, которые поощряли во мне тягу к изящной словесности.
Благодаря им и, конечно, собственному влечению к прекрасному, я страстно полюбил поэзию Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Есенина, многих советских поэтов. Они обогатили меня духовно.
А стихи я могу читать часами, что я и делаю, когда встречаюсь со зрителями, которые хотят и умеют слушать поэзию. В моей памяти стихов- бесчисленное количество.
А вам, дорогие читатели, скажу напоследок:
Богат лишь тот, кто песне отдаётся,
Кто молится и Богу, и стихам.
Наш зов души поэзией зовётся,
Она уносит к синим небесам.
Юрий ВАРЫГИН.
Красноярск.
Фото из архива автора.
