Тигры во дворе
Я геолог. Мне 28 лет, и сейчас я ищу золото в тайге. Мы работаем в Приморском крае — когда в Москве 19:00, у нас два часа ночи. От меня до Владивостока — 200 километров. До Тихого океана — 100. До ближайшего магазина, где продают пиво, — семь. Последний маршрут я прокладываю чаще всего.
Я живу в глухой деревне с населением 50 человек — все старики. В доме со мной два геолога: руководитель поисковых работ и его сын. Дом дали деревенские, а за это мы его ремонтируем; если бы договориться не удалось, то жили бы в палатке. Туалет на улице, и ночью к нему лучше не ходить — я находил здесь следы тигра, так что есть вероятность не дойти. Через 40 метров от дома начинается тайга.
Летом погода теплая, солнечно, но вечерами температура опускается до 10 градусов, и даже в куртке становится холодно. Живем мы близко к океану, поэтому бывают морские ураганы — тайфуны.
Я выхожу на связь раз в два дня: когда нет дождя и еще не стемнело. Общаюсь с матерью и отцом — я по ним скучаю. Девушки у меня нет: из-за работы мы бы все равно нечасто виделись, так что заводить ее нет смысла. Чтобы выйти в интернет, нужно километр пройти через лес в сторону дороги между селами. После работы сделать это сложно: по таежному лесу опасно ходить ночью.
Полгода в лесу
Геологом я решил стать в десятом классе, когда сдал ЕГЭ: географию, русский и математику. Потом поступил в ВГУ на факультет геологии и переехал жить в Воронеж.
Первая экспедиция была на четвертом курсе — мы жили в лесах Хабаровска в 400 километрах от ближайшего села. Это было лучшее время, здесь я проникся духом советской геологии: мы ловили рыбу, охотились на кабанов, не брились и очень много пили, а окружали нас только горы и лес. Я пробыл там четыре месяца, платили мне 40 тысяч в месяц.
После университета я переехал работать во Владивосток, пробыл там три года: шесть месяцев в году сидел в офисе, а на шесть месяцев выезжал в лес. Работа в офисе была испытанием, мне не нравилось все: сидеть в государственной конторе, симулировать видимость работы и получать 30 тысяч в месяц. Еще раздражало некомпетентное руководство. Например, делаю проект два месяца и знаю, как его можно улучшить, но мой начальник говорит, что им платят деньги не за то, чтобы мы делали лучше, а за то, чтобы мы сидели и делали так, как он скажет.
Золотые жилы
Сейчас я встаю в семь утра, завтракаю, и потом час мы едем вглубь леса. Работаем с девяти утра до пяти вечера. В 18:00 добираемся до дома и топим баню: я хожу в нее каждый день. В лесу мы ищем золото. Я иду по маршруту и бью камни молотком с длинной ручкой, камни находятся на возвышенностях. Если после удара виден золотой налет, то я беру с него пробу.
Пробу с крупинками золота я отправляю в лабораторию. Если та дает добро, то приезжает бульдозер и копает на месте этого камня, но если порода слишком твердая, то вначале работает взрывник — закладывает взрывчатку там, где я нашел пробу. После взрыва мы ищем золотую жилу.
Один раз я ее нашел. Если в фильмах удачливый геолог бросает все, покупает дом и яхту и едет в диснейленд, то в реальности происходит не так. Руководитель работ просто поблагодарил меня и несколько раз похлопал по плечу.
Мы извлекаем из жилы золотую руду и сдаем ее на аффинажный завод: там из нее химическими реактивами получают золото. Руду можно украсть, но нельзя продать. Скупщик заявит в полицию, и тебя могут посадить за незаконную старательскую деятельность: гражданские не имеют права добывать ценные природные ископаемые.
Одиночество в лесу
В лесу я торчу три месяца — с весны. Осталось еще семь, до ноября, но надоело мне здесь в первую неделю: в деревне общаться не с кем, другие геологи постоянно уезжают на выходные, а новых людей нет. Мне не хватает домашней еды. Рацион тут такой: суп с тушенкой, рис с тушенкой и макароны с тушенкой и просто тушенка.
Еще не хватает городского шума и суеты. Я чувствую, что здесь жизнь проходит мимо меня. Самое невыносимое время — когда идет дождь и я туплю дома. Так скучно, что хоть стреляйся. Чтобы не сойти с ума, я читаю книги и смотрю фильмы, рублю дрова для бани и пью пиво.
Работать здесь меня мотивируют только деньги: платят 70 тысяч в месяц.
Природа мне не нравится. Здесь есть дикие животные: ядовитые змеи, тигры, медведи, кабаны, барсуки. Последние тоже агрессивные: если шелестеть листьями около норы, то барсук выпрыгнет и укусит между ног.
Для защиты от животных нам выдали шумовые гранаты, но толку от них нет. Когда бросаешь гранату, то она не издает звука, а горит небольшим бенгальским огоньком. Змей можно увидеть пять раз в день, поэтому у меня выработалась привычка постоянно смотреть под ноги. У нас нет вакцины — если змея меня укусит, то я умру.
Если я не столкнусь с медведем, ночью у туалета меня не встретит тигр и я не наступлю на змею, то вернусь домой и устроюсь работать в кафе. Я никогда этим не занимался, но очень хочется покрутиться в обществе и прийти в себя после вынужденного одиночества.
_______________________________________________________________