Бриллиантовый череп художника Дэмиена Херста в мире современного искусства имеет славу самого дорогого в материальном эквиваленте художественного произведения (материалы, применяемые для создания данного арт-объекта, обошлись в 14 млн. фунтов). Но не вышеуказанное значение цены является для нас интересным в ракурсе философского взгляда. Вопрос определен смысловой формой произведения – что означает череп, покрытый бриллиантами, в культурном сознании современного зрителя?
Обычно название какого-либо культурного феномена из области искусства является ключом к философскому тексту самого произведения.
Дэмиен Херст определил имя бриллиантовому черепу, которое звучит как «For the love of God» [За любовь Господа]. Фраза определена цитированием Первого послания Иоанна (в русскоязычном варианте – «Ибо это есть любовь к Богу» (1 Ин. 5:3)) и создает в художественном образе артефакта материю религиозного сюжета на основании христианского мировоззрения.
Согласно религиозному мотиву, раскрывающемуся в имени-названии артефакта современного искусства, сформулируем и рассмотрим две философских позиции.
Философская позиция 1:
В чем же раскрывается, согласно художественному воображению Дэмиена Херста, любовь Господа в данном предмете искусства? Неужели исключительно в украшении бренных останков человеческого существования в форме черепа – одного из главных «костяных» хранителей культурного потенциала человека: мозга, как «серого вещества».
Безусловно – нет! Данное предположение устанавливало бы ограничение человеческого существование исключительно в пределах физического бытия, т.е. определяло в качестве меры всех великих помыслов телесное существование человека с конкретной наградой в виде материальных ценностей, а смысл человеческих деяний после смерти утверждался бы не доброй памятью потомков, а количеством погребального инвентаря, уложенного в могилу (согласитесь, данный факт – выразительный элемент из древнейшей культуры).
Обратимся к сюжету христианской религии, в пространстве которой раскрывается название бриллиантового черепа. Определим, на каких культурных принципах формируется идея «любви Господа».
Христианская идея осуществляет земной путь в сердцах верующих на основании благих дел, всеобщей мирской любови к человеку и полном отрешении от всех принципов корыстолюбия и стяжательства – именно проявление данных категорий религиозной духовности в жизни человека определяет особое состояние, получившее название «любовь к Господу»; Высокая духовная любовь (и не только религиозная), наполненная чувством собственной жертвенности во имя веры в святость и возможность воплощения мировой красоты в жизни каждого человека, отрешает природные мотивы эгоистического доминирования в обществе и формирует новый уровень культурного (или религиозного) сознания.
Соответственно, в сфере христианского мировоззрения главное значение слов «За любовь Господа» определяет лишь возможность верующему сознанию получить религиозное откровение в виде истины человеческого существования. Другими словами, если отрешиться именно от христианского религиозного взгляда, главная «награда» любви или «за любовь» к высшей силе нематериальной сущности есть переход на новый уровень сознания, который позволяет видеть вещи материального видимого мира в качестве элементов духовного мироздания, если они отражаются в религиозном сознании, или в виде структур единого физического поля, если они раскрываются в научном сознании.
Таким образом, необходимо определить, что бриллиантовый череп Дэмиена Херста своей художественной формой отрицает свое собственное название «За любовь Господа», а там, где имя в христианском мировоззрении отрицает свою форму происходит исчезновение/разрушение религиозного события, которое распадается по принципу сфер духовного существования на «имя-бытие» (т.е. название) и «небытие формы» (т.е. образную бесформенность – безобразность). В подобном случае «имя-бытие» артефакта Дэмиена Херста отражает сакральную формулу духовного проявления в земной жизни, а форма черепа в сфере небытия становится в религиозном контексте элементом магического величия ада, вовлекающего искушенного зрителя бриллиантовым блеском своих пустых глазниц в бездну материального страдания.
Философская позиция 2:
Данный артефакт может быть есть награда Дэмиену Херсту самому себе за его собственную любовь к Господу? Но в подобном случае следует предположить, что сам Дэмиен Херст проявляет себя и для себя в качестве Господа (Бога), определяющего себе же награду в виде бриллиантовой смерти.
В истории развития человеческой культуры (особенно в сфере искусства) предполагается, что любой творец в чем-то подобен части божественного творческого замысла, но только в области конечных временных форм на земле и совершенно не подобен творцу бесконечной идеи мироздания (именно потому мы и можем постигать лишь отдельные части действительности, если она, конечно, таковой является).
Любая попытка увековечить в культуре не величие творческого духа, а через материальный мир сущего воплотить свое собственное эго – «Я» приводит к созданию идолов и кумиров в пространстве искусства, постепенно перетекающего за счет свободно конвертируемой на аукционах авторской «имени-валюты» в раздел рыночно-ценового умопомешательства на основаниях наибольшей выгоды. Факт кумиротворчества совершенно отрицается христианской религией, придающей в подобном случае дополнительное разрушительное значение уже известным нам словам: «За любовь Господа» в алчущем мире своей души, получи меру наказания.
Отражение творческой игры со смертью в образах искусства достаточно частое явление и философский горизонт подобных композиций практически всегда высвечивается проникновенно-пронзительными смыслами о бренности телесного времени и бессмертии культурного духа.
В художественном сюжете, определяющим смерть в качестве главного объекта, всегда присутствует определенного рода дуализм (двойственность) человеческого существования – с одной стороны, всегда имеется обоснованное временем право выбора продолжать жить «как все» или умереть «героем» сейчас, а с другой стороны, отчетливо проявляется в культурном сознании бессмысленность подобного выбора, поскольку не смерть устанавливает культурные границы человеческого существования, а внутренняя духовная сила. Трус и герой формируются не порогом смертельной пропасти, а жизненным путем собственной созидательности.
Дэмиен Херст, к сожалению, не предлагает в своем арт-объекте подобных вопросов. В данном случае художественный репертуар его «драгоценного» образа отсылает к историческому примеру из сферы прагматики (т.е. практического применения) из Повести временных лет о Великом князе-воине Святославе Игоревиче: «Когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него» – равно и нам, зрительской аудитории предлагается выпить эликсир художественной идеи из бриллиантового черепа Дэмиена Херста, но вопрос в том, какое эстетическое послевкусие останется в нашей душе после соответствующего чувственно-интеллектуального напитка; не будем ли мы в актах своего восхищения подобны печенежскому князю Куря?
Также возможно представить, что Дэмиен Херст в сфере современного искусства совершает с бриллиантовым черепом акт подобно одному из могильщиков в трагедии У. Шекспира «Гамлет» – акт V, сцена на кладбище с могильщиками, капающими яму для погребения Офелии, монолог Гамлета, взявшего череп, выброшенный одним копателем из ямы: «У этого черепа был язык, и он мог петь когда-то; а этот мужик швыряет его оземь, словно это Каинова челюсть, того, что совершил первое убийство! <...> человек, который готов был провести самого господа бога, — разве нет? <...> а теперь это – государыня моя Гниль, без челюсти, и ее стукает по крышке заступ могильщика; вот замечательное превращение, если бы только мы обладали способностью его видеть».
Отвлекаясь от работы Дэмиена Херста, данная цитата из У. Шекспира устанавливает очень важный философский ракурс: - Видеть превращение – вот истинный смысл современного искусства! Но видеть не при содействии телесных чувств, а согласно нашему мышлению на новом уровне эстетического сознания. Превращение, которое происходит не в виде Новозаветного религиозного чуда во внешнем мире, наподобие воскрешения мертвых и исцеления неизлечимых, а превращение, совершающееся на основании самосознания (рефлексии) собственного понимания эстетической выразительности арт-объекта, претендующего на номинацию в качестве художественно-изобразительного.
Таким образом, бриллиантовый череп в современном искусстве есть метафора мышления, определяющая новый уровень познания человеческой сущности в глазах проницательного зрителя; и смертельный рок судьбы для автора произведения, удостоверяющего неосознанно собственный принцип духовной смерти в форме золотого тельца вместо духовной идеи.
Факт философских вопросов к данному произведению определен Абсолютом нашего разума и ограничен исключительно ракурсом культурного сознания, а не авторской идеей Дэмиена Херста или догмами культурно-искусствоведческих предпочтений. Например, не менее интересной может быть интерпретация, основанная на полной фразе цитаты, к которой Дэмиен Херст обратился в поиске названия для своего произведения. Она происходит из припоминания материнского наставления к нему в форме вопроса, который звучит, как: «For the love of God, what are you going to do next? («скажи на милость, что ты дальше будешь делать?»); в подобном ракурсе проявляется область психоанализа, который раскрывает внутренний неосознанный мотив отношения жизни и смерти в современном искусстве самого автора Дэмиена Херста. Могут быть и другие варианты прочтения данного сюжета в мире современного искусства, но Вы, уважаемый читатель, имеете шанс определить Ваше собственное мышление в качестве исследующего, попробовав раскрыть идейные формы арт-объекта самостоятельно!
Константин Никулушкин