«Маленькая книжка о большой памяти» Александра Лурии посвящена исследованию феноменальной возможности запоминать бесконечные ряды слов, символов, бессвязных звуков и прочего экспериментального материала.
В 20-ых годах 20 века в лабораторию молодого психолога Александра Лурии пришел молодой человек, которого автор в книге называет Ш., с необычной просьбой проверить его память. Ему было немного меньше тридцати лет, отец владел книжным магазином, братья и сестры не имели каких-либо отклонений в развитии и психических заболеваний, мать не смогла получить высшее образование, но была воспитанной и культурной женщиной, много читала.
Ш. работал репортером. На утренней планерке редактор раздал сотрудникам задания с большим количеством адресов и поручений. Редактора удивило отсутствие у подчиненного блокнота и пишущих принадлежностей. Он собирался сделать выговор невнимательному сотруднику, но с удивлением обнаружил, что каждое задание выполнено. После этого случая редактор отправил его в психологическую лабораторию для исследования памяти.
Ш. не нужно было никакого заучивания, и, если я предъявлял ему ряд слов или чисел, медленно и раздельно читая их, он внимательно вслушивался, иногда обращался с просьбой остановиться или сказать слово яснее, иногда сомневаясь, правильно ли он услышал слово, переспрашивал его. Обычно во время опыта он закрывал глаза или смотрел в одну точку. Когда опыт был закончен, он просил сделать паузу, мысленно проверял удержанное, а затем плавно, без задержки воспроизводил весь прочитанный ряд.
Эксперименты Лурии с Ш. длились более 15 лет. Объем памяти мужчины не имел исчислимых границ. Все, что ему предлагалось запомнить, Ш. воспроизводил с исключительной точностью, повторяя ряды слов, символов даже спустя 15 лет после первичного называния. Он садился, закрывал глаза и начинал описывать обстановку в комнате, одежду, которая была на экспериментаторе и вспоминал цепочку символов.
Таблицу из 50 цифр Ш. запоминал за 3 минуты, воспроизводил за 40 секунд, объединил в одно большое многозначное число за 1 минуту 30 секунд. Спустя несколько месяцев эксперимент повторился, количество времени на вспоминание не увеличилось.
Наблюдая за собой, Ш. заметил, что когда исследователь его памяти подтверждает правильность или указывает на недочет, на его «внутреннем» экране всплывают пятна, и мужчина вынужден вносить зрительные изменения в созданный образ.
Каждое слово вызывало у него определенные образы, клубы пара, брызги. Синестезические явления усиливались при восприятии звуков, голосов.
Ему дается тон высотой 30 Гц с силой звука 100 дБ. Он заявляет, что сначала он видел полосу шириной 12 – 15 см цвета старого серебра; постепенно полоса сужается и как бы удаляется от него, а затем превращается в какой-то предмет, блестящий как сталь. Постепенно тон принимает характер вечернего света, звук продолжает рядить серебряным блеском.
При изменении тональности звука, всплывающие картинки меняются, наполняются красками, другими становятся ощущения. Речь мужчин и женщин вызывает у Ш. композиции из букетов разрозненных образов, наполненных богатой цветовой палитрой, от которой он так и не смог избавиться.
«Какой у вас желтый и рассыпчатый голос», - сказал он как-то раз беседовавшему с ним Л. С. Выготскому.
Каждый звук речи вызывал у Ш. разные ассоциации. А был для него чем-то белым и длинным, а Ю острее, чем Е, Я – что-то большое, по нему можно даже прокатиться. Цифра 3 обозначала вращающийся заостренный отрезок, а 4 что-то квадратное и тупое, а 8 походила на известь.
Граница между зрением, слухом, осязанием и вкусом у Ш. стерлась, синестезия стала неотъемлемой частью его психики и наложила специфический отпечаток на восприятие окружающего мира.
Образы и слова Ш. запоминал, мысленно расставляя их вдоль дороги, мимо магазинов, ворот и домов. Каждое услышанное или прочитанное слово он превращал в яркий наглядный образ, навсегда запечатленный в памяти.
Воспроизводя длинные ряды слов, Ш. изредка все же допускал ошибки, но это были ошибки восприятия и внимания, а не проблемы в памяти.
Я поставил карандаш около ограды, и вот карандаш слился с этой оградой, и я прошел мимо него… То же было и со словом «яйцо». Оно было поставлено на фоне белой стены и слилось с ней…
Шершевский Соломон Вениаминович стал одним из самых известных мнемонистов. Долгие годы он оттачивал искусство запоминания: искал короткие дорожки к глубинам подсознания, разрабатывал новые техники и методы. Особенности запоминания формул, бессвязных наборов звуков и цифр, решение логических задач нашли свое отражения в современных эйдотехнических приемах.
Самым трудным для Ш. оказалось забыть то, что он помнил. Он не жил в мире реальном, хорошая и, кажется, счастливая семья - жена и сын - воспринимались им сквозь призму другого, ирреального мира.
Феноменальная память превратила Шершевского в человека со множеством временных профессий, неустроенного в жизни, не получавшего от нее удовольствия.
И трудно было сказать, что было реальнее – мир воображения, в котором он жил, или мир реальности, в котором он оставался временным гостем…
Последнее время издается множество книг по тренировке и развитию памяти. В этой каноничной повести есть описание многих рабочих техник тренировки с достаточно подробным описанием.
