Мой друг утверждал, что никогда не топил баню, потому что жил в ней. Другого моего приятеля это повергло в ступор.
Текст Ивана Карасёва.
Наши родители не шибко ломали себе голову, придумывая имена своим чадам. Особенно мальчикам. Саши, Серёжи, Лёши, Юры, Вити. Телефонная книжка моего смартфона пестрит этими именами. Иногда приходится уточнять вторым словом, ибо фамилия не всегда что-то говорит. Среди Сергеев у меня есть Сергей колодец (он нам его копал), Сергей электрик, Сергей сосед, Сергей кондиционер (специалист по ним) и более экстравагантный Сергей теплонасос. Не все, наверное, знают, что такое теплонасос, но вот у нас есть такая штука, значит имеется и соответствующий Сергей. Завершает список Серёга молочник. Лично мне с этим повезло немного больше, в своё время мама всё же смогла вырваться из порочного круга общепринятых имён.
Но сейчас речь пойдёт не о Сергеях, а о Викторах. Есть у меня близкий друг с таким именем. В телефонной книге он так и обозначен, без всяких уточнений, даже без фамилии. Просто – Виктор, и так всё ясно.
Естественно, Виктор, он же в обиходе Витя, любит приезжать к нам в деревню. Нравится ему она и окрестности. Он даже слово для них подобрал особое и разразился целой тирадой в переписке: «У вас очень СВЕТЛОЕ место. Очень. Я такие штуки очень чувствую. Как и наоборот. Здорово впитывать в себя солнце. Здорово просыпаться вместе с весной. Здорово просто быть… Иногда валяться и ощущать весь кайф БЫТИЯ!».
Кайф бытия Витя предпочитает ощущать в предбаннике нашей бани, где для него специально сколочены деревянные полати. Особенно любит устроиться рядом, на завалинке, и, затянувшись сигаретой, любоваться далёкими лесами и закатами.
Больше ничего ему не надо там, в бане никаких удобств, даже света нет. Когда строили, решили – лишнее, летом допоздна светло, а воду наносим из дома. Собственно говоря, Витю это тоже очень устраивает, блага цивилизации не помогают медитировать. Наоборот. Поэтому даже в этом, коронавирусном, году, когда отменили сообщение с Белоруссией, куда ходили все поезда, связывавшие ближайшую станцию с Питером, Витя доберётся до «своей» бани. На перекладных, но доберётся.
А вот семейство Зайчиков, с которым мы дружим семьями, отсутствие железнодорожного сообщения совершенно не беспокоит. Они приезжают в деревню, за 520 километров от Питера, на своём железном коне, нагрузив его сверх всякой меры. Даже верхний, пристяжной автобагажник «Thule» всегда едва закрывается. Эдик разве что не прыгает на нём, чтоб захлопнуть. Зайчики любят комфорт и в бане без света жить бы не стали. Разве что париться, и то с оговорками. Хотя глава семейства Эдик – завзятый охотник, почти экстремал (см рассказ «Лось»). Но тут не охота, тут – культурный отдых. Как же обойтись без десятка кастрюлей и сковородок, ведь супруга Эдика Инесса (см рассказ «Инесса и ребята») - чрезвычайно деятельная натура. Она даже просто на шашлыки пригласить не может, у неё, кроме основного блюда, будет ещё пяток. Посему иногда на шашлыки сил уже не остаётся. А сменные наряды для младшей дочери (шестнадцатый год – почти невеста)? А огромная открытая палатка-шатёр, в которой планируется проводить вечерние посиделки? Вот и надрывается мощный Q7 под тяжестью городских Зайчиков и их барахла.
Зайчики арендуют пустую избу, у одного соседа их две, одна простаивает. Ну мы там в своё время американцев поселили (см рассказ «Новый американец»), а вслед за ними туда Зайчики зачастили. Могли бы у нас устроиться, но так им удобней. Зовут хозяина дома тоже Виктор, Виктор Кравченко. У нас в деревне из четырёх постоянно проживающих мужиков двое – Вити. Это я опять к вопросу о слабом разнообразии мужских имён у людей старшего поколения.
Договариваться с Кравченко, как и в прошлом году, выпало на мою долю. Сразу сказал Эдику: «Принципиальное согласие от него получу, а по цене - сами». В первый раз Зайчики жили всего с неделю, и Витя с них ничего не взял, не гостиница всё же. Теперь же Инесса с дочкой запланировали провести в деревне целых полтора месяца. А это уже срок. И не заплатить неудобно, тем более, что Зайчики, благодаря отцу семейства, в деньгах нужду не испытывают. А по деревенским меркам так вообще богачи.
По приезду, главный переговорщик от Зайчиков, Эдуард Самуилыч, взял у меня телефон Кравченко. Я отправил эсэмэской. Витя Кравченко у меня числится в книжке просто как Кравченко, без имени. Так в деревне его зовут, чтобы отличить от другого Витька, Волкова. Кравченко он и есть Кравченко. И я за глаза по фамилии его именую.
Эдику свойственно немного расслабляться в отпуске. Это и понятно, надо уметь давать голове отдохнуть. Запомнил лишь имя хозяина дома - Виктор. Фамилия осталась где-то за пределами сознания. Поэтому, когда на следующий день искал у себя его телефон, нашёл в сообщениях только какого-то непонятного Кравченко. Звонит мне и спрашивает:
- У Виктора телефон заканчивается на 43?
Сказал бы просто Кравченко – это Виктор? Я бы подтвердил. Витя, да. А так, сорок три каких-то. Откуда мне знать? И зачем? Телефонная книжка для этого имеется. Я вообще помню только три номера, свой, жены да одного из сыновей, самого активного.
- Не знаю, - говорю, - сейчас посмотрю, сброшу.
А про себя подумал, чего это ему Виктор понадобился? Надо сказать, что друг мой Виктор в городе занимается нашими делами, от которых мы с женой совершенно отстранились. «Принц-администратор», как говорит супруга. Что бы мы без него делали? Вот и сейчас Эдику, наверное, кто-то с работы позвонил, Витя нужен, а он, Эдик, в очередной раз потерял его, Виктора, телефон. С ним не одну рюмку коньяка выпил, а телефон до сих пор у меня берёт. Рассуждая подобным образом, я, ничтоже сумняшеся, отправляю Эдику Витин номер. Виктора вам – получайте.
Проходит два дня, по стоимости аренды дома Эдику звонить Кравченко не пришлось, тот сам появился, сено с сыном укладывал на вешала, в паре десятке метров от летней резиденции семьи Зайчиков. Договорились легко, Эдик проявил неслыханную по местным меркам щедрость – предложил три тысячи в месяц. Это за пустой, никому не нужный, дом, хоть и с водопроводом.
Потребность позвонить появилась позже, когда баню арендатор стал растапливать, понадобилась консультация с хозяином. Ну не хотела топиться печь, и всё тут. Дымит чёрным дымом.
Эдик полез в эсэмэски. Нашёл последнюю от меня, нажал на номер, звонок пошёл. Телефон при этом отчаянно сигналил, что звонил он уже давно известному адресату по имени Виктор Зиновьев. Но, подуставший в борьбе за чистую жизнь Эдик присел на лавочку отдохнуть, включил громкую связь и положил смартфон рядом. Предупреждения экрана, значит, не заметил.
На том конце виртуального провода ответили:
- Алле.
- Здравствуйте, Виктор!
Витя чуть не обомлел. Его аппарат сразу подсказал, кто звонит. С каких это пор Эдик его на «Вы» называет. Уж не случилось что?
- Привет, - растерянно пробормотал.
- Знаете, никак баню затопить не могу. Всё дымит и дымит. Вы же её повадки лучше знаете. Подскажите.
Витя был в курсе визита Зайчиков в деревню, поэтому вопрос о бане его не удивил. Точнее удивил, но не очень.
- Так я не знаю, я не топил её никогда.
- Как? Никогда?
- Никогда. Там и без этого такой кайф. Не передать. А вообще я там только сплю, в предбаннике.
- Спите тут? – Эдик удивлённо разглядывал захламлённый предбанник. Судя по всему, долгие годы он служил не по назначению. Как тут можно было спать среди пыли, грязи, кривых палок и старых железяк? Да ещё кайф ловить? Ну у всех свои причуды.
- Да, сплю. Там здорово, даже в воздухе запах чистоты.
Эдик попробовал ощутить, потянул носом и чихнул, многолетняя пыль атаковала слизистую.
- А на чём спите?
- Как на чём? Там полати для меня там сколочены.
«Полати? – удивился Эдик, глядя на две длинных доски на полу. – Это полати? Это ж сколько надо внутрь залить, чтобы тут спать? Хотя в такие дождливые дни как сегодня, например, деревенским всё равно делать нечего. Вот и спят на полатях в обнимку с бутылкой». Но вслух вежливо произнёс:
- Ну я вас понимаю, в избе душно бывает.
- Вот именно! А там такой настрой души получаешь. Особый. Где ещё такое найдёшь! Непередаваемые ощущения. Душа всеми струнами играет. Как гитара. Ты гитару взял? Попробуй, сыграй.
«Откуда он про гитару знает», - промелькнуло в голове у Эдика. Но вслух сказал совсем другое:
- Нет, я не знал, что в бане гитара нужна.
- Зря. Да ладно, ты просто открой дверь, закури, сядь и перед тобой лесные дали за озером. Светлое место. Очень.
Эдик промолчал в ответ, открыл дверь. Его взгляд упёрся в покосившийся сарай. Ну уж никак не светлый, чёрный от старости. Это ж сколько надо выпить? А может попробовать? Вдруг и ему, Эдику, место светлым покажется. Эдик с надеждой поднял голову, может, светлость места идёт оттуда? Но оттуда, из нависшей свинцовой тучи опять упали жирные капли. «Бр-р», - невольно передёрнуло.
- Так насчёт того, чтоб не дымила, не подскажете?
- Эдик, - продолжал удивляться Витя, - а почему вдруг на «Вы»?
Эдик мысленно пожал плечами, он знал, что в деревнях все друг другу тыкают. Но он как-то не привык так быстро. Один раз виделись и «ты». И сразу «Эдик», а представлялся он Эдуардом.
- Ну не знаю, вы старше всё-таки.
Витя ухмыльнулся про себя: «Во даёт, между нами года два-три разницы. Шесть часов, наверное, уже набрался. Там пьётся хорошо», - глотал слюнки Витя. Впрочем, вслух ограничился нейтральным:
- Есть немного.
«Ага, немного, - чуть не прыснул Эдик, - лет двадцать». Однако не унимался:
- Но что же мне с баней делать всё-таки?
- У Вани надо спросить, он-то уж точно подскажет, - Витя никогда не давал плохих советов.
- У Вани???
- Ну да, у кого же ещё, а ещё у Матвея, он паренёк смышлёный, несмотря на то, что ему всего четырнадцать лет, и баню растапливает мастерски.
- Хорошо, спасибо, - пробормотал Эдик и повесил трубку.
Постоял, почесал за ухом и набрал меня.
Я, конечно, слегка удивился, хотя нет, не слегка. Я и не знал, что у местных являюсь авторитетом по баням. Однако. Сам Кравченко советует ко мне обратиться. Я налил ещё рюмку, глядя в зеркало мысленно спросил себя: «Ты меня уважаешь?»
Самолюбование прервал нетерпеливый голос:
- Так что посоветуешь?
Я хотел было прочитать лекцию об искусстве растапливания бань, но, следуя врождённой скромности, посоветовал:
- Знаешь, лучше всё же с хозяином ещё раз поговорить. Просто не по телефону. С ними, с местными, по телефону трудно, их по телефону без бутылки не понять. Ты же без бутылки с ним разговаривал?
- Бееез, - с некоторым недоумением протянул Эдик.
- А зря. Тогда зайди к нему, он сейчас дома.
- А у меня бутылки нет, - растерянно сообщил мой друг.
- Ты не понял, если вживую, то можно и без. Давай дуй.
Эдик молча выслушал меня и, немного растерянный, побрёл к Кравченковскому дому. Это совсем рядом, и сотни метров не насчитаешь.
Даже в избу стучаться не пришлось. Пользуясь перерывом в дождепаде, Кравченко вышел поковыряться в огороде.
Собака на цепи залаяла, Кравченко обернулся. Эдик стоял и теребил край футболки.
- Я вам звонил насчёт бани, - начал робко Эдик.
- Кому? Мне? Да у меня ещё утром телефон сел, а зарядку куда-то засунул. – голос Кравченко Эдику показался каким-то странным.
- Как? Я же с вами разговаривал!
- Да не, с Игорем, наверное, по стационарному, - Кравченко будто поменял голос за последние пятнадцать минут. Как в сказке про семерых козлят, напильником, наверное, затачивал.
- Нет, с Виктором, - промямлил Эдик. И тут, глядя на засаленные рукава рабочей робы Кравченко, он начал понимать. И голос вспомнил, и даже лицо, и то, как сидели за одним столом у Вани: он, Эдик, Ваня с Юлей, Витя-Виктор и американец Джеймс. И как хорошо шла водка тогда. Необычно хорошо. А больше всех старался габаритный американец Джеймс, он постоянно повторял: «Харашо, харашо!»
Баню в тот день Эдик всё-таки растопил. Секрет был прост. Кравченко знает своё хозяйство. Надо было открыть верхнюю дверцу, что ведёт на каменку, и там сжечь на весу десяток газет. Всё гениальное просто. Печь дымить перестала.
Другие тексты Ивана Карасёва можно читать на сайте Игры со словами и смыслами:
Вам также может быть интересно:
Начало Зининой жизни
Русские солдаты и немецкие фрау (к Дню Победы)
У французской пары не было детей, и они взяли их в советском провинциальном детдоме