Наверное, это уже старость. Думаешь и собираешься сделать одно, а на деле выходит совсем и даже очень совсем не то, что намеревался…
Сегодня свою «Неделю» я собирался посвятить предстоящему Дню республики — празднику, который по идее должен был стать главным в Хакасии, но почему-то за все эти почти три десятка лет в таковой не превратился. Даже в те вегетарианские времена, когда нашим губернатором был Алексей Лебедь, а День республики — выходным, он и по ощущениям всегда уступал Дню города в Абакане.
Хотя кто только не ругал этот столь якобы не любимый горожанами праздник! А вот нет у нас его уже второй год — и, согласитесь, кажется, вместе с ним ушло из нашей жизни что-то по-настоящему светлое, большое, веселое. Ну а что касается ругать, так это ведь в нашем обществе уже практически правило хорошего тона, — надеюсь, вы понимаете, о чем это я.
Про День республики, который в первые годы тоже отмечался с размахом, такого (опять почему-то) не скажешь. К этой дате, 3 июля, даже и открытие Международного фестиваля кукольных театров «Чир-Чайаан» приурочивали. Но и это не спасало главный день республики — так и хочется снова написать «почему-то».
Но не буду. Для себя я на этот вопрос уже ответил. И именно сегодня хотел поделиться этим с вами. Но, кажется, вернее, даже уверен, не это сейчас главное.
За эту неделю у меня было много встреч с совершенно разными людьми. И знаете, что неприятно удивило? Все большее количество людей вдруг начинают уверять меня, что коронавирус — это одна большая и страшная выдумка. Мол, на самом деле ничего в нем опасного нет. И кому это всё нужно, мы на самом деле, может, уже никогда и не узнаем.
Да, я опять и снова о той самой эпидемии, внутри которой мы вынуждены жить уже добрую четверть года. И да, понимаю, что, возможно, надоел уже вам этим своим постоянством. Наверное, интереснее было бы все-таки порассуждать сегодня о республике, которая сколько-то лет назад из автономии стала полноправным членом Российской Федерации.
Хотя о каком равноправии может идти речь, если, пожалуй, только при Лебеде республика не стояла перед федеральным центром с протянутой рукой. Была бедной, но гордой.
Бедной, но уже не стесняющейся брать в долг она осталась и при следующем губернаторе, Зимине.
Обещала научиться жить без долгов при новом губернаторе, Коновалове. Пока не получается…
Как говорится, есть тема для размышлений.
Но гораздо больше этого меня все-таки волнует происходящее вокруг, здесь и сейчас. Вторую неделю подряд в Хакасии число заразившихся коронавирусом стабильно держится на уровне трех-четырех десятков человек. Насколько это много, можно судить хотя бы по тому, что, как заявил в прямом эфире нашего телеканала «Абакан 24» министр здравоохранения РХ Владимир Костюш, в наших больницах очень скоро уже, возможно, не останется свободных коек для пациентов с ковидом. И ладно бы только коек. В конце концов, под очередной ковидный стационар можно переделать еще какое-нибудь отделение очередной больницы.
Самое главное, начинает сказываться человеческий фактор. Наши медики в прямом смысле этого слова выгорают.
Они устали.
Они физически не могут столько месяцев работать в режиме постоянного напряжения. Они живые люди, и они тоже могут не выдержать.
Об этом министр тоже говорил в нашей программе в минувший четверг. Но, кажется, его теперь мало кто слышит.
В то же время, посмотрите, что происходит в соседней Туве. В Кызыле отменили движение общественного транспорта. Заразившихся в республике уже столько, что военные в экстренном порядке разворачивают там свой госпиталь. Местная медицина с эпидемией самостоятельно справиться уже не может. На помощь ей приходят московские медики. Но хватит ли их и на другие регионы?
Вы уверены, что рост числа заразившихся в последние недели в Хакасии — это не начало того, что сейчас происходит в Туве?
При этом на улицах наших городов — полный разгул (в прямом смысле этого слова), а соблюдение масочного режима если и есть, то исключительно и только для отчетности.
Куда там без маски зайти нельзя?
Как у нас носят эти маски?
Как часто их меняют и меняют ли вообще?
На днях пришлось проехать в электричке. На вокзал без маски действительно, наверное, не зайдешь. Но в электричку можно. Потому что вход на вокзал охраняют люди в черной форме. Много людей в форме! Но вся их функция к досмотру багажа, кажется, только и сводится.
А еще они встречают прибывающие в Абакан электрички, выстроившись с собаками (!) по периметру ограждающего вокзал металлического забора. Хорошо, что он без колючей проволоки (хотя не уверен), иначе полной ассоциации с каким-то местным концлагерем было бы уж точно не избежать.
Впрочем, глядя на то, как люди колонной идут по ограниченному железным забором проходу, а чтобы вдруг не сворачивали куда не следует, по периметру стоят люди в той самой форме, аналогии напрашиваются сами.
Я часто бываю на юге Красноярского края, и у меня сложилось такое впечатление, что там если и знают о коронавирусе, то считают его болезнью не страшнее гриппа. А грипп, по нашему убеждению, уже даже и не болезнь вовсе.
Но от гриппа тоже умирают. А как коронавирус разрушает наш организм, этого не понимают пока и сами врачи.
И вот вам одна история, — надеюсь, она заставит задуматься хотя бы некоторых.
24 июня на 55-м году жизни скоропостижно ушел из жизни заведующий отделением хирургии № 2 Свердловской областной клинической больницы Юрий Мансуров. Как написали в официальном некрологе, его жизнь «неожиданно прервалась».
Это был один из лучших хирургов России. Он спасал самых тяжелых пациентов, которых везли в Екатеринбург со всего региона, а если была возможность, то и из других областей.
Его похоронили 26 июня.
Министр здравоохранения России Владимир Мурашко прислал в Екатеринбург правительственную телеграмму, в которой выразил свои соболезнования коллективу больницы. И попросил передать свое искреннее сочувствие родным и близким Юрия Мансурова.
А позавчера, 29 июня, его супруга Юлия на своей странице написала этот пронзительный пост, который, возможно, вернет в нашу страшную реальность (она на самом деле вокруг нас такая) кого-то еще.
«Мне приходится горько улыбаться, читая, что муж погиб не из-за COVID-19.
Он погиб не из-за тромбоэмболии. До заболевания не было у него никакой тромбоэмболии. Она развилась как осложнение при COVID, и с ней довольно быстро и успешно справились. Не самая сложная задача для профессионалов, которые занимались мужем.
Он погиб не из-за сопутствующих заболеваний.
У супруга не было ни одного (ни одного!) заболевания, с которым он, крепкий, спортивный красивый мужчина, не дожил бы лет до 85–100.
Мы иногда обсуждали его потрясающую наследственность. Его родители живы, папе 91, маме 85. Оба в ясном уме. Папа ходит своими ногами, в том числе на все службы в церковь. Мама ходит хуже, но и только. Бабушки и дедушки с обеих сторон также дожили до удивительно преклонных лет.
Со вчерашнего дня я знаю результаты вскрытия. (Патологоанатомы, спасибо. Вскрывайте. Вскрывайте и разбирайте на молекулы. Вдруг следующего это спасёт?)
У мужа разрушились легкие, и он погиб. И это сделал коронавирус.
Поверьте, вирус не выбирает.
Я знаю о семье, в которой жена умерла от COVID, успев заразить мужа. Тот перенёс относительно легко. Но заразил сына 24 лет. И сын тоже погиб.
Чудовищная арифметика.
Было 3, стало 1…
Я не представляю, что чувствуют сейчас те, кого должен был прооперировать мой муж, но уже не сделает этого.
Мои невероятные подруги, что организовали проект «Спасти рядового Мансурову», оставляют меня одну разве что в туалете. Я подозреваю, они составили график дежурств.
Спасибо друзьям. Видит Бог, в страшном сне бы не хотела я такого подтверждения того, что я и так знала: вы наша опора и стена, за которой можно укрыться.
Вот только от горя не укроешься.
Оно смотрит мне в глаза отовсюду.
Из окна, в которое я глядела, когда несколько раз в день слышала по телефону: тяжелый, но стабильный, выкарабкается.
С дорожки в парке, где мы втроём гуляли с дочерью.
Из вотсапа. Где муж писал:
— Не бойся, все будет хорошо!
— Ты обещаешь?
— Обещаю!)))
Обманул. Ну что же. Он был гений. А гениям простительны недостатки. Иногда гении не выполняют обещания.
Друзья, спасибо. Я в порядке.
У меня отличный якорь с папиным лицом и его чудесными глазами. Мы справимся.
Я счастливая женщина.
Мне тяжело? Да. Невыносимо. Но это нормально. Так должно быть.
Что по-настоящему страшно, так это представить, что мы с Юрой могли 11 лет назад пройти мимо друг друга».
Юрию Владимировичу было 54 года.
Его дочке Алисе — 7 месяцев.
Вдове Юлии…
Вам всё еще необходимы доказательства?
Алексей КИРИЧЕНКО
Фото из открытых источников
