Предыдущую главу можно прочитать тут. История целиком на моем канале.
Глава 12. Знакомство Криша и Саврето
На базаре царили невообразимый шум и гвалт. В рыбных рядах поймали карманника и тут же учинили над ним расправу. У лотков с зеленью два богато одетых всадника громили лавку старого до-канца, а сам хозяин равнодушно взирал на погром и только изредка помаргивал жирными желтыми веками.
Там, где продавали медные серьги и запястья, бойко и визгливо торговались с купцами пестро разряженные девки.
В другое время Саврето непременно обошел бы стороной не в меру шумный и разбитной базар. Но сегодня не пустое любопытство и баловство привели его на центральную площадь Шалаты – столицы Нагорного Хатона. Поэтому чародей старался не обращать внимания на суету вокруг.
Саврето шел важно и неспешно, как и подобает главе общины и известному ученому, кутаясь в теплый плащ – Нагорный Хатон в ноябре погодой не баловал.
Саврето миновал ряды с пряностями и убоиной, ряд торговцев идолами и ряд с глиняной посудой. Он направлялся прямиком к павильону работорговли. Чародею необходимо было обзавестись новым подопытным экземпляром, в Пиресте же работорговля была запрещена. Вот почему он решил посетить главу Хатонской общины Бенедикта Парамора, а заодно заглянуть на один из самых крупных и оживленных базаров мира.
В павильоне тоже стоял изрядный гомон, хотя здесь и было потише, чем снаружи. Товара было выставлено много – и самого разного, поэтому Саврето с видом знатока принялся рассматривать рабов. Ему подходил далеко не всякий человек, а лишь наиболее восприимчивый к магии. А таких и одного из сотни отыскать не всегда удавалось.
В дальнем углу павильона, почти до отказа забитого людьми, вскипела ругань. Там шел самый дешевый товар – неприрученные дикари с островов и прочие строптивые твари. Один из этих никчемных рабов никак не хотел даваться в руки двум широкоплечим помощникам работорговца, которые, судя по всему, хотели надеть на него ошейник. Раба только что купил толстый старик. Судя по виду – сущий жмот и изверг, – определил Саврето, разглядывая покупателя. Наверное, замучил до смерти своего прежнего работника и пришел за новым. Да норовит подешевле взять, хотя самому же это теперь боком и выходит.
– Надевай! Суй туда башку, скотина! – орал торговец на раба, молодого белобрысого парня, обросшего, грязного, заросшего клочковатой бородой.
Он колотил свою жертву кулаком по спине, но тот с молчаливым упорством продолжал сопротивляться и выворачиваться из рук, как змея или дикая кошка.
– Я не раб! – повторял он сквозь стиснутые зубы.
Саврето нельзя было назвать злодеем, но и добряком он никогда не был. Но тут будто что-то горячее и острое, как раскаленная игла, укололо его в самое сердце. Он остановился, заглядевшись на безобразную сцену.
– Эй, любезный! – возмущенно орал покупатель. – Ты хочешь, чтобы я передумал? А ну приструните этого хиляка, а то я заберу назад свои деньги!
– Размечтался! – сорвался на него вконец озверевший торговец. – Он теперь твой, сам и приструни его! А будешь выступать – самому придется напяливать ему этот треклятый ошейник! Да стой ты смирно, животное! – заорал он на дикого парня.
Саврето шагнул к продавцу. С чародеем творилось что-то неладное. Хотя чувств своих он в эту минуту оценить не мог, лишь сделал вывод, что парень вполне подойдет для его опытов. На темнокожих южных рабов он не похож. Рожден свободным – это видно. Каким же ветром его занесло в лапы работорговца?
Пожалуй, стоит избавить этого беднягу от цепей, – благодушно рассудил Саврето. Ему же будет лучше, если он поменяет судьбу невольника на участь подопытного. Это не больно. Это не долго. В общем, такой поступок вполне благороден. Саврето шагнул к месту купли-продажи и вежливо поприветствовал обоих – и продавца, и покупателя.
Те ответили, как полагается, но без особого дружелюбия и сразу же отвернулись от настырного незнакомца.
– Давай сюда свою поганую шею, – приговаривал продавец, сопровождая каждое слово увесистой оплеухой. – Совершенно одичавшая скотина. Где только мои агенты достали такого? Придется хорошенько повыбить из него дурь.
– Я не раб, – упорно повторял молодой невольник, тяжело дыша.
– Любезный, – морщась, обратился Саврето к продавцу. – Продай-ка мне этого дикаря. Мне как раз нужен такой в моей лаборатории.
– Господин хороший! – чуть не со слезами в голосе крикнул ему продавец. – Этого сукиного сына уже купили. Да и не будь того, он, как видите, один черт не идет. Даже ошейник не дает себе надеть. Утопить его придется, засранца!.. Эх! Проходи, господин, не мешай!
– Я дам тебе больше, чем этот старик, – невозмутимо произнес Саврето. – Я заплачу чистым золотом. А утопить его – дело не хитрое. Это я и сам могу сделать, если потребуется.
– Слушай, ты!.. – взбеленился первый покупатель, взбешенный своей неудачной покупкой. – Шел бы ты отсюда подобру-поздорову. Я этого дохляка купил и мне решать…
– Десять монет, – с улыбкой предложил ему Саврето. – И ты сам топаешь отсюда на все четыре стороны. А я забираю дикаря себе. Без ошейника, – добавил он продавцу.
Тот оставил в покое упирающегося парнишку и впервые проявил некоторый интерес к разговору.
– Псих, – зло бросил покупатель. – Десять монет за вшивого худосочного мальчишку, который только и умеет, что кошельки воровать. Небось за это его и сбагрили работорговцам. И у тебя красть будет, как пить дать. Да он и пяти золотых не стоит, если хочешь знать.
Но по рукам, естественно, тут же ударили, чем несостоявшийся покупатель остался очень доволен – он-то мысленно уже попрощался со своими деньгами.
Раб, на которого наконец-то перестали напяливать ошейник, тяжело дышал и смотрел на Саврето задумчиво и выжидательно. Так, словно это он только что купил себе чародея, а не наоборот. И взгляд этот Саврето очень не понравился, но и заинтересовал. Он дернул плечами и небрежно распрощался с жадным стариком.
А парень все не отводил взгляд и в этот миг Саврето впервые посетило легкое сомнение, смешанное с неприятным удивлением, будто крохотные ядовитые коготки пробежали по позвоночнику. Его новая покупка была необычной и даже весьма. Возможно, этот человек заслуживал более пристального внимания, чем обычное подопытное существо. Саврето был магом и, конечно, хорошо знал цену подобным предчувствиям. Он взять парня за локоть и отвел в сторону, чтобы внимательно посмотреть в его спокойные голубые глаза.
Луна была в зените, – почему-то подумал чародей, но тут же одернул себя. Не время и не место для откровений.
– Пойдем, – приказал он рабу, хотя белый шар луны так и стоял у него перед глазами.
Парень моргнул и тут же спросил:
– Куда?
– Туда, где ты некоторое время будешь жить.
– Хорошо. Мне все равно, где жить, – тут же согласился парень, точно его согласия кто-то спрашивал! – Только бы там никто не вздумал надеть на меня ошейник.
– Ошейника не будет, – благодушно кивнул Саврето. – Зачем нам ошейник?.. По глазам видно, что ты не дикарь. Только бежать от меня даже не пытайся. Убью. Я отвалил за тебя десять золотых монет.
– Хорошо, – покладисто повторил раб. – Куда мне бежать?.. Мне все равно, где жить. Но я не один.
– Ну, глупости. Идем, – приказал Саврето, вновь приподняв бровь. Его не оставляло ощущение, что он приобрел нечто не только необычное, но и опасное. Хотя в настоящий момент парень выглядел скорее жалким, чем опасным, дрожа, как лист, под пронзительным осенним ветром. Он спокойно шагал за Саврето и озирал базар, кажется, обо всем на свете позабыв.
Не чародей, определенно, – соображал Саврето. Не подмастерье. Но все же некий отголосок чар на нем был. В глазах, в словах, в самом поведении чувствовалось что-то едва уловимое. Околдован? Нет, не то. Ощущение такое, будто у деревенского дурачка за пазухой зеркало судеб. Или… Или он украл у кого-то что-то, обладающее собственной магией. Это похоже на правду. Недаром же старик говорил, что он воришка. Разберемся, – решил Саврето.
– Как тебя зовут? – спросил он у раба.
– Кришиан Феррон, – с готовностью отвечал тот.
– Ты говорил, что ты не раб. Значит, ты был рожден свободным?
Кришиан Феррон вдруг расхохотался, как мальчишка, и сказал:
– Каждый рождается свободным. – И он снова захохотал, будто Саврето только что не очень удачно пошутил.
Чародей остолбенел. Кришиан отсмеялся и смотрел на него с кривой усмешкой, странной, ни на что не похожей усмешкой, медленно сползавшей на одну сторону лица.
А парень еще подлил масла в огонь, проговорив:
– Правда, я и рожден-то не был. Я ведь не человек. Я был создан в лаборатории. Но на свет я так или иначе явился свободным. Рабов вообще нет. Есть те, кто верит, что они рабы. А как твое имя?
– Иодан Саврето. – Он ответил автоматически.
– Ты чародей. – Вопросом это не было, но Саврето все же ответил:
– Да. Как ты?..
– Это заметно, – кивнул Кришиан добродушно.
Саврето остановился и даже руками замахал от удивления.
– Постой-постой… – пробормотал он потрясенно. – Ты, оказывается, не только философ, но и ясновидящий.
– Я не философ и не ясновидящий. Ни философии, ни ясновидению меня не учили. Я вообще ничему никогда не учился. Я же говорю – я не человек.
– На овощ ты тоже не похож, – кисло пошутил Саврето.
– Честно – не человек. Меня создал великий ученый. Ума не приложу, с какой целью. По-моему, толку у него все равно не вышло. Я мало на что гожусь. Не смог даже дать отпор работорговцам. То есть, мог бы… Но такой способ я не одобряю. И я, кстати, ничего у них не крал. Они сами кидали в меня гнилыми яблоками. Я не умею красть. Такой уж я получился.
Глаза у Саврето все расширялись и расширялись.
– Так ты это серьезно?.. И кто же… создал тебя?
– О, это было так давно… Его звали Сарвадил, и он…
– Тише! – воскликнул Саврето, озираясь по сторонам. Он схватил Кришиана за плечо и развернул к себе. – Но ведь Сарвадил мертв уже несколько лет, – прошептал он, глядя парню прямо в глаза.
– О да, мертвее не бывает, – туманно улыбнулся Кришиан прямо ему в лицо.
– Ты что-то об этом знаешь? – шепотом спросил Саврето.
– Я все знаю, – заулыбался Кришиан еще шире. Глаза его были абсолютно безмятежны.
«И зачем я только его купил», – лихорадочно пронеслось в голове у Саврето. Но было уже слишком поздно. Он смотрел на Кришиана хмуро и растерянно. Нет, пока все же лучше оставить свои мысли и предположения при себе. Время для расспросов еще будет.
– Хорошо, – пробормотал Саврето сквозь зубы. – О Сарвадиле ты мне расскажешь, когда мы останемся одни. – Чародей криво улыбнулся и, не удержавшись, спросил: – Скажи-ка, Кришиан, ты со всеми разговариваешь так же, как со мной?
– Нет. Зачем же? Я же вижу, что тебе могу сказать все. Во-первых, просто потому, что ты чародей и можешь понять мои слова. Во-вторых, потому что ты разумный человек и тебе можно доверять.
– Кстати, как ты понял, что я чародей?
– А как ты понял, что я – выгодная покупка?
Кришиан смотрел на Саврето очень ясными, почти до прозрачности, глазами, будто то, что он говорил, разумелось само собой. Да еще эта странная кривая усмешка, будто только часть души парня могла улыбаться так лучезарно. Остальная же… остальная в этот самый миг погружалась в пучину неиссякаемой печали.
И как это можно ставить опыты на живых людях? – вдруг подумал Саврето. Как можно продавать и покупать людей? Ладно еще круглоглазые и безъязыкие с островов – у них самосознания не больше, чем у коровы. Но разумные существа на то и разумны, чтобы быть свободными.
Конечно, Кришиан – не человек. Это очень даже заметно. Но на безмозглую тварь, созданную для экспериментальных целей, он тоже не похож. В нем ощущается сила – чужая, древняя сила. Настолько древняя, что уже невозможно понять, добро это или зло.
Они медленно шли по бойкой торговой улочке. Никто не обращал на них внимания. Никто не мог расслышать их разговор в этом гаме. Поэтому Саврето решил задать Кришиану еще один вопрос:
– Ты знаешь, с какой целью твой хозяин создал тебя? Он говорил тебе? Или, может, ты сам?..
– Нет. – Кришиан беззаботно мотнул головой. – Для чего он меня создал, я не знаю. Разве ты знаешь, зачем ты создан? Но я знаю, что он был мной очень недоволен. Я не удался таким, как он хотел.
– Вот уж об этом догадаться нетрудно! – вздохнул Саврето, а Кришиан от всей души расхохотался. – Хорошо, идем, – с легкой досадой сказал чародей. – Базар для подобных бесед – место неподходяще. Ты, наверное, голоден?
– Нет, нас кормили, – пожал плечами Кришиан. – Хлебом и водой. Я наелся. А вот мой друг наверняка голоден.
Саврето недоверчиво хмыкнул.
– Ты выглядишь так, будто неделю вообще ничего не ел.
– О, я всегда такой, – отмахнулся Кришиан, заглядевшись на большую витрину магазина с дешевым заморским золотом.
– Так значит, ты не вор? – в задумчивости спросил Саврето.
– Нет, что ты. Я никакому ремеслу не обучен. Я люблю говорить с людьми, но ведь это не занятие. Я бы хотел стать златокузнецом, но ведь этому обучаются в детстве, у меня уже не получится овладеть этим мастерством.
– Златокузнецом, значит? – неопределенно произнес Саврето. – Ну конечно. А скажи-ка, парень, как ты попал к работорговцам?
– Я бродяжничал. Ходил по дорогам. Знакомился с людьми. Работал за еду. Они частенько устраивают облавы на таких, как я. Нас никто не ищет, если мы пропадаем.
– Ты был доволен своей прежней жизнью?
– О да! – закивал Кришиан.
– И ты хотел бы вернуться к ней?
– О, мне ведь все равно, куда идти, – отозвался парень. – Только бы меня не удерживали силой. Я не раб.
– Я понял. И я тебя, пожалуй, удерживать не буду. Хотя и заплатил за тебя чистым золотом. Но если ты хочешь…
– А что ты можешь предложить мне? – весело спросил Кришиан. – Ведь ты не здешний.
– Верно. Я из Пиресты. Это за Белой рекой. Если хочешь, я заберу тебя с собой в свою общину. Станешь членом нашего Братства. Я выправлю для тебя документы, и ты станешь вольным гражданином Пиресты. Работорговля там, кстати, запрещена. Поэтому я и наведываюсь время от времени в Хатон за подопытными.
– Так ты хотел меня замучить в своей лаборатории? – хихикнул Кришиан.
– Я отбираю для своих опытов только темных дикарей с юга, – зачем-то стал оправдываться Саврето. – Ты же – создание высокоорганизованное. Ты больше не должен быть рабом.
– Я никогда и не был рабом, – поправил его парень. – Независимо от того, как считали другие.
– Д-да, вы правы, ма Феррон, – медленно сказал Саврето. – Простите меня. Не имею ни малейшего представления, откуда в тебе… в вас такая гордость, но ты… вы правы. Тот, кто не покорился, рабом не является. Ты слишком умен для того, кого никогда ничему не учили.
– Ум-то мой здесь причем? Это все очевидные вещи. Рабства вообще не существует. Снаружи, по крайней мере. Цепи – они внутри.
– Не все признают очевидные вещи, ма Феррон.
– Да оставь ты это. Какой уж я ма Феррон?.. Просто Криш, – весело сказал парень.
Они свернули на улочку, в конце которой находился дом Парамора. Глава хатонской общины Братьев Жизни не всегда обитал на маяке, но всегда рад был принять чародея во время его нечастных визитов в страну.
– Нет, ма Феррон, – сухо сказал Саврето. – Вежливость – это гигиена души. Она предусматривает равное отношение ко всем людям без исключения.
– Так то – к людям, – широко улыбнулся Кришиан.
– Пока ты выглядишь и ведешь себя как человек, позволь и обращаться с тобой как с человеком, – довольно-таки резко произнес Саврето. – Я придерживаюсь весьма старомодных взглядов на некоторые вещи. И воспитан в почтении к человеческой расе. По крайней мере, к той ее части, которая уже вылезла из пещер и может внятно разговаривать.
– И я живал в пещере, – ничуть не обидевшись, вставил Кришиан.
– Я говорю о тех, кто имеет полное право называться человеком, несмотря на свое происхождение, – гордо заключил Саврето.
– Да ведь что… – рассеянно заметил Кришиан. – Эка невидаль – быть человеком. И гордиться-то нечем, право.
Спесь с чародея слетела в один миг. Он неожиданно для себя самого прегромко расхохотался и хлопнул парня по плечу.
– А ты, пожалуй, прав, друг мой, – все еще усмехаясь, произнес он. – Если повнимательнее взглянуть на человеческие поступки, человеком и быть-то не захочется. А я все же доволен тем, что чуть получше тех тварей, что влачат свои дни на островах. А вот и дом доброго Парамора. Мы почти пришли!
Улочка, на которой жил Парамор, была узкой, извилистой и чрезвычайно нечистой, как, впрочем, и все здешние улицы. Обшарпанный домик, где он ютился с семьей и несколькими десятками Братьев, тоже не был образцом чистоты и уюта. Потому-то Парамор и торчал дни и ночи напролет в своем маяке, где воздух куда как чище и докучливых посетителей значительно меньше.
От сточных канав несло зловонием, в кучах мусора лениво рылись бродячие псы. И эту улицу еще считают вполне пристойной, – с отвращением подумал Саврето. – Ведь здесь не отребье живет, я знаю. Купцы, офицеры, даже казначей. Да и Парамор весьма преуспел в жизни. Вот только непонятно как. Братьев Жизни мало кто жаловал, а тут сам король Нагорного Хатона приблизил главу местного отделения к себе. Льстивый и скользкий тип все-таки этот Парамор.
Пока Саврето размышлял, один пес, поистине гигантских размеров преградил им с Кришианом дорогу и с вызовом уставился на чародея. Он скалил зубы и все ниже пригибал тупую желтоватую морду. Саврето невольно замедлил шаг и огляделся в поисках палки. Пес глухо зарычал, и в его рычании Саврето вдруг расслышал такие слова:
– Человек, я чувствую в тебе силу. Ты чародей. Отступи от Криша на шесть шагов или я перегрызу тебе глотку, клянусь своей цепью.
Саврето удивился, но отступать, конечно, не стал. Вместо этого он взглянул псу прямо в глаза и ровным голосом произнес:
– Друг мой пес, обычно это люди приказывают собакам.
Кришиан сделал успокаивающий жест, непонятно кому адресованный, но пес уже вздыбил шерсть на загривке. Глаза его горели алым огнем, из алой пасти тоже будто бы выстреливали языки пламени.
– Я не собака! – взревел он. – И не родился еще тот человек, который способен мне приказывать, ибо я служу лишь избранным.
– Это моя собака, – торопливо пояснил Кришиан. – И он никому не причинит вреда. Так я ему велел. Это замечательный зверь. Но как ты меня нашел?
– Проще простого, – слегка смягчился пес. – Я хорошо держу след. Я шел за тобой все это время. Ты не велел никого трогать, и я просто ждал возможности освободить тебя. Я и теперь шел за вами от самого базара и ждал, пока вы выйдете на пустынную улицу. Как видишь, дождался. Не ходи с ним, Криш. Он чародей. Он очень напоминает мне…
– Нет, не надо, – быстро сказал Криш. – Не говори о нем, Витязь. Это Саврето, Иодан Саврето. И он другой. Я знаю.
– Чародеи все одинаковы, – презрительно фыркнул пес.
А у Саврето слегка потемнело в глазах. Витязь? Тот самый легендарный Витязь? Да быть такого не может! Как?.. Хотя, с другой стороны, на свете не может быть двоих Витязей. Еще чего не хватало! Но тогда Криш… Саврето лихорадочно размышлял. Сарвадил был зверски убит, и на его шее были обнаружены следы зубов. Огромных зубов, принадлежащих, как считалось, льву или леопарду. А может быть, гигантскому псу?
Стоп-стоп-стоп… С самого начала. Витязь принадлежит (по крайней мере, принадлежал) Темным отшельникам. Кришиан, как он сам говорил, принадлежал Сарвадилу. Сарвадил убит – вероятно, этим самым псом. А собака – у Кришиана, который прямо говорит, что знает, как это произошло.
Вывод напрашивается сам собой. Но, Боже! Что за вывод!.. Саврето закатил глаза. Все происходящее напоминало ему игру со смертью. Особенно если он сей же час не одумается и не предоставит Кришиана с его псом их собственной участи. А он этого делать не собирался.
Витязь смотрел на Саврето с ненавистью и подозрением. И чем это ему так не угодили чародеи? Хотя, учитывая, кем были его прежние хозяева, такое отношение вполне объяснимо. Кришиан приобнял пса и тоже уставился на Саврето. Чего он ждал?
– Ну так мы идем? – просто спросил Саврето.
Витязь настороженно зарычал, но Кришиан весело хлопнул его по спине и сказал:
– Ничего. Он мой друг. Он не причинит нам вреда. За это я ручаюсь. – Вот только Саврето не понял, о ком он говорит – о своем песике или о нем самом.
– Я не причиню вам вреда или вы мне? – решил уточнить он.
Кришиан ничуть не обиделся. Он смотрел на чародея ясными синими глазами и улыбался. Его ничем нельзя было обидеть, он слишком хорошо понимал свою чужеродность в этом мире, словно пришелец, неизвестно куда и откуда бредущий и мало интересующийся делами людей и их возможными нападками на своем пути. И в то же самое время сила, заключенная в этом диковинном создании – полубоге-полуидиоте – была невероятной. Она захлестывала волнами, как прибой, наполняя спокойствием и уверенной силой. А могла и снести все вокруг, как буря. И она одинаково действовала и на громадных псов и на старых мудрых чародеев.
– Одного не пойму, – пробормотал Саврето, впуская гостей в дом – ключ у него был свой. – Как с тобой и твоим псом могли сладить работорговцы. Как им в голову вообще могли прийти мысль тронуть вас?
– Я спал.
– А потом? Ты же… Ты же можешь… – Чародей сделал великолепный жест руками.
– Я не могу лезть в голову к людям. Это неразумно.
– В мою же залез.
– Это… Я это не специально. Понимаешь, когда человек хороший, мне он нравится, и я… ну, сам не знаю как… в общем, непроизвольно стараюсь ему понравиться. А когда человек мерзкий… Это все равно что поедать блевотину… Не могу…
– А Витязь? Почему он тебя не защитил?
– Витязь охотился. Но, уверяю тебя, будь он рядом, все равно не причинил бы им никакого вреда. Он попытался преследовать нас открыто, но я велел ему спрятаться – его же могли убить! (Это вряд ли, – усмехнулся про себя Саврето). Ни у кого нельзя отнимать жизнь. И другим нельзя давать повод делать это.
– Это неразумно, – с ухмылкой подсказал чародей.
– Конечно. Нет ничего более неразумного, чем убийство и предательство. Совершая эти действия, ты тем самым нарушаешь гармонию своего собственного существования. Своего «я». А этим разрушаешь и мировую гармонию. Понимаешь ли ты, что значит разрушать гармонию мира? Это значит – уподобляться тем, кто торгует на невольничьем рынке. Все они горькие пьяницы, темные развратники и все очень больны. Глупо так жить. Неразумно – говорю же.
– И в этом все дело? – натянуто улыбнулся Саврето. – Только в том, что убийство и предательство неразумно? Тебе известно слово «преступление»?
Он провел своих спутников на просторную кухню, где в этот час никого не было, и попросил удивленную стряпуху накормить обоих как следует.
– Вот именно! – рассуждал Криш тем временем. – Преступление – это неразумно.
Саврето покачал головой. Стряпуха поставила на стол мясо и хлеб, а на лавку – похлебку и хлеб для Витязя. Оба приступили к еде, хотя пес продолжал недружелюбно поглядывать на чародея.
Когда они насытились, Витязь благодарно обнюхал руки женщины, а затем твердо заявил Кришиану:
– Мы должны уйти!
– С какой стати? – возмутился Саврето, едва не добавив «Я же купил тебя».
– С той, что я и Кришиан вдоволь хлебнули лиха от всяких там чародеев. И мы знаем, что вы за высокомерные напыщенные мерзавцы. Вашим словам доверять нельзя. Даже если вы говорите «Какая чудесная погода». И поэтому нам не стоит задерживаться здесь. Хотя и спасибо за харчи. – Он снова отвернулся и выплюнул с ненавистью и горечью: – Нам нечего делать рядом с этим человеком!
Саврето открыл рот, но ни звука извлечь из своего горла так и не смог – настолько был потрясен оскорбительными словами пса и его – в некотором роде – правотой. Кришиан же только засмеялся и похлопал его по крутому боку.
– О нет, мой друг, – произнес он тихо. – Этот чародей лишь с виду напоминает наших прежних хозяев. Он и вправду высокомерен и безжалостен, но разве ты не видишь, что в нем есть и хорошее и что хорошего в нем больше? Если мы немного поработаем над ним, он станет совсем другим. Он может стать чудесным человеком. Да он уже изменился с момента нашей встречи.
– Изменился? Да он купил тебя! И сейчас не прочь тебе об этом напомнить!
– Что ж, и купил. Но он может меня отпустить.
Саврето молчал. Впервые в жизни он не знал, что сказать, и при этом чувствовал себя более чем странно. Он уже понял, что бродяга с псом навсегда изменили его жизнь – и едва ли к лучшему. Чародей (он и сам понимал это) действительно изменился за последний час – неожиданно и, скорее всего, необратимо.
Но откуда такая власть над людьми и животными в создании, которому по определению чуждо все человеческое? Лезть в голову к людям – так он сказал… Откуда эти странные слова о том, что убивать – кто бы мог подумать! – неразумно! Сарвадил ничему подобному научить не мог. Уж он-то считал разумным все, что помогало достигать цели. Но кто тогда учил его? Кому это в голову могло прийти? Хотя Кришиан сам говорил, что ничему не учился? Что же, он сам до всего этого додумался? Кто он?!
Да неважно все это – отмахнулся Саврето сам от себя. Важно то, какое непреодолимое обаяние заключено в этом тощем парне, похожем то ли на безумного мудреца, то ли на деревенского дурачка. Обаяние, за которым хотелось следовать слепо!..
В голове у чародея стали сами собой всплывать давным-давно услышанные где-то слова: «Счастливы люди, которые идут за радугой. Если и существует на свете истина, то эта истина известна им. Если на земле есть свет, то только тот, который ведет их за собой. Никто не ошибается так часто и так легко, никто не знает столь ослепительного и полного существования, чем они. Я знаю, вы скажете, что радуга это обман. А я скажу, что обман все, кроме радуги. Истинный же обман состоит в том, что радуга всегда кому-то служит».
Глаза у Саврето расширились. Он зашевелил губами, припоминая, где именно он мог услышать или прочесть эти слова. Письмо – всплыло у него в голове. Быстрый размашистый почерк, черные чернила. Что-то безумное было связано с этим письмом. Речь шла о безумце или безумен был сам автор? Да это же Сарвадил! Саврето едва не подпрыгнул. Это было его письмо с пляшущими крупными буквами. И эти слова принадлежали его учителю, поддавшемуся губительной страсти. Чего он хотел? Мирового господства? А причем здесь радуга? О чем он писал? Разве он имел в виду нечто конкретное?
По мере того, как просыпалась память, Саврето начинал все больше приходить в ужас. Сарвадил писал, что создал величайший талисман. Талисман Силы, способный увлечь за собой всех и каждого. Стоп!
Концы сошлись с концами. Ужасная догадка поразила Саврто и мгновенно лишила его сил, как удар в самое сердце. Возможно ли создать живой талисман? Зачем это Сарвадилу?
«Я не могу использовать его, – всплывали в голове чародея строки письма. – Сила туманит мое сознание. Я не в состоянии контролировать его. Я создал его как живую Силу, машину, готовую тупо исполнять мою волю в мое отсутствие. Но я совершил ошибку. Я создал абсолютную машину. А абсолют подразумевает абсолютное подчинение. Всеобщее, не исключая меня».
Так вот почему Кришиан говорит – вслед за Сарвадилом, конечно, – что он не удался. Он должен был изменить весь мир, сделать его лучше, совершеннее, заставить людей быть добрыми и разумными, а он лишь рассуждает о том, что преступление неразумно. Конечно, вещь всегда подчиняется своему хозяину. Но существо, наделенное разумом, обладает и свободой воли. Никогда нельзя сказать, что способен выкинуть разум, лишенный духа, и какого хозяина он себе найдет.
– Идемте, друзья мои, – мягко сказал Саврето. – Здесь вы сможете отдохнуть и умыться.
Пока он понимал только одно – больше никто в целом мире не должен узнать тайну Кришиана Феррона.