На днях обнаружил увесистый архив собственных же статей, опубликованных в разные времена и в разных местах. В основном из соцсетей, конечно, все это. Просмотрел, и понял, что и здесь немногочисленным поклонникам авторской песни мои, порой весьма экстравагантные мысли, могут показаться довольно интересными. Буду выкладывать эти статьи время от времени. А начну с размышлений о молодежи в авторской песне, оформленных в статью после одной из поездок на Грушинский в компании с пермскими молодыми ребятами из Творческого объединения "Равноденствие".
Статья датируется сентябрем 2017 года.
Эй! Гуру! Рабби и Сэнсэи! Великие и ужасные! Между прочим, любимые и уважаемые тоже! Вы, постигшие все глубины и нюансы великой культуры нашей! Вы имеющие уши, дабы слышать и имеющие рот, дабы объяснять! Имеющие сердце, дабы проникнуться и душу, дабы принять, либо нет робкое и нежно-зеленое творчество юных…
Да что я говорю! Я и сам – такой же, как вы. Тоже великий и тоже ужасный, засим местоимение «Вы» вправе заменить на «Мы», а местами и вовсе на «Я», ибо хожу по тем же граблям с воодушевлением, и шишки и синяки от встреч с черенками вышеупомянутых граблей почитаю объективными условиями многотрудной своей миссии.
Ладно, хватит вычурной прозы и выспренных речей. Хватит. Есть важный вопрос, и не менее важные сомнения, которыми не могу не поделиться с коллегами, да и со всеми, кого это касается напрямую. Однако эти вопросы и сомнения просто так сходу не сформулируешь без предыстории. Буквы будут понятны, а контекст выпадет. Поэтому – вот вам предыстория.
Нынче на Грушинском довелось мне поучаствовать в Образовательном часе на площадке Междуречье. Ведет эту программу весьма почитаемая мной Юлия Балабанова, и поговорить предложила она на тему «Поколение диджитал приходит в бардовскую песню».
Беседа – как беседа. Мне есть что сказать, Юле есть о чем спросить. Все насыщено, интересно и не глупо, особенно для нас с ней и камеры, которая эту нашу беседу фиксирует. Другое дело, что как обычно, некоторые мысли, аргументы, примеры, а зачастую и выводы «догоняют» беседующих задним числом. Уже едешь с фестиваля, уже видны вдали родные ухабы и кочки, и тут тебе – на в башку! А ведь не так нужно было беседу в этом месте повернуть! И совсем другое важно!
Ситуация стандартная – какой русский не силен задним умом, да и продолжить беседу большого труда не составит. Но вот именно для этой странички захотелось, не дожидаясь продолжения, пока не раздуло и не размыло выложить вам, коллеги несколько очень важных своих дум и наблюдений. Авось, и найдут резонансный отклик у вас, авось засядут не в одной моей лысой башке, авось и помогут что-то новое понять о самом для нас с вами важном.
Речь-то у нас шла о молодежи, о том, как и откуда приходят в наши ряды, о том, где и чему учатся, о том, что поют для души, когда жюри дремлет или собой занято. Не буду приводить саму беседу, возможно в ближайшем будущем видео будет обработано и выложено, но вот, что меня накрыло буквально часа через два – три. Надо сказать, что ехал я в автобусе именно с молодежью. ТО «Равноденствие» из пермского универа, так что тем сильней и накрыло, а с молодежью же об этом не поговоришь – почти неприлично, да и почти бесполезно.
Я вдруг подумал, что мы с вами, друзья и коллеги постоянно хотим от этих замечательных и талантливых ребят странного, не сказать противоестественного. Мы же хотим от них если не служения, то почитания и тонкого знания нашей культуры, мы хотим, чтобы у их костров звучал Окуджава, Визбор, Городницкий. На худой конец что-то из современной, но именно бардовской песни. Мы морщимся осуждающе, если там звучит что-то с нашей точки зрения не соответствующее. Мы не знаем этих авторов, нам они не интересны – вот мы и морщимся. И вроде бы мы правы… Да Бог с ним! Уберу «вроде бы», мы просто правы и все. Я о другом – а сами-то мы? Сами-то соответствуем своим собственным требованиям? Или для себя мы допускаем всяческие исключения? Просто потому, что Мы – это Мы, и нам уже можно?
Простите, но, чтобы было понятно, о чем это я, нужно немного поговорить о себе. Не потому, что я такой интересный, а просто иначе трудно объяснить о чем это все.
Так вот, не знаю, считать это везением или наоборот, но с авторской песней я столкнулся в весьма раннем возрасте.
Был у нас учитель по английскому из легендарного Московского Педа. На всю голову раненный творчеством знаменитых своих однокашников, педагогов и потрясающего их окружения. Кстати, угощал он нас желторотых пятиклассников не только, и не столько звездными песнями, сколько такими именами, которые я сам-то запомнил уже после 30, когда основательно увяз в бардовском процессе. Ну, что любил сам, то и пел – понятно же. Вот и вышло, что первым бардом для меня стал, например, Ген Шангин-Березовский. А вот Якушева или Ким – эти пришли попозже, почему-то, а до Визбора и вовсе руки не дошли. Никитины заехали ко мне в голову из радиоприемника и телевизора, Окуджава – уже не помню как, но сразу на пластинках, ну а Высоцкий – как и всем, с пленок, фильмов, маленьких пластиночек и многочисленных слухов и легенд.
Конечно, впервые столкнувшись с бардами, я их фанатом не стал, за исключением именно Высоцкого, но тогда все были фанатами Высоцкого – это не удивительно. Но, при этом, учился играть на гитаре в том числе и по песенкам бардов. В том числе! Это важно. А когда немного освоился с грифом, пришло время играть на танцах. Сначала в школе, потом, в театралке, потом в армии и даже немного еще и после. Так что, когда я осмысленно пришел в авторскую песню, я, конечно же, уже любил и классиков наших, и чутка разбирался в современной на то время авторской песне, но, положа руку на сердце, Окуджаву, например, я знал не так полно и глубоко, как например, Юрия Антонова. Я еще с младых ногтей влюблен был нежно в Татьяну и Сергея Никитиных, но они же не отбили у меня не менее сильную привязанность, скажем, к «Лед Зеппелин» или «Дип Перпл».
А если говорить о рок-опере «Иисус Христос Суперзвезда», так это было вообще вне конкуренции, и барды там даже рядом не сидели – вот уж от этого-то я реально зафанател в свое время. Даже Высоцкий был в сторону отложен.
Примерно такая же история на некоторое время случилась и с Тухмановским альбомом «По волне моей памяти». «Ариэль», Стас Намин со своими «Цветами», первые альбомы Пугачевой - смысла нет перечислять, что у меня в башке прекрасно уживалось с бардами. Я больше скажу, кое-что уживается и по сей день. И это не мешает быть на своей территории «Великим и Ужасным» бардом.
Так вот, друзья и коллеги, скажите-ка мне честно, есть люди, у которых история взаимоотношений с музыкой или поэзией хоть чем-то кроме конкретных имен отличается? Есть люди, для которых наши святые имена настолько святы, что других они на дух не переносят, и знать не хотят? Есть хоть один из вас, кто ни разу, расчехлив на фестивале гитару, не спел что-то даже близко не связанное с авторской песней? Во всяком случае, среди моих знакомых таковых не наблюдается. Я не встречал таких. Ну, то есть, может и встречал, но не сиживал вместе за рюмкой чая и гитарой в руках. Ей Богу!
А вот теперь про сомнения. Повторюсь, мы хотим от молодых странного и даже противоестественного. Мы хотим практически фанатизма, которого у нас самих нет и быть не может. Жизнь-то, пусть даже и страна уже другая, устроена стандартно. Те самые ребята, на которых мы возлагаем главные свои надежды, так же, как и мы, живут в мире, наполненном музыкой и словом. Не тем словом, и не той музыкой, к которой мы привыкли, конечно. Но наполненном плотно. И, конечно, так же как и у нас было, в их сердцах живут проекции этой наполненности. И так же как у нас, зачастую не самого лучшего качества. И, если мы внимательно поглядим в зеркало, мы должны же понять, что этот фон, или, как сейчас принято говорить, бэкграунд останется с ними на всю жизнь, так же, как с нами остался наш.
Они же знают, пусть не так подробно и эмоционально, и то, что знаем мы! Они же слушают вместе с нами, на тех же фестивальных площадках и то, что слушаем мы. Они и поют в том числе у костров то, что поем и мы. А то, что слушают и поют не только это – не криминал. Я бы сказал, это – просто непреложный закон жизни. Так было с нами, так будет и с ними, так будет, скорее всего, и с их внуками даже. И вот тогда-то уже они будут бухтеть и возмущаться, какую хрень слушают и поют их потомки.
Мы используем поговорку «быть святее папы Римского» по отношению к любым зарвавшимся фанатам. Фанатов мы не любим, и легко вычисляем их ограниченность. Но почему-то на фестивальных полянах нам было бы приятнее, если бы наша смена была бы именно «святее папы». Святее нас, святее тех, кого мы любим и уважаем. А нужно ли нам это на самом деле – это вопрос не простой. Фанатизм любой, и даже бардовский фанатизм – явление отвратительное, тут двух мнений нет. Любой фанатизм – ограниченность и узколобость – это тоже ясно. Так почему мы так истово мечтаем о ограниченной и узколобой судьбе для молодых ребят? Может быть, полезней присесть на часок у их костра, не вылезая из тени и послушать внимательно, что там они поют, когда нас не видно? Может быть, там не самый дурацкий репертуар? Может быть, если откинуть предубеждения, их песни могут показаться нам, как минимум, не безынтересными? А если даже и дурацкими и безынтересными, может быть мы в состоянии услышать их смех над этой фигней?
Знаете, я считаю, что мне очень повезло, что довелось прожить целый Грушинский в одном лагере с этими юными ребятами. Я слышал много такого, чего сам никогда не стал бы петь, но слышал и то, что я очень люблю. Пару раз возникало желание попросить их заткнуться, но гораздо чаще было желание спросить об авторе. Я не задавался, конечно, целью вычислить процент хорошей песни в их посиделках, но по ощущениям, этот процент весьма высок. Всяко больше половины. Как бы не 70 – 80.
Другое дело, что таких лагерей на Грушинке… Да что там Грушинка, на большинстве фестивалей таких лагерей немного. Но, не сами ли мы их гробим и пугаем своими противоестественными желаниями и требованиями? Кстати, а когда я от них услышал вопрос – а нормально ли это, Сергей Викторович, что вот сейчас среди ночи возле главной сцены из ВИП-лагеря раздается пьяный хор, вопящий «А все идет по плану» - я едва не прослезился. Конечно не нормально, и я так признателен вам, ребята, что вы и сами это понимаете.
Что до меня, я считаю, что я им, этим прекрасным ребятам и девчонкам должен. Я им много должен. И не столько песен или стихов, не столько объяснений как , что и почему, сколько ответов на какие-то простые на первый взгляд житейские вопросы. И я собираюсь им эти свои долги выплачивать полной мерой, пока силы и возможности есть. А вы?
В оригинале статьи никаких песен нет. Ну да и рассчитана она в оригинале именно на коллег была. А они все эти песни слышали, знают, и им незачем. В Дзен же давать статьи и не ставить в них песен, по-моему, странно. Здешние читатели бардовской песней не избалованы. Поэтому отдельно 4 песни пермских молодых авторов и исполнителей. Как важное приложение к основному тексту.
Это была песня Екатерины Болдыревой в исполнении Алины Зелениной и Сергея Елтышева.
Весьма заметная в молодой пермской авторской песне фигура - Валентин Зимирев. Известен как исполнитель, но в прошлом сезоне впервые показал пару-тройку своих песен на стихи пермских поэтов.
Самая юная авторша в Перми Ира Кузнецова. Здесь запись с традиционной концертной акции "Авторская песня года". Ире на этой записи - 15 лет.
Еще один автор из молодых - Алиса Селезнева. Но это уже вполне сложившийся автор с очень узнаваемым поэтическим и музыкальным языком.