Совещания. Как много в этом слове для сердца руководящего слилось. Интересно, почему 99,9% руководителей так любят совещания? В моей первой школе директор могла слушать звук своего голоса часами. Вот серьёзно, после двухчасового заседания по понедельникам я выносила информации на полстранички мааааленького блокнотика. Всю эту информацию можно было изложить за пять минут без потери качества. Если в понедельник прозаседали всего полтора часа - считай неделя удалась. Стоит ли говорить, что учителя ненавидели планёрки всей душой? Ну ладно, может кто-то и не относился к ним с ненавистью, но точно не я. Бездарно потерянные часы, которые можно было пустить на что-то полезное или приятное.
Впрочем, одна планерка стала прекрасным исключением в череде унылых будней. Как всегда по понедельникам, жертвы административного энтузиазма вяло сползлись в большой кабинет на первом этаже, в котором проходили наши совещания. Ничто не предвещало той офигительной истории, полотнище которой вскоре развернулось перед нашими изумлёнными взорами. Нет, администрация то конечно была в курсе, как и участники сего легендарного эпоса, но остальные ничего не подозревали.
Директор объявила, что на данном совещании мы будем разбирать ужасное, кошмарное, чудовищное преступление, совершенное тремя одиннадцатиклассниками. Градус интереса к происходящему резко повысился. Жертвы педагогического судилища предстали перед нами своими поникшими увесистыми тушками. Как все нормальные выпускники они больше походили на дяденек, а не на детишек. Даже усы у одного были в наличии. Все учителя с немалым интересом уставились на жертв инквизиции старшеклассников.
И директор с потрясающим пафосным надрывом поведала нам об устроенной сими отроками вакханалии. Детишки взяли на первом этаже банкетку, затащили её наверх, перевернули вверх ногами и весело с гиканьем покатились вниз, очевидно воображая себя олимпийскими чемпионами по бобслею. Но это ещё не всё. Навстречу им вырулила математичка. На самом деле очень милая интеллигентная женщина, но отнюдь не героических пропорций. Чтоб не соврать, весила она примерно как банкетка без седоков. Но в её худощавом теле скрывалась настоящая некрасовская женщина, только останавливать на скаку она рванула не коня, а несущуюся вниз конструкцию. Раскинув руки она кинулась наперерез с криком... Не знаю , что она там кричала. Честно говорю, я на её месте вжалась бы в стену и крикнула что-нибудь такое, за что меня немедленно бы уволили. А математичка -нет! Чудом нарушающим все законы физики она остановила эту колесницу смерти и повлекла её возничих на расправу администрации. А те уж решили вынести дело на педсовет. О чем нам директор и поведала, воззвав к нашему суровому педагогическому слову.
Далее детишек стыдили и чехвостили, взывали к отсутствующему разуму, громко возмущались и предлагали всех казнить отчислить, чтоб неповадно было. А я снова страдала. Планёрки вообще прочно связаны со страданиями, но эта была кое в чём неповторимой. Впервые я страдала от невозможности заржать в голосину.
