Помню, я шел по улице, когда увидел его. Просто шел, куда глаза глядят. Летом, когда становится жарко, мозги густеют в голове, мысли вязнут, и мне становится трудно думать. Бывает, что не знаешь, куда и зачем шел.
Наверное, и в тот раз случилось что-то подобное. Помню только, как увидел лежащий на земле обрубок ствола. Точнее, обпилок — свежий, еще сырой на срезе. Похоже, рабочие спилили дерево, которое кому-то мешало. А я сразу понял, что из него может получиться, я такие вещи нутром чую. Взял этот кусок и поволок в свой дом .
Тогда я еще один жил там, под лестницей. Принес, зажег свечку, чтобы получше видно было (хотя я и в темноте неплохо вижу), и взялся за работу. Он хорошо у меня получился, Карло, только росточка слишком маленького — наверное, нужно было ноги подлиннее сделать. Хотя и так нормально, крепче на ногах стоять будет. Так я сказал себе тогда... Да, так и сказал.
Я же не знал, что он будет хулиганить. Ничего специально я не задумывал, ей-богу. Поначалу он вел себя вполне прилично.
Перед тем, как вдохнуть в него жизнь, я осмотрел его со всех сторон. И сразу решил назвать его Карло — говорю же, он небольшой такой получился, но крепенький. Кряжистый. А дерево совсем свежее было, еще текло смолой. Поэтому, конечно, его повело потом, беднягу. Скособочило как-то. Может, от того у него и характер испортился?
В общем, он был первым, папа Карло. Это потом уже я решил сделать матушку. Подумал, что если отец есть, то и мать пусть будет. Еще, видимо, надеялся, что мы с матушкой вдвоем как-то перевесим батю, и жизнь наладится. Он тогда уже связался с этим стариком Джузеппе, чудить начал.
Поскольку наступало очередное лето, а жару я плохо переношу, приходилось торопиться. Матушку я сработал из подручных материалов. Старое дерево — он простое, предсказуемое, такой и получилась матушка. Добрая, уютная, вся в мелких трещинках, как в морщинах. Никогда ему не прощу...
Видимо, матушка все-таки действовала на беспутного папашу. Она никогда не ругалась с ним, не спорила — как бы он ни куражился, матушка молчала и улыбалась грустно. Она всегда улыбалась. Ангел, добрый деревянный ангел. Поэтому карлик так с ней и поступил, наверное. Когда я вернулся домой, железная печурка весело гудела. В каморке было жарко натоплено, а на пыльном полу остались лежать щепки сухого старого дерева и мой топор. Больше ничего.
Да, я очень разозлился и выгнал дурака из дому. Но когда через неделю он вернулся, чтобы просить прощения, я его простил.
На самом деле я еще раньше его простил, потому что сделал себе в утешение жену. Мне было одиноко без матушки и папы Карло, а тут как раз красивое полено подвернулось. Жена вышла такая ладная, что любо-дорого посмотреть. Я назвал ее Мальвиной — где-то я уже слышал это имя, и оно мне очень нравилось.
Жили мы с Мальвиной счастливо, но недолго. Однажды она пропала. Странно, что Карло пропал одновременно с ней. Бывают же совпадения...
Теперь я целыми днями сижу на пороге своей каморки и жду, что кто-нибудь из них вернется — или папа, или жена. Или оба. Я уже давно жду. Опять наступило лето, и в голове творится невесть что. Когда я устаю сидеть, я ухожу в каморку, ложусь на пол и смотрю на очаг, что нарисован на стене. Я не помню, зачем и кто его нарисовал. Если долго смотреть на этот очаг, начинает казаться, что нарисованный огонь в нем колышется, как настоящий, и я засыпаю.
---
Еще рассказов вам: