В стародавние времена книги читали с чувством, толком, расстановкой. И как иначе, если книг вообще было немного, а интересных и того меньше. Потому дорожили каждой страничной, каждым словом, а после прочтения еще долго пребывали в сочиненном мире.
Писатели тоже старались, выписывали образ с тщательностью, ныне почти утраченной. И каков герой из себя, и кем были его родители, деды и прадеды, и где он учился, и прочая, и прочая. Не стеснялись поведать и о финансовом положении, и, если наделяли человека несметным богатством, то указывали, откуда есть пошло состояние: Эдмону Дантесу их передал аббат Фариа, доктору Саразену привалило наследство, Остап Бендер добыл свой миллион шантажом. Да и почему бы не указать? вопли "не считайте деньги в чужом кармане" были не в почете: честному человеку благополучия стыдиться нечего, а воры диктовать обществу правила не смеют.
Зная возможности героя, читатель не удивлялся тому, что он, герой, то покупает дом в Париже, то отправляется на поиски капитана Гранта, то просто предается блаженству ничегонеделания: средства позволяют. А потом долго представляет себе, как бы он распорядился деньгами - купил бы остров и построил на нем крепость, открыл общедоступный театр или спонсировал кубинскую революцию. Да и писатели тоже мечтали: даже у Антона Павловича Чехова был герой - купеческий сын, получивший в наследство от папеньки дело с миллионными оборотами.
О вожде мирового пролетариата и о семье Ульянова в советское время писали много и с удовольствием, но денежной стороны отношений избегали. Он был божеством, а божеству бытовые вопросы невместны.
Но все же, все же...
Кормильцем семьи Ульяновых был Илья Николаевич, по смерти отставивший семье дом в Симбирске ценою в семь с половиной тысяч рублей и банковский вклад, по мнению историков, примерно в те же семь с половиной тысяч. Пенсия на семью составляла 1.200 рублей в год.
Марии Александровне принадлежала доля в деревне Кокушкино, оцениваемая в три тысячи рублей.
Итого, после продажи дома в Симбирске и доли в Кокушкино, у Марии Александровны образовался капитал в восемнадцать тысяч рублей. Она то вкладывала его в землю (купив именье Алакаевку - и вскоре продав за неуспехом), то в ценные бумаги, дававшие дохода около восьмисот рублей в год. Суммируя с пенсией, получалось приблизительно две тысячи рублей в год или сто шестьдесят - сто семьдесят рубликов в месяц. Для вдовы - хорошие деньги, но у нее были дети.
Анна Ильинична в 1889 году вышла замуж и с довольствия снялась.
Александр Ильич в 1887 году был казнен.
Ольга Ильинична умерла в 1891 году (брюшной тиф)
Оставались Владимир, Дмитрий и Мария.
В общем, на семейные деньги не разгуляешься. Недаром Мария Александровна хлопотала об освобождении Владимира Ильича от платы за учёбу в Казанском университете по скудости средств (не вышло).
В 1892 году Владимир стал помощником присяжного поверенного, но кормильца семьи из него не получилось: вел дела он преимущественно безмездно, отдельные же редкие гонорары (максимальный - семьдесят рублей) дела не решали.
Литературные труды? Первый значительный (около двух тысяч рублей) гонорар Владимир Ильич получил за труд "Развитие капитализма в России" - но, во-первых, работа заняла три года, во-вторых, издержки по приобретению и пересылке необходимой для работы литературы тоже следует учитывать.
Брошюры и газетные публикации давали регулярный, но невеликий заработок, и то уже в зрелые годы. К примеру, газета "Правда" платила Ульянову сто рублей в месяц, но платила весьма нерегулярно. Длилось это счастье два с половиной года.
Лекции (т.наз. "рефераты") тоже приносили деньги, но небольшие - 10-15 рублей за лекцию, за год набегало сто, много двести рублей.
Партийные деньги (Ленину + Крупской полагалось до ста пятидесяти рублей в месяц) появились только после становления партии, большей частью источником партийных денег был обыкновенный бандитизм ("эксы"). По мере борьбы с бандитизмом убывала и партийная касса.
Можно считать, что средства у Владимира Ильича были скромные.
И когда он в 1893 году отправляется в Петербург, а в 1895 на несколько месяцев выезжает за границу, делает это он на матушкины деньги:
"Если можно, пошли мне ЕЩЁ рублей сто по следующему адресу: Suisse, Zürich. Parterre. Seilergraben, 37. H-n Grünfest13" - пишет Владимир Марии Александровне 6 июня 1895 года, а 29 августа добавляет "если можно, пришли мне рублей 50—100.".
Ну, а тюрьма и ссылка тоже потребовала матушкиных денег.
Такие вот дела...