Обычно я с лёгкостью пишу любые тексты о себе. А чего там писать-то? Легко же. Просто вспомнить и сформулировать. Но был однажды случай, когда ничего не вышло. Вот совсем.
Три с половиной года назад предложили написать про детские мечты. Я зависла на несколько часов. Дело в том, что незадолго до этого я пыталась вспомнить. Говорят же, что иногда полезно исполнить детскую мечту, даже если ты уже давно вырос. В общем, я пыталась, но никак не выходило.
В общем, не написала я тогда ничего. А относительно недавно пришла в голову мысль: дело не в том, что ничего не хотелось, а в том, что мечты сбывались. Правда, традиционно очень странным способом.
В самом раннем детстве я мечтала о странном. Например, о разводе родителей. Или пойти в школу. Или остаться жить одной. Последняя мечта, правда, просуществовала недолго. Я же понимала, что кроме свободы будут обязанности. Все они казались прекрасными, кроме мытья полов. Этой ужасной тряпкой непонятного цвета. Бр-р-р!
Конечно, были волшебные мечты. В пять лет часто представляла себе, как прилетит ко мне фея и предложит исполнить любое желание, а я пожелаю мир во всём мире и счастья всем людям на планете, а фея так восхитится моим альтруизмом, что все желания исполнять будет. Пожалуй, это было единственное моё желание, которое так не сбылось.
В начальной школе мечтала героически кого-нибудь спасти. Так, чтобы с ущербом для себя, потому что иначе какой героизм, но чтобы ущерб был легко восполним, а большой поступок надолго остался в памяти.
Мечтала ли я об игрушках и прочих материальных вещах? Почему-то нет. Дело в том, что у меня было всё. Серьёзно. В первом классе (а это девяностый год, между прочим) даже первый компьютер был. С играми. Аж с тремя. Дома были все игровые приставки. Ещё в советское время появился видеоплеер. Чуть позже в каждой комнате и на кухне было по телевизору, в одном даже были встроены игры, а второй был совмещён с видеомагнитофоном. У меня были игрушки, о которых некоторые только мечтали.
У меня даже был свой автомобиль с настоящим аккумулятором, в котором спокойно помещалось двое детей. Правда, из квартиры его ни разу не выносили, а кататься можно было только по комнате. Три метра вперёд, три — назад, потом снова вперёд и обратно. С велосипедом примерно так же. У меня в детстве было три велосипеда. Не разом, конечно. В дошкольном возрасте, ближе к первому классу и в двенадцать лет. Последний был само совершенство. Лёгкий, корейского производства, розовый, блестящий, со сменой скоростей и каким-то электронным гудком вместо звонка. С красивой белой корзинкой. Многие ровесники могли бы мне позавидовать. Могли бы, если бы хоть раз увидели меня с этим чудом. Увы, этого не произошло, как не произошло и с велосипедами-предшественниками.
Мама не разрешала выносить чудо на улицу. Можно же сломать, поцарапать. А чудо, оно же денег стоит, притом немалых. А ещё можно упасть, ободрать коленки, испортить штаны. А маме потом стирать, лечить коленки… Да и штаны бесплатно не выдают.
В общем, самостоятельно выходить с велосипедом во двор мне не разрешалось, маме выходить ради таких глупостей со мной во двор не хотелось, а у папы было много других важных взрослых дел. Так что велосипед у меня в детстве, вроде как, и был, но, как бы, и не было.
Аналогично нельзя было носить дорогую одежду и обувь. Она была. Но нельзя же портить вещи, правда? Лучше пока поносить мамино или попроще.
Смысла мечтать о материальном не было. Впрочем, было две истории.
Она продавалась рядом с бабушкиным домом и была прекрасна. Кукла. Она была, скорее, даже не для игр, а для того, чтобы сажать на главную машину в свадебном кортеже (была раньше такая мода). Но как же хотелось. Почти с меня ростом, вся в белом…
Но на неё не было даже надежд. Ну и не мечталось, разумеется. Но смотрелось. И вот однажды, поймав мой взгляд на игрушечную барышню, мне пообещали невозможное: «Если научишься плавать до конца этого лета, мы тебе её купим».
Плавать я тогда научилась. Но про обещание, видимо, забыли. А напомнить я постеснялась. Хорошие девочки не клянчат игрушки. тем более взрослые девочки. В самом деле, какие куклы, когда школа не за горами?
Оказалось, что когда ты уже учишься в первом классе, куклам всё ещё есть место в жизни. Примерно тогда девочки в моём городе впервые узнали о ней. Нет. Не так. О Ней. Это была даже не Барби, а какая-то очень посредственная вариация по мотивам знаменитой во всём мире куклы. Сейчас подобные продаются кое-где дешевле, чем стоит поездка в трамвае. Тонкий пластик, дутые руки-ноги, такое же тело. Голова была достаточно хороша. Кудри, неплохой мэйк, качественный молд. Одета она была в белое платье. Почти невеста. Да какое там «почти»? Невеста и есть. Самая настоящая. С женской фигурой. Не такая, как все привычные куклы. Девочки в нашем первом классе называли её Барбара. Видимо, слово «Барби» было настолько ещё не на слуху, что вышла такая вот вариация с именем. Только спустя несколько лет благодаря рекламе стали понимать разницу между Барби и Санди, но тогда это было одно и то же. Представить себе что-то лучше было невозможно.
О ней мечтали все. Одной моей однокласснице купили такую. Каждая в нашем классе мечтала зайти в гости и поиграть. Хоть немножечко. Даже не поиграть. Подержать в руках, прикоснуться к мечте. А потом Её купили мне. Да-да. Вот просто так взяли и купили. Почти ни у кого нет, а у меня есть. Она. Почти как в сказке.
Куклу вытащили из блистера. В комплекте с ней был розовый фен на батарейках, который дул, почти как настоящий. Ещё там была розовая расчёска, даже две, почти настоящие заколочки, игрушечная помада и игрушечные тени для век. Возможно, в недрах красивой упаковки содержалось что-то ещё, но я уже не помню. В тот день, когда мы извлекли куклу на свет, я держала её в руках почти весь вечер. Я даже успела проколоть ей уши и вставить в них небольшие «гвоздики» от старой массажной расчёски. В следующий раз я прикоснулась к ней почти через четверть века.
Её убрали в шкаф. За стекло. А то мало ли что. Она же такая хорошая, но её так жалко будет испортить. С той поры Она несколько лет жила на полке в окружении красивой посуды и нескольких статуэток. Мне достался почти настоящий фен и всё остальное. И это тоже было круто. А ещё можно было рассказывать всем, что у меня тоже есть Она. Честно-честно. Нет, показать не могу. Нет, в гости тоже нельзя. Но Она есть.
После этого я перестала мечтать о вещах.
Мечтала о подвигах, о каких-то успехах и достижениях. О том, чтобы конкретные люди что-то сделали или перестали делать. В пятом классе мечтала родить парочку детей (вот сейчас) и сбежать из дома. В моих мечтах младенцы не доставляли особых хлопот, спали большую часть времени в коляске и отлично совмещались с работой.
В шестом я целый год загадывала одно единственное желание — стать самой умной. Как ни странно, оно сбылось. По крайней мере на меня, как из рога изобилия посыпались пятёрки по всем предметам и первые места на олимпиадах. Было приятно, но не то. Потому что, если честно, хотелось, как у Соломона, попросившего мудрости, а не вот это всё. Но слишком уж дерзко запахиваться на библейские сюжеты.
Как-то так мечты и закончились. Точнее, свелись к желаниям относительно поведения конкретных людей.
Наверное, только после рождения первого ребёнка я научилась мечтать. Впрочем, не уверена, что это именно мечты.
А вы о чём мечтали в детстве?