Обычай драться в одиночку сразу чуть ли не со всей Европой немцы явно переняли от бедового короля Пруссии Фридриха II. А если конкретнее, благодаря алчным устремлениям этого монарха, ввязавшегося в долгий и кровавый спор за австрийское наследство после того как почивший император Карл VI не оставил после себя сыновей. Поколотив австрияков в Первой Силезской войне 1740-1742 годов и присоединив к своим владениям означенную область, Фриц (тогда еще даже не Великий и тем паче не Старый) изрядно воодушевился. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и два года спустя король решил захапать еще и богатую Богемию.
Поначалу все, вроде как, складывалось вполне удачно. Но военное счастье крайне переменчиво, да и Фридрих в реальности не был таким уж выдающимся стратегом и тактиком, каким его представляли впоследствии не только соотечественники, но даже бывшие противники, ставшие жертвой изощренного германского пиара. Короче, вскоре пруссакам не только стало не до новых завоеваний – пришлось задуматься, как отстоять собственную столицу. На Берлин, мечтая о реванше, ускоренным маршем двигались войска Австрии и Саксонии – союзников по антипрусской коалиции. В конце мая 1745-го по многострадальной Силезии топали 70 тысяч австрияков под командованием принца Лотарингского и 20 тысяч саксонцев.
- И враг бежит, бежит, бежит, - довольно мурлыкал предводительствовавший всей этой армией герцог Вейсенфельский.
- Бежит, Ваша светлость, - поддакивали адъютанты. – Улепетывает Фридрих так, что только пятки сверкают. Да ему ведь не привыкать. Как он при Мольвице-то стреканул, ха-ха-ха!
- Ну-ну, - хмурился герцог. – Не очень-то веселитесь, то сражение он ведь все равно выиграл.
- Да ведь только благодаря фон Шверину, - возражали придворные льстецы. – А нынче фельдмаршал вряд ли поможет. Фридрих отступает, агентурные сведения это подтверждают.
- Все равно от этой прусской сволочи какой-нибудь гадости можно ждать. В общем, vorsichtig, meine Herrn!
Интуиция саксонского главнокомандующего не подводила: Фридрих сумел блестяще дезинформировать противника, усиленно распуская слухи о своем поспешном отступлении. И даже демонстративно, зная, что этот маневр непременно заметят шпионы, отправил обозы в глубокий тыл. А сам затаился со своей 66-тысячной армией в горах. Разведка у него, в отличие от австро-саксонских войск, на сей раз была поставлена блестяще.
- Беспечно идут, - заметил король, разглядывая в подзорную трубу спускающегося в долину неприятеля. – Во всех восьми колоннах разброд и шатания. Ладно, мы им покажем, как надо воевать!
Под покровом ночной темноты пруссаки тихо, без звуковых и световых сигналов подкрались к левому крылу союзников, на котором стояли саксонцы, и ровно в четыре часа утра (насчет этого времени у немцев тоже какой-то многовековой бзик) ринулись на них. Но оказалось, саксонцы тоже решили преподнести Фридриху сюрприз и сами начали выдвигаться ему навстречу, когда, даже не успев развернуться для атаки, наткнулись на вражеский авангард.
Прусские артиллеристы продемонстрировали отменную реакцию, тут же начав палить из всех своих орудий. А затем на ошарашенных саксонцев бросилась в штыки пехота, поддержанная кавалерией. Первой поскакала в тыл изрядно потрепанная саксонская конница. Инфантерия герцога сопротивлялась упорнее, но в итоге тоже оказалась смята и была вынуждена отступить.
Австрийцы на помощь угодившим в переплет союзникам традиционно прийти не успели. Часам к семи утра ничего не подозревавшему принцу Лотарингскому доложили: саксонцы-то, мол, уже разбиты.
- Одна-ако! – удивился Его Высочество. – Ну да ладно, справимся и сами, нас-то все равно больше. Прикажите войскам занять позиции.
Едва успели перестроиться из походных колонн в боевые порядки, как перед ними выросли прусские гренадеры графа Нассауского. В интервалах межу пехотными каре скакали драгуны Байрейтского полка генерала Геслера.
Австрийцы увлеченно предались жаркой баталии и упустили возможность, которая вполне могла бы повлиять на исход всего сражения. Дело в том, что Фридрих приказал полкам своего левого крыла, освободившимся после разгрома саксонцев, переключиться на следующего противника. Но для совершения нужного маневра требовалось форсировать вброд речку с чрезвычайно заболоченными берегами. И если бы пруссаков застали на переправе, то им пришлось бы туго.
Однако принц прохлопал выгоднейший момент, немного времени спустя обнаружил, что усилившийся враг заходит ему во фланг и тыл. Но что еще хуже, это заметили и в рядах обороняющихся имперских войск.
- Нас окружают, камрады! – заголосили австрияки. – Спасайся, кто может!
Оправдание своей трусости они потом выдумали просто удивительное: «Мы не могли выступить против пруссаков, отчасти из-за той трясины, что лежала между нами, а также и потому, что они внезапно перешли через нее и набросились на нас».
«На самом же деле австрийцы явно лишились мужества и испугались, увидев, с какой уверенностью ведут себя пруссаки, заранее уверенные в успехе, - пишет Денисон Джордж Тейлор в своей «Истории кавалерии». - В некоторых частях поля боя австрийские полки вовсе не выступали с ответными перемещениями, просто продолжали стрелять из своих ружей, а затем отступали».
Упорядоченным начавшееся отступление было очень недолго, превратившись в беспорядочное бегство. По ходу него австрийцы побросали не только личное оружие, но и оставили 45 пушек, а также утратили целых 66 знамен, покрыв себя несмываемым позором.
Общие потери союзников убитыми и ранеными превысили 9 000 человек, еще семь тысяч оказалось в плену. К счастью, часть австрийской армии в том роковом бою участия не приняла, оставшись в арьергарде. Войска генералов Валлиса и Надасти предусмотрительно заняли господствующие высоты у селения Гогенфридберг (в честь него потом было названо это сражение). За ними и укрылись разбитые полки, избежав окончательной катастрофы. Фридрих, не досчитавшийся около 5 000 своих бойцов, третью кряду атаку предпринять не рискнул и прекратил преследование.
- Ich gratuliere Ihnen, господа! - обратился король к своим генералам. – Эту битву мы выиграли. Дай бог, не последнюю.
Дальнейшие события подтвердили, что таки да, не последнюю.
Но это уже пусть и не совсем, но все же, несколько другие истории…