Когда я провожу экскурсии, то, по ходу движения, возле нашего замечательного театра им. А.П.Чехова вспоминаю историю о знаменитом борце Поддубном, что приключилась с ним на этом месте в начале 20-го века, а затем, рядом с домом Раневской, всплывает новая история – и вновь её участник тот же самый герой, что и с Поддубным. Но когда я узнал, что и сам Антон Павлович Чехов не прошел мимо данного персонажа, то сразу всё и сложилось воедино в эту историю! Потому и не перестаю удивляться Таганрогу, с его неисчерпаемыми байками про то, что нам и не представить. Его реальная история похлеще любых придумок и фантазий…
Итак, речь пойдет о Семёне Николаевиче Джапаридзе, полицмейстере города Таганрога. Нет, не старайтесь, не вспоминайте, о нем вы мало что найдете и уже, тем более, вряд ли слышали и читали. А ведь фигура весьма любопытная.
Но, по порядку.
5-я резервная артиллерийская бригада
В 1876 году в Таганроге причинам ведомым лишь стратегам тогдашнего Генерального штаба разместили Штаб 5-й резервной артиллерийской бригады, а также часть самой бригады. Кстати, на память об этом в Таганроге до сих пор существует 19 Артиллерийских переулков.
Среди офицеров был и Семён Николаевич Джапаридзе, небольшого роста, но с ног до головы джентльмен, умница, светский человек, производящий большое впечатление на местное общество. Вскоре, кроме офицерских обязанностей, он станет преподавать гимнастику в Таганрогской мужской гимназии, активно участвовать в общественной жизни города, а также обществ и благотворительных организаций. Прекрасно танцевал, искромётно шутил, знал много анекдотов из солдатской жизни и, главное, умел их рассказывать.
Джапаридзе и Чехов
«Живой Чехов: без ретуши, купюр и лака»
Особую известность и славу «лихого человека» Семёну Николаевичу принесет дуэль с неким бароном Ферзеном, что, согласитесь, для небольшого города было событием из ряда вон выходящим. Дуэль прошла в 1887 году в роще Дубки, которая первоначально была засажена еще Петром Великим и восстановлена Екатериной II. А обстоятельства дуэли были таковы: Жена местного коммерсанта, Ольга Паласова, пользовалась большой популярностью в таганрогском обществе и вечно окружена толпой поклонников, что вполне обычно и приемлемо по нравам того времени. Барон Ферзен, офицер-преображенец, стал одним из таковых поклонников Он был уже в отставке от службы, и только что прибыл в город, и по свидетельству современников, слыл вполне себе добропорядочным человеком... И вдруг по поводу этой таганрогской красавицы кто-то пустил в обращение анонимный пасквиль, получивший широкую огласку. Общество посчитало, что это барон Ферзен и Джапаридзе, почувствовал себя обязанным защитить честь опороченной дамы. Он при встрече в клубе с бароном ударил барона хлыстом по спине. Вот по этому поводу и произошла дуэль.
«…первым стрелял Джапаридзе, затем Ферзен; он нестерпимо долго целился в противника, так что Цитреус крикнул ему (как секундант, он был с пистолетом в руках) – «Стреляйте или выстрелю я». Дуэль закончилась, несмотря на несомненную серьезность, счастливо, никто не был ранен. Но, вопреки обычаю, примирения не состоялось...». Из письма таганрожца Аверино (известный в Таганроге греческий род).
После дуэли таганрогское общество отвернулось от барона Ферзена, его перестали принимать во многих домах, после чего он покинул город в конце 1880-х годов.
Чехов 6 апреля 1887 г. в письме из Таганрога напишет: «Познакомился с офицером Джапаридзе – местная знаменитость, дравшаяся на дуэли».
Некоторые исследователи творчества Антона Павловича уверены, что обстоятельства этой таганрогской дуэли были использованы Чеховым и в повести «Дуэль» (образ военного доктора Самойленко) и в сцене дуэли между Солёным и бароном Тузенбахом в пьесе «Три сестры».
А 31 августа 1895 г. Чехов опять вспомнит о нашем герое и напишет: «Чтобы не было скучно девочкам, приглашу летом к себе Джапаридзе и Синоди Егорыча Попова, которые будут за ними ухаживать».
В марте 1903 г. Семён Николаевич Джапаридзе, уже будучи полицмейстером Таганрога, через редактора таганрогской газеты Абрама Борисовича Тараховского (кстати, его сын будет женат на сестре Софьи Парнок Елизавете) попросит Чехова помочь его околоточному надзирателю Ф. Квитко, заболевшему чахоткой, устроиться в ялтинскую лечебницу. Антон Павлович откликнется на просьбу и поможет земляку, на что в ответ получит благодарственную телеграмму.
«Цветаева и Парнок: под лаской плюшевого пледа...»
Джапаридзе как полицмейстер
Полицмейстер – начальник полиции в Российской империи во всех губернских и других крупных городах. Должность введена в 1782 году «Уставом благочиния». Полицмейстер возглавлял городское полицейское управление. Полицмейстеру подчинялись все полицейские чины и учреждения города, с помощью которых он осуществлял «благочиние, добронравие и порядок», исполнение распоряжений высших властей, судебных приговоров и прочее. Должность полицмейстера упразднена Февральской революцией 1917 года.
В 1900 году Джапаридзе, в то время старшего офицера первой батареи артиллерийской бригады, назначают полицмейстером Таганрога. Но на удивление должность не испортить его, и он останется в памяти таганрожцев как справедливый, душевный и порядочный человек. Интересно, что его очень часто станут приглашать побыть крестным отцом и поручителем жениха или невесты на свадьбы. Был он председателем комитета по строительству Храма Иоанна Предтечи на Скараманговке (район в Таганроге по фамилии Ивана Амвросиевича Скараманги (1820-1902), промышленника, владельца большого имения в районе балки Малая Черепаха.
Кстати, хулиганье, что проживало в этом районе, а также на Касперовке и в Бароновке (Франковке) в Таганроге называли «фараонами», не так как в других городах России, где «фараонами» звали полицию).
Активно Джапаридзе принимает участие в торжественных похоронах инспектора мужской гимназии, почетного гражданина Таганрога Александра Федоровича Дьяконова.
«Чеховский «Человек в футляре» – был ли он?»
С самого начала службы Джапаридзе составил для подчиненных «Приказ таганрогского полицмейстера». В нем говорилось: «Околоточным надзирателям мною неоднократно были высказываемы мои взгляды на службу, но, к сожалению, не всеми усвоены. Околоточные надзиратели должны быть образцом дисциплины, вежливости, приличия, порядочности, в законных требованиях – стойки. Мне нужны такие подчиненные и только они могут поддержать престиж полиции, служа примером городовым, ближайшими начальниками которых они являются. Кто из околоточных надзирателей не в состоянии выполнить мои взгляды на службу, советую самим увольняться, а не вынуждать меня к карательным мерам. Нечего носить мундир, когда не можешь держать себя с достоинством и не имеешь призвания к полицейской службе. Это нечестно». По-моему, очень толковый и искренний документ и, как показала вся служба Семена Николаевича, вполне соответствовал его собственному поведению.
В начале века в Таганроге была масса как разрешенных и стоящих на учете публичных домов, так и полулегальных притонов (гостинцы, постоялые дворы, меблированные комнаты и т.д.). Джапаридзе пришлось приложить немало усилий, к сожалению, не всегда ведущих к нужному результату, дабы внедрить своих сотрудникам в эти заведения. Его подчиненным приходилось прикидываться прощелыгами, уходить в загул, в ночные оргии и любовные похождения, чтобы выявить наиболее гнусные заведения. А затем шли обыски, аресты. Некоторые таганрогские гостиницы даже были закрыты, как «Франция» Отто Гавиха на Петровской улице (о чем у меня есть рассказ «Абиссинский колодец» в книге «Были-небыли Таганрога»). Абрам Тараховский в газете «Приазовский край» от 26 апреля 1902 года под псевдонимом «Шиллер из Таганрога» описывал разврат и разгул, творившийся как раз в этой гостинице.
Джапаридзе и Поддубный
В 1902 в Таганроге в цирке Сура, чей шатер традиционно устанавливался напротив городского театра на улице Петровской, выступал среди прочих борец Иван Поддубный, восходящая звезда борцовского мира. Нам сейчас трудно вообразить, какой популярностью в России и за рубежом пользовалась французская борьба! Вошел в обиход даже термин – «борьбомания». В каждом крупном городе были свои «мировые» чемпионаты и свои кумиры. Подобное творилось и в Таганроге.
И вот в один из летних дней, перед цирком Сура собралась огромная толпа в центре которой происходило активное выяснение отношений между Иваном Поддубным, Михайловым и турком Мугомет-Кара-Мустафа-Ишаром. Хотя Мугомет-Кара-Мустафа, он же Мухануру, он же Черный Иван числился турком только для публики, а на самом деле это был знаменитый казахский борец Хаджимукан Мунайтпасов. О нем рассказывали, что в свое время он побывал с русскими борцами в Японии и там принял вызов мастера джиу-джитсу Саракики Джиндофу, у которого в ходе поединка снял кожу с лица за особо жестокие приемы борьбы.
За учиненную драку полиция задержала драчунов и отправила в участок, кроме, конечно же, Ивана. Поддубного, который полиции не дался и наградив сильным ударом жену борца Андерсена (Загорского), подвернувшуюся под руку, скрылся. Кстати, мадам Андерсен и сама была не робкого десятка и выступала под мужским именем в борьбе.
А через несколько дней на арене в поединке сошлись Поддубный и уже сам Андерсен, который был зол на соперника за нападение на жену. Вот как об этом поединке написала газета «Таганрогский вестник» 6 июля 1902 года. «Недоразумения между Андерсеном и Поддубным возникли на почве личных отношений и были перенесены и на цирковую арену. Во время борьбы первого июля Поддубный вопреки правилам игры схватил Андерсена за горло и стал душить, но Андерсен вывернулся, после чего экспертами назначен перерыв, во время которого Андерсен заявил публике и господину полицмейстеру присутствующему на встрече, что Иван Поддубный прибегает к недозволенным приемам. После перерыва поединок возобновился. Поддубный, наконец, поставил Андерсена на колени и схватив за горло, с разъяренными глазами начал обеими руками душить и прижимать к барьеру. Здесь толпа бросилась на арену и еле отняла Поддубного от его жертвы. Эксперты показали, что борьба велась неправильно и полицмейстер С.Н. Джапаридзе тут же воспретил Ивану Поддубному отныне бороться в Таганроге». Что ж, Семён Николаевич как всегда поступил справедливо.
А вот что журнал «Спорт» в 1902 году писал об Андерсоне: «Под последней фамилией скрывается некий Загорский, который боролся в Михайловском манеже, показал недурную силу, но, в общем, оставил скверное впечатление своими манерами».
А в Луганске с Андерсеном произошел вот такой случай. Когда Александр Рихард Аберг (знаменитый борец начала XX века) приехал в Луганск, там уже пребывал с супругой Андерсен, который тут же хвастливо заявил, что сорвет выступления молодого чемпиона.
Борьба, по описанию журнала «Спорт», протекала следующим образом: «Андерсон попробовал наступить на ногу Абергу и хотел ударить в грудь головой, но Аберг энергично набросился, как лев, на свою добычу, схватил Андерсона задним поясом, сбил в партер и захватом обеими руками за шею свернул бедного хвастуна в бараний рог, прижал его к ковру обеими лопатками и держал несколько секунд, так что Андерсон даже не в состоянии был шевельнуться. Борьба длилась 1 минуту 15 секунд. Андерсон встал и заявил публике, что он с Абергом больше бороться не желает. Публика шумными аплодисментами наградила господина Аберга и вызывала его много раз на арену. Андерсон-Загорский вместе с супругой на другой же день выехал из Луганска в неизвестном направлении». Наверное в Таганрог как раз и поехал…
А что касается Ивана Максимовича Поддубного, то в Таганрог он долгие годы не приезжал, помня «наставления» полицмейстера Джапаридзе.
Но с именем Поддубного Таганрог связан еще одной ниточкой. В 1972 году в городе был спущен на воду один из четырех прогулочных теплоходов феодосийского морского порта под названием «Иван Поддубный». Его водоизмещение 52 тн., пассажировместимость – 130 чел. Теплоход этот до сих пор на плаву. В 1978 году он принимал участие в съёмках фильма «Короли и капуста».
Джапаридзе и революция 1905 г.
Есть любопытные воспоминания братьев Поповых о том, что в начале XX века они приехали в Таганрог, дабы провести литературные чтения. Эти Поповы станут впоследствии советскими писателями. Старший – Александр Серафимович Серафимович (1863-1949), а младший – Вениамин Серафимович Дубовской (1874-1942). Нам более известен старший, как автор книги «Железный поток» (по ней снят в 1967 году отличный фильм о Гражданской войне режиссером Ефимом Дзиганом).
Так вот эти братья, собрались провести литературные чтения в нашем городе и согласно существующим правилам, представили программу на утверждение полицмейстеру. Своими чтениями они собирались возбудить в народе «здоровое-доброе-вечное» и желание бороться против всего плохого за всё хорошее, но в завуалированной форме. Джапаридзе разрешение выдал, как человек и сам не чуждый литературы. Но о предстоящих чтениях узнал жандармский офицер и яростно воспротивился этому безобразию. На что Джапаридзе, не отменяя своего разрешения, лично почтил своим присутствием чтения гостей Таганрога и просидел там от и до. А в его присутствии братья Поповы не решились выходить за рамки, заявленные ими же самими в программе.
А однажды кто-то спросил Джапаридзе о книгах Карла Маркса – почему их легально издают и дозволяют читать? На что Семён Николаевич: «Пустое! Дурак там всё равно ничего не поймёт, а умный и читать не станет...»
В 1900 году некий еврей Владимир Вейцман из Таганрога за участие в революционной деятельности был сослан в Сибирь под надзор полиции без лишения прав. Но через некоторое время, как водится, бежит из-под надзора и ни куда-нибудь, а домой в Таганрог. Как вспоминал его племянник: «Первый, кого он увидел на таганрогском вокзале, был полицмейстер Джапаридзе, который знал моего дядю еще ребенком. В первый момент оба замерли от удивления и неожиданности, но полминуты спустя Джапаридзе завопил на весь вокзал: «Володька, стой!» и кинулся за ним, с явным намерением исполнить свой долг, то есть арестовать беглеца. Мой дядя побежал, а Джапаридзе за ним. На перроне, по которому они бежали, стоял чей-то чемодан, и полицмейстер, споткнувшись об него, растянулся во весь рост. Легко представить, что мой дядя не стал его дожидаться, и когда тот поднялся, беглеца и след простыл. Мой дед, … поспешил укрыть его в надежном убежище.. Через двадцать минут пришел Джапаридзе: – Давид Моисеевич, только что на вокзале я встретил вашего Володьку. – Что вы говорите, господин Джапаридзе? Этого не может быть! Мой сын, как вы знаете, находится в ссылке в Сибири. – А я вам повторяю, что только что видел на вокзале вашего Володьку. – Почему же, господин полицмейстер, вы его не задержали? – Почему? - взревел Джапаридзе, – я погнался за ним, да чей-то проклятый чемодан стоял на перроне; я споткнулся о него и упал, а ваш сын тем временем скрылся. – Вы хорошо сделали, господин Джапаридзе, что споткнулись, – хладнокровно резюмировал мой дед. Джапаридзе был прекрасным человеком, посердившись для вида, он ушел, и серьезных розысков не предпринял».
21 июля 1905 таганрогские рабочие, как и рабочие множества российских городов, начали волнения и Джапаридзе приехал к ним вести переговоры. После разговора с рабочими ему удалось приостановить начавшийся бунт, хотя ему уже угрожали силой вооруженные прутьями рабочие, а ту еще прибыла полусотня казаков, что послужило дальнейшему нагнетанию обстановки. Но тогда обошлось без одного выстрела.
В октябре кто-то, готовя погром, стал распускать слухи, что в таганрогской синагоге революционеры устроили склад оружия. Тогда Джапаридзе и командующий воинскими частями в Таганроге полковник Шмидт, желая успокоить граждан, опубликовали совместное заявление: «В городе распространились слухи, будто в местной синагоге имеется склад оружия для злых целей. Для выяснения этого важного вопроса были произведены самые тщательные обыски в синагоге и многих других местах при участии полиции и военных частей. В действительности никакого оружия не найдено. Все эти слухи, очевидно, распространяются с целью возбудить толпу против еврейского населения».
После чего полицмейстер «созвал еврейскую молодежь, раздал им оружие, и поставил их на дороге, по которой должны были пройти погромщики. Сам он недостаточно доверял боевой способности молодых евреев, построил сотню казаков, и во главе их стал позади еврейской самообороны. При виде вооруженных юношей и конных казаков громилы разбежались. Таганрогский погром тем и кончился». Из воспоминаний Вейцмана.
А вот таганрогская хроника за декабрь 1905 года, когда по всей стране проходили революционные волнения: «Декабрь 10. Образование Совета рабочих депутатов, боевой дружины Совета. Забастовка охватила все предприятия и заведения города. Декабрь 17. Арест руководителей комитета РСДРП и Совета рабочих депутатов. Декабрь 18. Окончена политическая забастовка в Таганроге»
В следующем, 1906 году Джапаридзе награждают греческими орденом «Спасителя» (высшая государственная награда Греческой Республики).
Джапаридзе и Раневская
Юная Фани Фельдман, более известная под сценическим псевдонимом Фаина Раневская, мечтала о медали. Как же так? – размышляла она. – У дворника нашего есть медаль, а у меня нет? И мысли её все закручивались и закручивались, отыскивая повод получить медаль. А тут еще, как назло, в газете «Таганрогский вестник» было опубликовано, что местный крестьянин получил медаль за спасение полицмейстера, тонувшего в реке. Вооброжание Фани рисовало картины, как она юная и смелая бросается в воду и спасает Семёна Николаевича Джапаризде от погибели в бурных водах реки или моря. Да какая разница!!!! Главное – спасти и получить медаль!
И медаль эта девочка таки получила!!!! Однажды она вернулась из школы с медалью на груди.
- Что это? - спросил отец.
- Медаль, папа!
- Вижу, что медаль... А ты читала, что на ней написано?
- Нет, а что папа?
- Тут написано "За ЛЕНЬ"!!!!
Вот как она сама описывает этот казус в своих воспоминаниях: «совершить поступок, достойный медали. В нашем городе очень любили старика, доброго, веселого, толстого грузина-полицмейстера. Дни и ночи мечтала, чтобы полицмейстер, плавая в море, стал тонуть, и чтобы я его вытащила, не дала ему утонуть и за это мне дали бы медаль, как у нашего дворника. Эти мечтания не давали мне покоя».
А вот как было в реальности. В декабре 1907 года Джапаридзе переправлялся на другой берег реки Миус, но неокрепший лед не выдержал тяжести его тела, и полицмейстер провалился под лед. Мимо проходил крестьянин Матвеево-Курганской волости таганрогского округа Иван Семенцов, который не растерялся и, проявив достаточно сметки и находчивости, спас Джапаридзе. За этот геройский поступок крестьянин и получил от государя императора медаль с надписью «За спасение погибающих» с ношением на Владимирской ленте.
«Доска чудес: что написано на доме Раневской в Таганроге?»
Могила Семёна Николаевича Джапаридзе
В 1908 году Семен Николаевич Джапаридзе попадает в больницу города Харькова в отделение для душевнобольных страдая стойким прогрессивным параличом. Скончается он, после девяти месяцев лечения, 9 сентября 1908 года.
«Какъ извѣстно, Семенъ Николаевичъ Джапаридзе скончался въ Харьковѣ въ психiатрической лечебницѣ, и былъ похороненъ на городскомъ христiанскомъ кладбищѣ. Заслуги покойнаго, как таганрогскаго полицiймейстера, были очень велики. Въ безпокойные годы 1905-6 онъ добился, что Таганрогъ не переживалъ тѣхъ ужасовъ, какiе имѣли мѣсто въ другихъ городахъ. Вскорѣ послѣ этого С. Н. заболѣлъ психически и былъ перевезенъ въ Харьковъ, гдѣ лечился на средства таганрогскихъ друзей и почитателей. Послѣ смерти С. Н. не осталось никакихъ средствъ. Похороненъ онъ былъ также въ Харьковѣ на средства таганрогскихъ обывателей. Нынѣ тѣ-же обыватели поставили покойному памятникъ въ Харьковѣ, фотографическiй снимокъ съ котораго мы приводимъ здѣсь.
"Приазовский край" №133, 22 мая 1911 года
Вот такой человек жил и работал в славном городе Таганроге!