В студенческие годы я был человеком интровертным и необщительным. И сейчас во многом таким остаюсь, хотя тогда я ещё не принял себя таким, какой я есть. Мне казалось, что жить одиночкой-единоличником нельзя. Я был готов общаться с кем попало, считал, что мне непременно нужно заводить друзей, ходить на тусовки, общаться и прогибаться под изменчивый мир. Это была попытка наверстать упущенные ещё в школе возможности по приобретению и улучшению социальных навыков, которые у меня, ботаника, не то чтобы совсем отсутствовали, но были развиты слабо.
Любой интеллигентный интроверт - это человек, мало кому интересный в нынешней молодёжной среде. Говорят, в 70-е годы прошлого века худощавые мальчики в очках пользовались спросом у девушек и уважением у парней. В моё же время скучных нехаризматичных людей не любили, считали занудами и повсеместно отвергали, даже если они вполне дружелюбно пытались шутить.
Я мало кому был интересен. Приходилось ценить тех немногих, кто всё же обращал на тебя внимание и готов был стать твоим другом.
Среди таких моих новый "друзей" был один человек, назовём его Миша, который по-началу не обращал на меня внимание толи из-за репутации изгоя, толи из-за простого отсутствия интереса. При этом я знал, что у Миши была своя тусовка вне университета - группа его школьных друзей и товарищей, которые звали его к себе в гости, проводили время от времени какие-то вечеринки, новогодние встречи, куда-то толпой ходили, о чём наглядно рассказывали фотографии, которыми они делились в соцсетях.
Вынужденный отшельник, университетский ботаник, я ему очень завидовал. Ведь никто меня не звал ни "побухать на новый год", ни "сходить на каток", ни куда-либо ещё. Я, честно говоря, будучи первокурсником, коренным жителем города-миллионника, и не знал, куда ходит местная молодёжь. Знал я только забегаловки, где можно было вкусно и недорого перекусить. Верхом моих развлечений был кусочек торта и пирожные изредка по субботам после пар в одной такой забегаловке-кулинарии.
А где-то другие парни гугляли под ручку с девчонками, веселились на днях рожденья друг у друга, встречались на катках, барах, клубах... как я им завидовал! С какой грустью я смотрел вечерами на экран монитора с открытым "Вконтакте" (смартфоны ещё не были в ходу), где были выложены фоточки счастливой, беззаботной, взрослой, как мне казалось, жизни... И вот я, всеобщий изгой, сижу здесь, дома, никому не нужный, в обнимку с учебником, мама что-то хлопочет на кухне... гляжу на себя в зеркало. Худощав, вроде не урод - мама и другие женщины за сорок вообще считают красавцем. Ростом чуть-чуть не дотягиваю до 180-ти - но ведь полно людей гораздо ниже меня. Что со мной не так? Почему я никому не нужен? Почему к одним мир зол, а к другим - добр? Почему перед одними, едва знакомыми, люди открывают двери, а перед другими они остаются навсегда закрытыми? Как многое прошло и до сих пор, наверное, проходит мимо меня.
И вот этот Миша про меня однажды вспомнил. Он, как человек творческий, бредил идеей создать свой небольшой студенческий театрик, собирал людей. Узнал мой телефон и в числе прочих позвал меня.
В назначенное время я встретил его в университете, в указанной им аудитории. В этой аудитории было совсем пусто, а Миша сидел в расстроенных чувствах. "Никто не придёт - сказал он мне. - Один вот только ты пришёл. Никому ничего не надо...". Тут он жалобно опустил подбродок на стол и тяжело вздохнул. Мне стало так жаль его: моё сердце наполнилось самым искренним сочувствием к этому человеку. "Походу, в этом университете он такой же изгой, как и я" - подумалось мне, ещё совсем наивному. И хотя в этот день ничего не случилось подозрительного - мы просто мило и весело поболтали в той самой аудитории, буквально через час разбежавшись по домам - меня до сих пор не оставляет ощущение, что никто кроме меня на самом деле просто не был приглашён в ту аудиторию. Спустя много лет я почти уверен в том, что ему хотелось видеть только меня. Возможно даже специально он хотел дать мне почувствовать эту самую душевную близость с ним - близость двух одиночеств, хотя он никогда и не представлялся мне одиноким.
С тех пор мы стали общаться. Всё ближе и ближе. Однако инициативы от него шло немного. Казалось, он будто бы не хотел, чтобы наша с ним дружба выходила за рамки университета, учёбы, студенческих дней. Совсем скоро я понял, что проникнуть в его "тусовку" мне не удастся. Наступило лето, мы сдали сессию, и он совсем обо мне забыл, ни разу не позвонив и не написав за всё это время. Это лето было одним из самых грустных в моей жизни: совсем ничего не случилось. Мои немногочисленные друзья куда-то поразъехались, школьные знакомые не хотели знаться - видимо, у них была новая интересная жизнь, где они не хотели видеть и вспоминать свои школьные невзгоды - в общем, я сидел дома. Изредка выходил куда-нибудь в магазин, а большую часть дня играл в компьютерные игры, словно алкоголик, пытаясь забыться в виртуальной реальности. Телефон мой молчал, соцсети молчали, чужие фоточки выкладывались и я снова тихонько завидовал такой интересной чужой жизни, которая мне совершенно незнакома и недоступна. За всё лето я лишь пару раз встретился со старой школьной подругой, страшненькой толстенькой девочкой, с которой просто дружил и иногда "плакал ей в жилетку", если можно так выразиться. Не знаю, благодарить мне её или наоборот в чём-то винить, но она была моим единственным другом в то несчастное лето.
1-го сентября я пришёл в свой ВУЗ. Второкурсник.
Как ни в чём не бывало меня встречали мои знакомые. Некоторые лезли здоровкаться "по-братски", с обниманиями. Я реагировал на это грубо - кого-то даже оттолкнул. Ведь всё лето никто из них даже не вспомнил о том, как поживает их приятель-одногрупник. Девочки наши сияли от счастья, нагулявшиеся за это лето с мальчиками и друг с другом. До меня доносилось, как кто-то ездил с парнем на море... интересно, догадывался ли хоть кто-то, как больно резали мне сердце все их никчёмные, казалось бы, летние впечатления???
Вдруг ко мне подсел Миша. По-моему, он меня видел ещё у входа, даже что-то мне показывал, подзывал к себе, но я не обратил внимания - торопился занять место в торжественном зале. Он поздоровался. Как ни в чём не бывало стал мне о чём-то трепаться, будто бы и не было никакого лета. Потом спросил, почему я ничего ему не отвечаю.
Как мне хотелось послать его куда подальше. Высказать ему по поводу того, что всё лето я просидел дома, и никто обо мне даже не вспомнил, включая его, моего "друга". Но просто не было сил. К тому же вокруг было много людей - я не хотел, чтобы надо мной потом смеялись. Состроив обиженный вид, Миша ушёл. "Он ещё и обижается..." - подумалось мне.
Но я простил их. И Мишу, и остальных. Нам, ботаникам без социальных навыков, только дома сидеть, да в игрушку играть. Судьба-с. А общаться всё равно с кем-то надо.
Потом Миша нашёл себе девушку из соседней группы, непостоянством отношений с которой частенько выносил мне мозги. В конечном итоге они расстались, весьма гадко. В личных разговора Миша упоминал, как много денег он на неё потратил. Для меня, тогда ещё девственника, его жалость к деньгам была такой дикой... я никак не мог ему посочувствовать. "Ведь ты же кричал, что любишь её? Разве когда любят, деньги считают?" - спросил я его однажды. И тут он как-то странно посмотрел на меня.
С тех пор я часто ловил на себе его странные взгляды, улыбки. Он стал часто шутить со мной, очень пошло, на сексуальные темы. В том числе на гомосексуальные. Стал придумывать какие-то глупые, на грани шизофрении истории, которые рассказывал мне "по-секрету" о своих друзьях вне ВУЗа. Однажды он, под предлогом одной такой невероятной истории, попросил меня ключи от акаунта "вконтакте". В ответ предлагал свои.
И я, не знаю зачем, согласился - что мне, одиночке, скрывать? Подчистив местами слишком личную переписку с мой школьной подругой, я отдал ему ключи, а он мне - свои. Я был настолько честным, что сам над собой смеюсь: открыв его акаунт я так и не набрался смелости что-либо прочесть. Не знаю, почему. А он, по всей видимости, ждал именно того, что я нечто такое найду и прочту.
Спустя какое-то время мы пересеклись с ним в раздевалке на физкультуре. Он был довольно необщительным в тот день. Пока мы переодевались, он стоял спиной, будто бы стесняясь меня и стараясь не смотреть в мою сторону. Когда же мы вышли на холодную февральскую улицу, на свежем воздухе он словно отживел и засыпал меня целой кучей пошлейших историй и шуточек, которые были уже просто на грани конкретных намёков на однополую любовь.
Тут я решил расставить все точки над "i". "Ты совсем обалдел?" - начал было я, но его поток сознания было сложно остановить. Видимо, от нахлынувших на него чувств в раздевалке, он описывал мне какие-то свои сексуальные фантазии с военнослужащими, закончив фразой, примерно: "Ну *** же друг друга в казарме?". Сначала он рассмеялся, но тут же резко замолчав, стал пристально глядеть мне в глаза. В его взгляде явно читалось... но он молчал.
Я ответил ему, что мне это, мягко говоря, не интересно. Ни сейчас, ни тем более в свои 17 лет я бы никогда на такое не решился. Он отшутился и с тех пор "голубая тема" в наших разговорах пропала. Но он затаил злобу. Эта злоба копилась в нём, и как он не старался её подавить, срывался всё чаще и чаще. Буквально на следующей физкультуре мы подрались с ним. Я нечаяно попал мячом ему по голове и тот изменился в лице. Подошёл, толкнул меня и пошло-поехало. Дрался он жёстко, грязно, пытался даже бить ударить ногой с размаху; когда нас растащили в стороны, стал говорить, будто я напал на него первым, хотя все видели, что это было не так.
Иногда мне в голову приходит странный вопрос: если бы этот противоестественный интерес был взаимным, стал бы я подыгрывать ему? Нет. Наверное, и тогда не стал бы. Быть может, это лишь плод моей извращённой фантазии. Ведь он так и не сказал мне ничего конкретного. Он не открылся. Не признался. Не доверился мне. Струсил.
Со временем мы снова помирились. Я как-то сам для себя решил, будто ничего "голубого" с его стороны на самом деле не было и я это сам себе придумал. Те немногие люди, с кем я это обсуждал, говорили мне, что я зря гоню на Мишу. Они ведь прекрасно помнили его мозгоразрывающие отношения с предыдущей девушкой и не особо мне верили. Сейчас мне стыдно за эти сплетни, невольно мной распущенные, но я был в сомнениях: я не видел себя со стороны.
Мы снова начали общаться и тут случилось то, что снова заставило меня поверить в то, что он всё же голубой, как небо.
К моему несчастью, мне очень понравилась девочка с его группы. Она была их старостой. Я не придумал ничего лучше, как расспросить его о ней; почти сразу же он задал мне вопрос, нравится ли она мне. С улыбкой я вспоминаю свой ответ: "Очень. Больше всех на свете".
Как много он сделал для того, чтобы мы не были вместе, чтобы наша взаимная симпатия окончилась ничем.
Почти сразу же он заявил мне (видимо и ей тоже), что если я к ней буду подкатывать, то над ней будут смеяться. И ведь знал куда бить: не надо мной будут смеяться, а над ней. Называл себя моим другом и дул эту дрянь в два уха. Несмотря ни на что мы с ней познакомились и договорились встретиться, буквально на следующее утро она мне позвонила и сказала: "Знаешь, дорогой, я передумала. У нас ничего не получится". Долго я, 17-летний девственник, мучился. Отказы всегда мучительны, а более всего мучительно то, когда "передумывают" и не хотят говорить тебе, почему. А впрочем, я и сам догадывался, почему. Не так уж часто мне, ботанику-одиночке, приходила в голову эта нежная влюблённость - я совсем не заслужил того, чтобы она закончилась вот так, даже не начавшись. Девушка была непреклонна. Какое-то время мы ещё просто общались, а потом разругались - френдзона не для меня.
Я максимально ограничил общение с Мишей, хотя и не ругался с ним. Почему-то мне ни в чём не хотелось его винить тогда. А виноват был он, и только он.
Моя же вина заключалась лишь в том, что я дружил с геем. С геем, которому я разбил сердце, и который дважды пытался отомстить мне, не простив мне тех страданий, природы которых, может быть, и сам не мог до конца понять.
Все события вымышлены, все совпадения случайны