Перевод статьи Оуэна Кинга "Как я записывал аудиокниги для моего отца, Стивена Кинга". Статья войдёт в юбилейное издание мемуаров Кинга "Как писать книги", которое выйдет на английском языке 2 июня 2020, двадцать лет спустя после оригинального релиза. Сама же статья Оуэна впервые вышла в журнале "The New Yorker" в 2018 году
Первую работу мне подкинул мой отец - начитывать аудиокниги на кассеты. Он сразу понял, что за этим стоит большое будущее, хотя с выбором в те времена было туговато. Как сказал папа: "У тебя был выбор аудиокниг, только если ты хотел бесконечно слушать "Поющих в Терновнике". Так что в один прекрасный день в 1987 году он подарил мне переносной кассетный магнитофон с функцией записи, упаковку чистых аудиокассет и роман Дина Кунца "Ангелы-Хранители" в переплёте, предложив платить по 9 долларов за 60-минутную кассету.
В плане моего отца сквозил оптимизм. И дело не только в том, что мне было всего 10 лет, но и в том, что я не мог похвастаться особым умением читать вслух. Мы с родителями до сих пор устраиваем семейные чтения вслух, но лишь недавно я стал требовать для себя права читать наравне с другими. Я подверг их родительскую любовь к себе нешуточному испытанию, когда, читая роман Роберта Льюиса Стивенсона "Похищенный", старался произносить реплики революционера Алана Брека Стюарта, друга главного героя Дэвида Белфора, с густым шотландским акцентом. Они молили меня остановиться, но я всё равно добавлял колорита фразам на вроде этой:
«А шпагу мою вам видно? Она снесла головы стольким вигамурам, что у вас пальцев на ногах не хватит, чтобы сосчитать. Созывайте же на подмогу ваш сброд, сэр, и нападайте! Чем раньше завяжется схватка, тем скорей вы отведаете вкус вот этой стали!»
Несмотря на это, отец дал мне начитывать "Ангелов-Хранителей" (Если Стивен Кинг хочет послушать роман Дина Кунца, он послушает роман Дина Кунца). И в итоге я отработал эти доллары. То есть я читал "Ангелов-Хранителей" со всем прилежанием десятилетнего, сидя в своей комнате за столом под постером с бейсболистом Роджером Клеменсом, готовящимся бросить мяч. Я запинался на трудных словах и не прерывал запись, делая паузы в длинных предложениях, давая плёнке запечатлеть тишину и окружающие звуки в моей комнате.
Роман "Ангелы-Хранители" повествует о сверх-разумной собаке, которая общается со своим хозяином, отставным морским пехотинцем, при помощи букв из набора для игры в скрэббл. Я вычитал в Википедии, что главным антагонистом романа является генетически изменённый бабуин, но я помню только буквы из скрэббла. Так обычно поступают критики, желающие выразить своё "фу" какому-нибудь роману - упоминают самые необычные и дикие элементы книги - например: "[Название романа] повествует о космическом крейсере в 1943 году, Сиамских близнецах в 2017, побочная линия рассказывает о серийном убийце по имени Утёночек и трупе, который изрыгает локустов". При этом даже не утруждая себя описанием контекста романа.
Подозреваю, что отчасти Батя до сих пор подкалывает меня с этой книгой, потому что ему никогда не были безразличны причины того, почему человек не дочитал книгу до конца. Для протокола, я бы ни за что не отказался сейчас прочесть роман о разумной собаке, морском пехотинце и генетически изменённом бабуине. И я не могу сказать, что мне тогда не понравилась книга. Просто меня начали раздражать счастливые стечения обстоятельств в романе. Как удобно: собака из всех людей нашла именно морского пехотинца. Ну надо же, как повезло!
В то время я прочёл множество книг, но я никогда не размышлял над ними - я просто поглощал их. Вокруг моей кровати вечно валялись книжки из серии "Три Сыщика" - прочитанные, подарившие радость и заброшенные. Но когда я входил в комнату, закрывал за собой дверь, нажимал красную кнопку на магнитофоне и начинал начитывать "Ангелов-Хранителей", это давало мне совершенно новый опыт. Как всегда, мир вокруг меня блекнул, но теперь небольшая часть меня все же оставалась в нём. Тяжело раствориться в словах, когда они вылетают из твоего рта.
"Ангелы-Хранители" были лишь началом. Подростком я начитал примерно две дюжины книг. Отец приобщил к этому делу и моих брата с сестрой. Он утверждал, что не пытается таким способом расширить наш читательский горизонт - ему просто нравится слушать книги. И тем не менее лично мой горизонт расширялся. Вот неполный список начитанных мной книг: мейнстримовая литература ("Сепаратный Мир" Ноулза), фэнтези ("Братство Кольца"), криминальное чтиво ("Кидалы", "Ставишь на чёрное, а выпадает красное"), научная фантастика ("Дюна", "Кольцо вокруг Солнца") и различные антологии.
Будь я предоставлен сам себе, я бы тоже рано или поздно пришёл к "Кольцу Вокруг Солнца" и "Дюне", но я сомневаюсь, что бы когда-нибудь сам взял в руки книгу, вроде романа Джима Томпсона "Кидалы". Я не знал, кто такие Кидалы, да и обложка была такая себе: обезьяноподобный мужик, угрюмого вида женщина, курящая сигарету и пара огромных игральных костей, громоздившихся на пугающий отзыв от "Бостон Глоуб": "Жёсткое Мясо". Мне было тринадцать или четырнадцать лет, когда я прочёл эту книгу, и меня поразил грубый и циничный мир, описанный в ней. Безумный контраст между этим романом и "Братством Кольца" сам по себе был приятен; перенестись из мира одной книги в мир другой было сродни телепортации.
Эта работа подготовила меня и к труду писателя. Закрывая дверь и работая за столом, я старался походить на родителей, которые каждый день запирались в своих кабинетах и не выходили оттуда часами. (Отец иногда возвращался в свой кабинет после ужина и сидел там до глубокой ночи. Если, лёжа ночью в своей кровати, я слышал, как из другого конца дома доносилась зловещая басовая партия AC/DC, которых мой отец всегда врубал на полную, я знал: папа редактирует)
Меня беспокоило, что мои родители проводят так много времени в одиночестве. Я не понимал, как они это выносят, и мне казалось, что писательство не только самая худшая работа на свете, но и самая страшная. Я помню, как сидел на застеленной ковром лестнице, ведущей в кабинет отца вместе с Марлоу, нашим корги. Марлоу был одним из самых жизнерадостных существ в мире, но когда папа закрывал перед его носом дверь, моментально сникал. Его тоска была для меня лучшей возможностью приласкать его, так что я садился рядом с ним. Мы сидели и слушали, как из-за двери доносится стук клавиш печатной машинки. Я гладил Марлоу под этот нескончаемый стук и думал, действительно ли отец чем-то занят, или таким образом просто пытается отгородиться от чего-то плохого.
Насколько я знаю, моя начитка "Ангелов-Хранителей" не дожила до сегодняшнего дня. А вот "Дюна" до сих пор хранится у меня. Это звучит жалко: я читаю, то и дело сбиваясь с дыхания и начиная бубнить в нос, как оператор из телемагазина, который пытается удержать клиента на линии. Но я до сих пор иногда записываю книги для моего отца. Несколько лет назад я решил подарить ему на Рождество "Войну и Мир" в своей начитке.
Мой подарок запоздал на пару лет, и только бог может простить меня за те вольности с речью русского дворянства, которые я себе позволил, но всё же я считаю, что моя техника значительно улучшилась. Может я и был никудышным Аланом Бреком Стюартом, но я понял главное: когда ты читаешь для кого-то, ему будет проще понять язык, если ты каждому персонажу добавишь что-то личное. Ты ведь не товары по телефону продаёшь, ты читаешь о мужчине, который в бешенстве выхватил шпагу.
Отец читает гораздо лучше меня. Он тоже за эти годы записал для меня несколько книг: романы Луизы Уэлч, Джона Хасслера, Грэма Грина. Он не пытается копировать акцент, но потрясающе добавляет маленькие нюансы персонажам - заплетающийся язык пьяницы или презрение в голосе героя с мерзким характером. Ещё он очень хорошо держит ритм - вы этому не удивитесь, если читали его романы. Эти записи очень много значат для меня, они тёплые и живые. Так приятно слушать в машине родной голос, который рассказывает тебе историю. Я понимаю, почему за это не жаль и заплатить.
