«В доме №12 по 2-му Обыденскому переулку в Москве его называли всегда по имени и отчеству: Нафталий Аронович. Все знали, что он генерал НКВД в отставке, что он никогда не выходит из дома, хотя не болен.
А домочадцам было известно, что даже из своей комнаты он выходит только в ванную и уборную, что в разговоры ни с кем не вступает и сообщает своей жене Анне Павловне лишь самое необходимое, что никому не звонит по телефону, не подходит, если звонят ему, и что, кроме жены, в его комнату входить никому не разрешается.» (С. Черток)
В 1930-е годы в роскошную квартиру доходного дома купца Федора Зябкина, что в переулках Остоженки, вселился один из руководителей ГУЛАГа Нафталий Френкель.
Александр Солженицын писал о нем: «На архипелаге живет упорная легенда, что «лагеря придумал Френкель».
Сегодня известно, что это не так, однако черная звезда Френкеля, действительно, взошла там - на Соловках, куда он был доставлен … как заключенный ГУЛАГа.
Сын турецкоподданного, Френкель был известен в России как «лесной король Черного моря».
Бизнес процветал – торговля лесом, перевозка грузов собственными пароходами. Миллионером его сделала Первая мировая – он удачно провернул несколько афер с торговлей оружием.
Чутье никогда не подводило коммерсанта – за год до революции Френкель перебрался на родину со всеми капиталами.
Но связи с Россией не прервались – сегодня Френкеля называют первым резидентом советской разведки в Турции. А когда начался НЭП, он снова понадобился чекистам, как специалист по «тонкому отъему денег» у состоятельных граждан.
Вернувшись в Одессу, Натан Френкель создал нечто вроде биржи для скупки золота у коммерсантов. Те верили его «честному купеческому слову», и презренный металл в контору Френкеля тек рекой.
Из Одессы в Москву регулярно отбывали курьеры с чемоданами, набитыми золотым ломом, предназначенным ЧК.
Часть средств, по неписаному правилу, оседала в карманах Френкеля и местных партийцев, из-за чего поток в Москву неуклонно сокращался.
Присланный из центра Терентий Дерибас провел оперативное мероприятие «Чистые руки», в результате которого все участники дела были расстреляны. Кроме Нафталия Френкеля.
Жизнь ему сохранили. Но цена была высока – 10 лет заключения на Соловках.
Так в 1927 году сын турецкоподданного, бывший миллионер и «красный разведчик» оказался одним из первых арестантов Соловецкого лагеря особого назначения.
Но ни Соловки, ни Кемь, куда Френкель был переведен через год, не уничтожили коммерческий талант пуленепробиваемого «лесного короля». Будучи формально зэком, он открыл настоящий обувной бизнес.
Обнаружив в местном монастыре большие запасы кожи, выделанной еще монахами, Френкель отобрал сапожников из числа заключенных, и те под его чутким и неусыпным контролем стали тачать обувь.
Продукция оказалась на выходе настолько качественная и модная, что ее поставляли в ведомственный магазин ОГПУ на Кузнецком мосту. Покупательницы, естественно, ничего не подозревали о месте производства товара.
Да, Френкель знал, как зарабатывать на дармовом труде заключенных… И вскоре эти знания понадобились наверху.
В 1929 году Френкеля на самолете срочно вывезли в Москву и доставили к Сталину.
Содержание их трехчасового разговора осталось в тайне, но А. Солженицын считает, что Френкель «очевидно, именно в этот раз предлагает всеохватывающую систему лагерного учета по группе А-Б-В-Г, не дающего лазейки ни лагерному начальнику, ни тем более арестантам: всякий, не обслуживающий лагерь (Б), не признанный больным (В) и не покаранный карцером (Г), должен каждый день своего срока тянуть упряжку (А)».
Из кабинета вождя Френкель вышел хоть и по-прежнему заключенным, но уже «начальником работ Беломоро-Балтийского канала».
Его строительство – отдельная история, а пока вернемся в Обыденский переулок, вместе с писателем Семеном Чертоком.
Тот был женат на падчерице Френкеля и оставил воспоминания о последних годах жизни последнего:
«Мы галдели, рассказывали анекдоты, пили вино, и я спросил, не мешаем ли Нафталию Ароновичу.
Мне ответили: нет, он любит слушать наши разговоры за стеной, знает имена присутствующих, узнает их по голосам, но и в коем случае не хочет, чтобы его кто-нибудь увидел». (С. Черток. Лагеря придумал Френкель. Журнал «Континент», 1980 г.)
Эта маниакальный подход к малейшим деталям быта, граничащий с паранойей, судя по всем, был свойственен Френкелю в течение всей его жизни.
Герцель Гутман, заключенный ГУЛАГа, вспоминал, что Френкель был до того требовательным, что измерял толщину лагерного пирога.
На особо ответственных участках, когда мороз доходил до сорока градусов, каждому заключенному выдавался горячий пирог с картошкой. Перед выдачей Френкелю приносили этот пирог - и не дай Бог, если он видел, что тот короче или тоньше на сантиметр.
Гутман, по словам его внука А. Цырульникова, был не согласен с Солженицыным и утверждал, что писатель «сделал из Френкеля чудовище».
«А он кем был?» - «Заключенным на Соловках».
До Френкеля, по словам деда, люди не были обеспечены даже в лютые морозы едой и одеждой. А благодаря Френкелю зеки могли выжить.
«Он не гробил людей, - говорил дед. - Человека гробят окончательно, когда оставляют его без работы...» (А. Цирульников. Еврей здесь больше не живет. Журнал «Огонек», 1999 г.)
«Какое право у меня - судить их? Френкеля, деда... – размышляет Цырульников. - Что я понимаю в аду, где были свои театры и изостудии, мастерские для починки обуви, наилучшие портные, краснодеревщики и слесаря.»
💒 Увидеть дом в Обыденском переулке, где провел свои последние годы Френкель, а также узнать другие истории этого здания, можно на экскурсии Остоженка: московская Атлантида.
Было интересно? Пожалуйста, поставьте 👍 и подпишитесь на мой канал! Спасибо за внимание!
Читайте на этом канале:
👉 «Продуктами дамы из Дома Правительства спекулировали на близлежащих колхозных рынках»
👉 «Мы калифы на час»: изнанка жизни в Доме на набережной
👉 Его провели в кандалах через торговый зал: за что расстреляли директора Елисеевского гастронома