Во ВВ МВД СССР, как и во всей непобедимой и легендарной, контроль за состоянием морально политической обстановки осуществлялся не только политическими структурами войск, но и органами государственной безопасности страны.
Не смотря на наличие исторически сложившейся, как было задекларировано, единой общности под названием советский народ и торжество окончательно победивших идей марксизма ленинизма, обстановка в армии требовала постоянного анализа, контроля и принятия экстренных мер по пресечению возможных попыток сомнения в правильности действий руководящей и направляющей силы советского общества. Не доверяла партия Вооруженным Силам.
«Длительное время Министерство внутренних дел СССР было вне зоны действия Комитета государственной безопасности СССР.
27 декабря 1982 года Политбюро приняло решение откомандировать на укрепление МВД сто офицеров госбезопасности «из числа опытных руководящих оперативных и следственных работников».
4 июля 1983 года приказом председателя КГБ № 00140 введено в действие новое «Положение об агентурном аппарате и доверенных лицах органов государственной безопасности СССР», в котором в задачи агентуры КГБ был внесен пункт «Контрразведывательное обеспечение Министерства внутренних дел СССР, его органов и внутренних войск». Источник информации: https://mrdou.livejournal.com/101149.html .
Тем более прецеденты в Советской Армии и Флоте имели место.
Надо заметить, что к нам направлялись разные призывники. Например, ефрейтор Эстебесов, рассказывал, как его дедушка, будучи басмачом, воевал против Буденного. А эстонец мл.сержант Драва делился историями своей семьи о том, как освободители в 1940 году подвергли репрессиям и ссылкой в Сибирь его прадедушку и прабабушку. Так что наличие таких отделов было оправдано.
В нашей войсковой части 6545, должность особиста занимал капитан Ерин. Между собой офицеры его называли «молчи-молчи». Кабинет располагался на первом этаже, особенностью была прорезь на двери, для, так скажем, подметных посланий.
Человек он был не плохой, особых беспокойств его деятельность не вызывала. Даже, наоборот, при командировках в наш батальон, общение с солдатами роты мною приветствовалось. Все-таки дополнительный фактор контроля.
Однажды информация, полученная от военнослужащего, послужила поводом проведения оперативных мероприятий в городе Мурманске.
Дело было следующим образом.
1986 год, мое возвращение из очередного отпуска в родное подразделение было омрачено происшествием.
Молодой солдат, прослуживший полгода, находясь на посту по охране ИТК-7, в г. Сегежа травмировал себе ступню.
К моему приезду, все официальные расследования были окончены. Официальные выводы выглядели так.
Солдат уснул на посту, поскользнулся, свалился с вышки и случайно, нажав на спусковой крючок, произвел выстрел.
Естественно, я хотел сам вникнуть более детально в суть происшествия. Беседа состоялась в канцелярии роты.
В это же время в батальоне работал наш начальник особого отдела( кстати его должность официально называлась по-другому). Поэтому, как только рядовой Николаев завел разговор о том, что он является одним из руководителей антиправительственной организации города Мурманска, я прекратил разговор и отвел его к капитану Ерину. Целый день солдат рассказывал про склады с оружием и планы захвата власти. Вечером они и прапорщиком в качестве сопровождения убыли из подразделения.
Уже через месяц, находясь на сборах в полку, я зашел к особисту. Мне очень уж хотелось узнать, чем дело окончилось. Выругавшись, Ерин сказал, что две недели прошли в Мурманске в пустую. Оказалось, что Николаев с детства страдает психическими расстройствами и состоит на учете в психдиспансере. Оставался только один вопрос, как же он попал в армию.
Реальным итогом его работы было дело, возбужденное в отношении командира первой роты, дислоцированной в Петрозаводске. Солдаты подразделения, подкинув письмо в его кабинет, прямо обвиняли старшего лейтенанта Мур-а в издевательствах над личным составом.
Офицер был уволен.