О жизни на карантине, общественном неравенстве и о том, в чем измеряется счастье, режиссер Андрей Кончаловский побеседовал с Андреем Шароновым в рамках проекта Антихрупкость бизнес-школы СКОЛКОВО.
Андрей Кончаловский, кинорежиссер: Управление... Чем управлять-то?!
Андрей Шаронов, президент Московской школы управления СКОЛКОВО: Всем! Личной судьбой, кстати, тоже!
Кончаловский: Победи себя — и победишь мир!
Самоизоляция, запасы еды и новый фильм
Кончаловский: Странная такая эта “самоизоляция” — выходишь, а тебя тут же арестовывают. Это вообще уже не самоизоляция, честно говоря!
Люди из абсолютно разных областей присылали впечатления о своей жизни. Я снял фильм о том, как живут в довольно сложных, если говорить очень мягко, условиях. Когда думаешь об этих людях и видишь, как они справляются — понимаешь фразу Черчилля, который в 1944 году в Москве в 40-градусный мороз увидел детей, евших мороженое на улице. Он сказал: "люди, которые едят мороженое при температуре -40, непобедимы". В общем, это главная черта нашей культуры и нашей нации. В определенном смысле невероятная выносливость и терпение.
Шаронов: Мы провели опрос среди своей аудитории, 40% опрошенных считают, что эпидемия закончится через месяц-два, 26% рассчитывают на полгода, еще 14% считают, что она станет ежегодной, а 11% — что продлится целый год. В общем, граждане наши настроены не слишком оптимистично...
Кончаловский: Это хорошо, слава богу. Тут я хотел бы вам сказать, дорогие друзья: закупите на три месяца продуктов! Я вот на три месяца закупил и думаю, что еще куплю. Лично я не думаю, что конец карантина — это конец проблем. Конечно, паника — нехорошо, но не исключено, что в мире может возникнуть серьезная проблема с продуктами, и в России тоже — в силу того, что рассыпались и рассыпаются цепочки.
Шаронов: Я много общаюсь с нашими розничными сетями, сельхозпроизводителями и понимаю, что запас прочности достаточно большой. Товаров пока хватает. Их много и на складах, и у производителей.
Мировой кризис, капитализм и этика
Кончаловский: Прирост ВВП сам по себе не обеспечивает счастья. Численные измерения успеха — это глубочайшее заблуждение, счастье не измеряется количеством вещей, которые ты можешь купить. А что такое капитализм? Это попытка продать тебе что-то, что я произвел.
Шаронов: К сожалению, правительства большинства стран — но не всех — ставят своей главной задачей рост. Они исходят из абсолютно благих намерений, но очень часто рост богатства лишь усиливает неравенство. При этом богатство не равно удовлетворенности и счастью. Некоторые страны, в частности Бутан, отказались от критерия роста ВВП как главной цели правительства и пытаются ориентироваться на самочувствие людей.
Кончаловский: Всем поровну или все забрать себе? К сожалению, эти два экстрима и представляют собой два направления человеческой мысли, вернее инстинкта. Этика этикой, но что-то тут напоминает зоологию. И нельзя забывать об этом.
Шаронов: Мы с вами родились в стране, которая пыталась идти по одной из крайностей — чтобы все были равны. И, видимо, наши инстинкты доказали, что, похоже, это невозможно.
Кончаловский: Социализм — это не “все должны быть равны”, а “каждому по труду”. Другой вопрос, что наша страна, пытаясь создать систему социальной справедливости, строила ее на культуре, которая находится на уровне XIV-XV веков европейского развития.
Россия — страна с колоссальной потенцией именно в силу того, что мы находимся по отношению к европейцам в выигрышном положении. Мы, к счастью, отстали! У нас остались ценности той Европы.
Западная философия и западная цивилизация отрываются, а мы — так же, как Индия, Китай, исламский мир — никуда не отрываемся. Каждый развивается со своей скоростью. Европейская цивилизация не универсальна, и догмат западного превосходства, к счастью, приходит к концу. Мы начинаем видеть реальность.
Информация и память
Кончаловский: Обилие информации в современной цивилизации лишает человека памяти. Человеческий ум начинает все больше опираться на знания вне себя. Это серьезная угроза, которая будет менять судьбу человека. Он все больше будет полагаться на big data, внешнюю информацию. А где мудрость? Где то, на чем все человечество росло?
Слава богу, в мусульманских странах, Китае и Индии еще стариков уважают. А в Европе и прогрессивных странах стариков отдают в дома престарелых! Мне кажется, человечество отрывается от своих основ, и не дай бог России оказаться по ту сторону культурного разрыва, который назревает.
Распад Советского Союза — трагическое событие, самое страшное, что могло произойти с русской цивилизацией. Он совпал с появлением у человечества интернета. Возникла массовая культура, рынок потребления, логика "возьми от жизни все", лозунг "время-деньги". Произошло совпадение распада антисистемы с огромным вызовом человеческой памяти.
Общество и бизнес в России
Кончаловский: Специфика русского общества — это отсутствие буржуазии. Она не смогла возникнуть, потому что не было рынка.
Шаронов: Русские купцы XIX века сделали очень много для развития России.
Кончаловский: Буржуазия — это человек, который заработал деньги и добился политической независимости. Русские купцы никогда политически независимы не были, они всегда были "с разрешения". Политическая зависимость никогда не уничтожалась в России, и в этом отличие ее культуры. Но это ни в коем случае не недостаток. Мы не должны стремиться к пропасти. Сегодня “деньги-товар-деньги” как принцип сменился на “деньги-деньги-деньги”. Кредитно-банковская система абсолютно заменила производительные силы.
Если мы говорим о том культурном геноме, который представляет собой православие, и Россия в частности, то это крестьянское сознание. Наши ценности остались в очень крестьянском понимании — прежде всего, это очень узкий круг доверия. Буржуазия расширяла бы доверие. Главное не изменившееся представление у крестьян — что капитал можно только перераспределить и нельзя его наработать. Отсюда замечательная пословица: “у соседа корова сдохла — пустячок, а приятно”. Потому что экономическое возвышение соседа всегда воспринималось и воспринимается сегодня как угроза личному благополучию. Но ни в коем случае нельзя говорить, что это недостаток или достоинство. Это данность. Как работать с этим — уже следующий вопрос. Нужна научная разработка — с участием антропологов, археологов, социологов, политологов, психологов — ценностей, которые надо внедрять в школе.
Можете посмотреть бюджеты православных стран — там всегда дефицит. Во всех православных странах так и не возникло буржуазии. Рабочий слой, то есть крестьяне в основном, и миллиардеры. Надо задуматься, почему.
Управление с поправкой на особенности
Кончаловский: В России управление отличается от Германии или Китая. Чтобы управлять в России, надо понимать, как влиять на этих людей. "Русский человек и закон" отличается от понятия "немецкий человек и закон", и уже характер управления будет другой.
Культура — это как экологическая система. Вот болото — не просто какая-то глупость, а экологическая структура. И соединить болото с пустыней, сделав нечто среднее, невозможно. То же самое и с сознанием человека. Это структура, сформированная веками.
Будущая политическая философия, управленческое искусство заключаются прежде всего в том, чтобы, как в генетике, разобрать культурный геном, и понять, как влиять. Разобрать русский культурный геном — это значит понять, что в этом геноме надо изменить, какую редакцию сделать.
Влияние искусства
Кончаловский: Искусство ничего не может изменить. Красота мир не спасет, это страшная иллюзия. Не красота спасет мир, а страх смерти. Страх смерти гораздо важнее красоты. А потом... красота превратилась в уродство, эстетика европейской культуры превратилось в абсолютное уродство.