Дональд Протеро потратил десятилетия на сортировку окаменелостей сотен доисторических видов. Но он также ведет общественную битву против современной псевдонауки.
"Люди слишком диноцентричны." - говорит палеобиолог Дональд Протеро. "Очень интересные вещи происходят с млекопитающими." Он должен знать. После десятилетий работы заслуженный профессор Оксидентального колледжа выпустил "The Princeton Field Guide to Prehistoric Mammals" ("Принстонский полевой гид по доисторическим млекопитающим"), окончательный тур по затерянному миру медвежьих бобров, саблезубых кошек и потрясающего звериного зверинца сумчатых. Он также является преданным разоблачителем, широко публикуя информацию об истине эволюции и лжи секты йети.
Так называемые криптозоологи посвятили себя изучению таких криптидов, как снежный человек и Лохнесское чудовище. Откуда берутся их убеждения?
Есть квази-религиозный аспект. Вера в крипты помогает им почувствовать связь с тем, что наука не может объяснить. Они чувствуют себя отрезанными от природы, и они чувствуют, что наука демистифицировала их мир и оставила его без чудовищ.
Почему это является проблемой?
До начала 20-го века все верили в чудовищ. Огромные чудовища и страшные звери являются частью каждой культурной традиции. Неизвестно в истории человечества, чтобы культура не верила в таких существ. Мы - исключение. Нашим предкам, безусловно, приходилось иметь дело с существами, которые убивали и ели их. Так что, наверное, есть аргумент, что в нашей психике глубоко укоренилось какое-то чудовище.
Существа в вашем полевом гиде, такие как гиена медвежьего размера, динокрокута, свинья-единорог, кубаньорей, или огромный однорогой носорог, эласмотерий, настолько очаровательны и странны, что удивляет, почему мы должны представлять себе криптиды?
Настоящие животные более интересны, но криптозоология на самом деле заключается в том, чтобы найти существо, которое на самом деле еще живое, которое ускользнуло от науки и ускользнуло от всех, кроме этих привилегированных немногих, кто охотится на снежного человека. Это то, что движет ими.
Но улики так слабы...
Да, и это относится и к НЛО. Мы все сейчас ходим с видеокамерой в кармане, и все же качество улик стало хуже, а не лучше. Если бы эти вещи действительно были, люди бы видели их больше, и были бы лучшие фотографии и лучшие доказательства, но на самом деле все наоборот.
Что заинтересовало вас в доисторической жизни?
Я знал, что стану палеонтологом, как только понял, что это слово значит. Я был одним из тех детей, которые подсели на динозавров в 4 года и никогда не росли. Но потом я узнала, как студентка, что выбор исследований для динозавров очень ограничен: Слишком много людей в этой области и не хватает новых вещей для работы. С млекопитающими нет предела тому, что можно сделать.
Какова была ваша основная работа в этой области?
Когда я был аспирантом в Колумбийском университете, Американский музей естественной истории в Нью-Йорке получил коллекцию из более чем 200 000 окаменелостей млекопитающих, которые в основном никогда не изучались. Я нашла целый этаж окаменелостей носорогов из Северной Америки, 90 процентов из которых до этого никто не видел, кроме, может быть, одного человека. Поэтому я сел работать над ними, и за более чем 25 лет я полностью задокументировал все, что можно было узнать об ископаемых носорогах. Они были очень распространены в Северной Америке до 5 миллионов лет назад; они были повсюду. И теперь вы можете сопоставить любую кость от любого носорога с его видом.
И что дальше?
Верблюды. Я единственный работаю с североамериканскими верблюдами, и есть тонны неописанных видов. Верблюды поздно прибыли в Евразию. Они были почти исключительно североамериканской группой и были изолированы здесь около трех с половиной миллионов лет назад. И все они были без горбов. У нас есть ископаемые верблюды с шеями, как у жирафов, антилопоподобных верблюдов и газелей. Это один из примеров того, как много удивительных вещей происходило, о которых люди не знают.
Так что доисторический мир был сложнее, чем большинство из нас думает.
Большинство людей никогда не слышали об этих млекопитающих. Они слышали о саблезубом коте и, возможно, шерстистом мамонте, но динозавры настолько доминируют в общественном имидже палеонтологии, что люди не понимают, что в других группах есть столько же странных и классных животных. Разница в том, что у нас необычайно лучшие записи об ископаемых млекопитающих, чем у динозавров.
Ориентирована ли работа палеонтологии на переосмысление того, что, как мы думали, мы знали о доисторической жизни?
Мы тратим много времени на синонимизацию, что позволяет избавиться от дубликатов имен для одного и того же. Например, парень, который назвал бронтозавра и апатозавра, вышедших из одного и того же карьера, ошибочно назвал каждый экземпляр, вышедший из этого сайта, другим родом. Бронтозавр был самым полным из тех, что у него были, так что это стало выставляться на всеобщее обозрение и запечатлелось в памяти каждого. Но это не первый, который он описал. Это был апатозавр, и правило таково, что имя первого полезного экземпляра получает приоритет, а все остальное должно быть синонимом. Работа бесконечна и может быть не гламурной, но она должна быть выполнена.
