Оглавление
- Алло, Игорь привет! Узнал?
Краснов некоторое время помолчал, обдумывая причины, которые заставили старого друга звонить с незнакомого номера, а затем осторожно ответил в трубку:
- Да, Женя, привет, узнал, конечно.
- Нужно увидеться.
- Давай… В кафе у набережной, через 30 минут устроит?
- Вполне, - в трубке раздались короткие гудки.
Краснов, быстро собравшись, вышел из квартиры и направился в условленное место. Куприянов, одиноко сидел на скамейке, с задумчивым видом взирая на неспешный, уверенный бег мощного потока реки.
- Привет, Женька, - мужчины крепко пожали друг другу руки и обнялись, - Как ты? Тебя уже выписали?
- Да, можно сказать выпросил у врачей, чтобы отпустили побыстрее. Ужасно скучно лечиться в наших больницах. Ранение, слава Богу, не самое серьёзное.
- Я рад, - Краснов осторожно потрепал старого друга за плечо.
- А я, Игорь, совсем не рад. Вышел на работу, а тебя нет. Сировкин рулит, как может, а может плохо. Народ ропщет, разбегаться собираются. Ты зачем ушёл?
- Так получилось, Женя. Просто осознал, что с нашим руководителем работать больше не хочу и не буду. Да и вообще, сняли меня с должности. Это было не моё решение.
- Да ладно, ерунду не говори. Все знают, что Кирилин балабол. Любитель громких фраз, он всегда кого-то увольняет, снимает, расстреливает, но ни чего, все же работают. Так и ты бы мог.
- Не мог, Женька, не мог. Накипело. Ты-то чего с другого номера звонил? Что случилось?
- А у нас, Игорь Иванович, много чего случилось, общение с тобой приравнено к измене Родине, так что извини, приходится выкручиваться. Да ладно ни обращай внимания…. Может всё же восстановишься, тебя в Главке ценят и уважают, только заикнись с руками и ногами заберут. И на Кирилина надавят, уверен, что он из-за твоего ухода уже «получил по шапке».
- Нет, дважды в одну реку не войдёшь. Да и не пацан я, туда-сюда бегать. Ушёл, так ушёл. Давно нужно было так поступить. Знаешь, Женя, я долго терпел. Терпел, когда в девяностые нас били по рукам, не давая разобраться с бандой, терроризирующей город, терпел сейчас, когда нам достался некомпетентный руководитель, с которым, тем не менее, приходится считаться, но всему приходит предел. И с годами терпеть и молчать становится всё сложнее...
Краснов в сердцах достал из кармана пачку сигарет и закурил.
Куприянов внимательно посмотрел на старого друга и сослуживца.
- Игорь, давай пройдёмся.
Мужчины встали со скамейки и медленно пошли вдоль набережной.
- Чем думаешь заниматься?
- Буду работать в банке, начальником службы безопасности. Зарплата выше, нервы спокойнее. Жизнь налаживается, Женька. С Людкой практически расстался, подали документы на развод. Она пыталась удержать выдуманной беременностью, но я вовремя понял, что это очередная ложь. Сейчас у меня всё хорошо.
- Я всё понимаю, Иваныч, ты устал, сломлен обстоятельствами, но разве тебе не обидно за свой отдел. Сировкин развалит его в ближайшее время. Генка как был дуболомом так им и остался. Если ты забыл, у нас в городе орудует неизвестный маньяк, его нужно остановить. Это сможешь сделать только ты.
Краснов резко остановился, посмотрел в глаза Куприянову и глухо спросил:
- А надо ли, Женя? От его рук ещё не пострадал не один порядочный человек. Он делает нашу работу. То, что должны были сделать мы несколько лет назад.
* * *
Ярослав пытался уснуть, но, к его огромному сожалению, сон не шёл. Как только он закрывал глаза, как тут же в памяти всплывал наглый, жестокий полицейский, который так бесцеремонно обращался с ним. Словно он, Ярослав Парукин, не уважаемый в городе бизнесмен, а бомж с привокзальной площади. «Гонщик» потёр шею. А ведь он действительно мог задушить его, ну или отключить какой-то важный прибор. Глаза у него бешеные. Раньше и Ярослав также свободно и легко распоряжался чужими жизнями, а потому ему хорошо был известен подобный взгляд. Это взгляд хищника, который ни перед чем не остановиться ради достижения цели.
Бывшего бандита мучила мысль — правильно ли он поступил, что сдал «Комара». Нет это были не муки совести, единственное, о чём переживал Ярослав, как бы наркодилер не стал мстить ему. Майор вытряс с него всё, что Ярик знал о Валере Комаровском. Благо, что знал он действительно мало, в некоторых местах даже пришлось приврать, так как въедливый полицейский не собирался ему верить и каждый раз, когда Ярик пожимал плечами, майор молча щёлкал тумблером на медицинской аппаратуре, подключенной к нему. С другой стороны, а вдруг действительно их всех убивает «Комар», тогда пусть полицейские его «складывают». Но с другой стороны, если это наркодилеры, то непонятно зачем им Веня Которников по кличке «Конь». Тот не имеет ни какого отношения к их сделке. В годы их молодости Веня был простым быком, тупым и скорым на расправу. За это его и брали на всякие грязные делишки, где нужно было не напугать жертву, а замочить. «Конь» без раздумья мог пырнуть человека ножом или ударить металлической трубой по голове. Ни каких моральных мучений при этом он не испытывал. Честно сказать он и слов то таких не знал. Сейчас «Конь» был старым, ни кому не нужным, полуопустившимся алкашом, которого по старой памяти поддерживали бывшие дружки, чтобы он совсем не помер с голоду.
Поток воспоминания вновь был прерван скрипом открывающейся двери. Ярик с трудом повернул голову, заметив боковым зрением фигуру в белом халате. Медицинский работник в белой маске, полностью скрывающей его лицо, склонился над Ярославом, заглядывая ему в глаза
«Гонщик» испуганно замер. Мозг лихорадочно соображал, ясно одно — это конец. Бывший бандит испуганно наблюдал за шприцом, который крепко сжимали пальцы медика.
- Подожди, подожди, я ни кого не сдавал, менты сами догадались, - испуганно заверещал Ярослав, наблюдая, как к его руке приближается острая, блестящая иголка шприца, - Кто тебя послал? Валера? Скажи ему, что я не при делах.
Острая иголка аккуратно проткнула тонкую кожу, вводя содержимое шприца в вену Ярика.
- Кто ты? - прохрипел «Гонщик», чувствую, как медленно теряет сознание. Там в коридоре должен находиться сотрудник ППС, которые охраняет его палату. Ярик попытался крикнуть ему, но сил уже не было.
Человек в белом халате и медленно стянул со своего лица маску, и пораженный Ярослав вздрогнул.
- Ты!? Но поче….
Договорить он не успел, сознание окончательно покинуло его, и бандит замер, сохранив на лице гримасу из эмоций, в которых можно было разобрать ужас, удивление и растерянность.
Убийца подошёл к своей жертве и, удостоверившись в том, что пульс на вялой руке некогда грозного бандита по кличке «Гонщик» не прощупывается, смочил палец, обтянутый медицинской перчаткой, во флаконе с йодом, после чего вывел на лбу у погибшего кривую, зловещую букву «Е».