ГЛАВА 5. В которой Генри упрямится (начало)
***
Пивная банка зашипела и выпустила наружу пену. Желтые клочья плюхнулись на обивку старого кресла, по дороге обмочив пальцы, но мне было все равно. Я подтянул ботинком к себе табурет и положил на него ноги. По телевизору шло какое-то шоу, я с удовольствием пялился в него, потягивая холодное пиво, за немытым окном громко ругались птицы, звенел велосипедный звонок, лаяла собачонка, гремел мусоровоз.
«Эй-эй! Ты уже третью банку хлещешь! Мне столько нельзя!» - заворочался в голове Генри.
- Захлопнись, - лениво протянул я, - ты просто переживаешь, что я выпью весь твой запас.
«Ты ненормальный. Ты разговариваешь сам с собой» - съехидничал Генри.
- Как можно быть таким занудой в двенадцать лет… - вздохнул я и поставил банку на обшарпанный столик. – Ладно, пожрать приготовил?
«Все для господина!» - буркнул Генри и затих. Видимо, обиделся.
- На обиженных воду возят, - сказал я вслух, встал, потянулся и направился к холодильнику.
Холодильник стоял в темном узком коридорчике, прямо напротив него висело зеркало с отколотым краем, все в темных пятнах отошедшей амальгамы. Пятна забавно искажали отражение тощего веснушчатого мальчишки в оранжевом комбинезоне исправительной колонии с подвернутыми штанинами. Между прочим, и комбинезон, и телевизор, и холодильник помог найти я. Как и квартиру, в которой жил Генри. А зеркало – ну что ж, что было на помойке, то и притащили.
Я открыл холодильник. Грязные полки сияли девственной пустотой, за исключением нижнего отделения, где стоял запас пива.
- Блин, ты пивом что ли собрался питаться всю неделю? – строго спросил я.
«В морозилку загляни, дебил» - я потянул на себя ручку морозильника. Сначала она не поддавалась, видимо примерзла, я дернул со всей силы, чуть не заехал дверцей себе по носу, точнее, по носу Генри, и из хладной утробы на меня посыпались коробки с замороженной пиццей и бургерами.
- Вот черт! – воскликнул я, пытаясь удержать сразу все.
В голове раздался довольный смех Генри.
- Идиот, - сказал я и принялся запихивать коробки обратно. – Одна сплошная пицца и та вся замороженная, чем ты думал? Где кукуруза, картошка, хоть какие-то овощи? Яйца где? Я что тебе говорил – держи тело в порядке, питайся нормально. Зарядку делаешь?
«Да пошел ты!»
Я вздохнул, вытащил одну коробку и, вернувшись в комнату, шлепнул ее рядом с микроволновкой.
- Ты малолетняя шпана, где бы ты был без меня, ты хоть раз об этом думал? Хата вот приличная, хоть бы раз сказал спасибо, ночевал бы сейчас в подвале с крысами, – ворчал я, выкладывая на пластиковую тарелку твердые куски пиццы и запихивая ее в микроволновку.
«Здешние тараканы таких же размеров» - нет, он явно сегодня был не в духе.
- Тоже мне, принц Датский.
«Кто это?»
- Ты еще и книги не читаешь, которые я тебе притащил? – взвился я.
«Бла-бла-бла» - затянул у меня в голове Генри на какой-то весьма заунывный мотивчик, видимо, такой новый аналог затыкания ушей пальцами. Я нажал кнопку разогрева и прошелся вдоль узкой кухонной стойки. Некоторое время постоял у окна, закрытого поломанными бамбуковыми жалюзи, на которых висели прикрепленные скрепками открытки с видами городов и чьи-то старые фотографии, заляпанные жиром. На подоконнике, под краем жалюзи торчала ручка маленького китайского чайничка из черной глины. Я потянулся к нему.
«Не смей!» - отчаянно крикнул Генри. Ага! Я ловко залез тонкими мальчишечьими пальцами под крышку и пошарил внутри чайничка. На самом дне лежала монета, а больше… больше там ничего и не было. Я взял чайничек, открыл и заглянул – совершенная пустота.
-Так. Значит, после обеда идем за деньгами, а потом читаем «Гамлета», понял?
«Тогда лучше про этих, про парочку, которая сдохла от любви» - кажется, он малость отошел, больше не обижался. У бедняги кончились деньги, и он не хотел признаваться, что потратил последнее на самую дешевую заморозку и на пиво для меня. Гордый паренек.
- Ромео и Джульетту, что ли? Почему это?
«Я слышал от пацанов, что там про секс.»
- Дураки они, эти твои пацаны.
Надо попристальнее приглядеться, с кем он там дружит, когда меня нет рядом.
Звякнула микроволновка. Я достал пиццу и уселся обратно в кресло.
- Кстати, если что надо починить, говори. В прошлый раз у те бя, кажется, кран протекал? – я подул на кусок теста, покрытый дешевым сыром и пятнами салями, и отправил его себе в рот. – Пользуйся моментом, пока я здесь.
«Лучше расскажи мне, кто ты?» - завел свою обычную шарманку Генри.
- Дух твоей бабули, - буркнул я. Не рассказывать же парню, что я бес с того света.
Большинство моих медиумов, в каких бы условиях ни жили, были весьма набожны. Узнай они, что я бес, могли и сойти с ума или потащиться в церковь за изгнанием дьявола. Мне-то все равно, способности медиумов никакого отношения ни к Господу, ни к Дьяволу не имели, так что экзорцизм никоим образом не помешал бы мне и дальше наведываться к ним, но процедура сама по себе весьма неприятная, и могла бы в конец измочалить и без того слабые нервишки этих людей. Что и говорить, медиумы все, как один, обладали тем, что в современной медицине называют лабильной нервной системой. Короче, чокнутые малость они были. Но я старался их беречь, как мог. Не просто так, разумеется. Сами того не зная, медиумы по всей планете составляли мою агентурную сеть, через которую я регулярно проверял своих клиентов. А вы что думали? Бизнес без надлежащего контроля – не бизнес. Конечно, далеко не все, как Генри, были в курсе моих посещений. Многие считали, что страдают провалами в памяти или лунатизмом, другие получали от меня указания во время дурацких спиритических сеансов, к третьим я вовсе тихонько цеплялся, направляя их во время прогулок в нужные мне стороны и заводя нужные мне знакомства. Например, была у меня одна медиумша в Канаде, которую я заставил передружиться со всей округой, чтобы наблюдать за клиентом, жившем в теле ее очень замкнутого соседа. Она стала местной всеобщей тетушкой, готовила всем пироги, помогала на гаражных распродажах, гоняла с местными дамами чаи, собирая сплетни и сочувственно выслушивая их тирады о детях, а в результате они с моим клиентом поженились, так что теперь она готовила пироги исключительно ему одному. Между прочим, это я научил ее так готовить, так что, если у мистера Бренсона в последние пять лет начал расти живот, как у довольного жизнью кота, в этом была моя заслуга. Я же сказал – старался заботиться о моих медиумах, как мог.
Но к Генри я привязался сильнее, чем к другим. Во-первых, он был единственным, кто знал, что раз в месяц к нему является «дух», и смог нормально ужиться с этой мыслью. А во-вторых, он чем-то удивительно напоминал меня самого. Возможно, своим упрямством.
Я нашел Генри, когда ему было семь, и долго не решался использовать мальчонку в своих целях – существовало все же и у меня что-то вроде принципов. Но выхода особо не было, Генри оказался единственным медиумом на всю округу, а у меня в этом районе жило аж целых четыре клиента. Помню, он тогда и правда ютился в каком-то подвале и к моменту моего подселения уже неделю не выходил наружу – слишком ослаб. Я завис над его спящим телом, укрытым куском картона и рваными одеялами, кишмя кишащим вшами, и раздумывал, как бы половчее к нему прицепиться, как вдруг Генри открыл свои огромные карие глаза и уставился прямо на меня.
- Ты Иисус? – спросил он очень серьезно. – Ты пришел меня забрать к маме и папе?
Чертов Департамент Судьбы. Лишать родителей их младенцев-детей куда ни шло, люди взрослые, переживут, но лишать такого маленького мальчишку сразу всех родных – в этом-то какой смысл? Тупая и бездушная система. Именно в такие моменты я понимал, за что мне никогда не нравились ни системы, ни те, кто их устанавливает.
- Нет, дружок, - прошептал я, - я пришел передать тебе от них привет. Они хотят, чтобы ты был счастлив, не грустил о них и жил долго-долго.
- Я не смогу долго-долго, – все так же серьезно ответил семилетний Генри, – у меня кончилась еда.
Если бы я был чуть сентиментальней, я бы заплакал, но сентиментальным меня не назвал бы никто, даже Розалинда. Она, смеясь, называла меня иногда тайным романтиком, когда находила у постели цветы, или какую-нибудь дорогую вкусность к завтраку, из тех, что не всегда можешь себе позволить, а однажды нашла щенка… но все же сентиментальным? Нет. Я всегда предпочитал действовать. Поэтому я сразу отмел все сомнения.
- Я помогу тебе, малыш. Закрой-ка глазки и потерпи немного, сейчас… сейчас вылетит птичка.
Ничего умнее дурацкой фразы о птичке я не нашел, но Генри послушно закрыл глаза. Я приблизился к его личику, тихонько погладил по грязным вихрам (мальчишка совсем зарос – сколько же он вот так бомжевал?) и медленно погрузился в его тело, врастая в толчки его маленького сердца, ток крови, бурление пустого желудка. Я принял его тело, а оно приняло меня, и передо мной развернулись картины недлинной жизни Генри, когда-то счастливой, а затем пустой и безнадежной, в глубине которой все же жила детская чистота.
«Ой, дядя Иисус… Ты… в моей голове?» - прозвучал удивленный голосок Генри, о котором я немножко забыл, погрузившись в его же воспоминания.
- Эээ… нет, малыш, скорее это ты в моей. Но я в твоем теле. Тихо! Спокойно. Я скоро уйду, – быстро заверил я Генри, почувствовав его тревогу. – Но сначала я помогу тебе найти еду. Согласен?
Даже в детском возрасте Генри никогда не отказывался от еды. Даже в очень странных обстоятельствах. Пожрать этот пацан был не дурак еще в семь.
«Согласен! А я смогу встать? А то вчера у меня не получилось.»
- Конечно, сможешь, для этого я и здесь, – заверил я Генри и пошевелил маленькими ручками. И испытал ни с чем не сравнимое блаженство! Блаженство снова по-настоящему чувствовать настоящий, реальный мир! – И кстати, никакой я не Иисус.
«А кто ты?»
- Зови меня Аз.
-------------------------------------------
Читать:
5 глава (начало)
Подписывайтесь на канал и читайте следующие главы по мере их публикации!