Идея атомной станции теплоснабжения очень советская, времен развитого социализма, и взгляда на мирный атом, как на тренд технологического развития общества. Это теперь мы опасливо ежимся, слыша слово АЭС или радиация, а тогда СМИ учили не бояться ядерного друга, а гордиться, и любить его.
И не только наши! Например, во Франции почти 72% энергии вырабатывается атомными станциями. Это на сегодня, а в начале восьмидесятых было ближе к 80%. Первый раз очутившись в стране Эйфелевой башни в начале 90-х, я был поражен тем, что некоторые АЭС там стоят прямо в городской черте, между жилыми домами с супермаркетами! Это вам не трехкилометровая зона полного отчуждения вокруг станции, и тридцатикилометровая зона без крупных населенных пунктов, как у нас. На вопрос: «Как вам не страшно?», местные смотрели на меня, как на папуаса, который боится поезда или автобуса.
Итак грандиозная, прописанная в перспективных планах цель была: перевести отопление Москвы на атомные рельсы. Для чего предполагалось построить кольцо из десяти АЭСТ сразу за МКАД, соединить все источники в единую сеть, и готово! Весь город обеспечен теплом на много лет вперед, а сотни остальных котельных закрываются и сносятся. Высвобождается земля, и город живет современной жизнью.
Доводам в плюс идеи был, кроме накопленного опыта в ядерной энергетике, еще и факт работы в городе Москве по крайней мере семи исследовательских реакторов и прочих подобных стендов в разных профильных конторах. Работают же, и ничего! Кроме этого, уже существовала и эксплуатируется поныне уникальная Билибинская АЭС в Сибири, которая обеспечивала золотодобычу и электричеством, и теплом. После обсуждения темы в ЦК КПСС было решено дать делу ход, но все же попробовать сначала не на столице, а на чем ни будь поменьше. А уж если получится, то полный вперед!
В качестве подопытных выбрали Горький, где находились проектанты реактора - ОКБМ и собственно станции – Горьковский Атомэнергопроект. А также Воронеж, где уже работала и расширялась Нововоронежская АЭС, решив, что еще один ядерный блок там на ситуацию не повлияет. Ознакомившись через год с разработанным техпроектом АСТ-500, высочайшие комиссии дали отмашку, и в марте 1979-го было подписано постановление Совмина СССР о постройке двух головных станций.
В проекте, естественно, во главу угла ставилась безопасность, и для этого предлагалось:
1) Уменьшить давление в первом контуре в десять раз по сравнению, например с энергетическим ВВЭР-1000: 1,6 Мпа против 16 Мпа.
2) Совсем убрать главные циркуляционные насосы: работа реактора на 100% естественной циркуляции. Теплообменники первого контура засунуть прямо в корпус, в поток теплоносителя.
3) Убрать компенсаторы давления, вместо них оставить часть объема наверху корпуса для водяного пара.
4) Сделать промежуточный контур с давлением 1,2 Мпа между реактором, где 1,6 Мпа и теплотрассой в город, где тоже 1,6 Мпа. Если, что-то лопнет в теплообменниках, то вода из реактора никак не попадет в теплотрассу, и наоборот. Всё будет выливаться в этот страховочный контур с низким давлением.
5) Реактор поместили в еще один герметичный корпус, и добавили баки с запасом воды, так, что при самой запредельной аварии радиоактивность должна была остаться в этом контайнменте.
Если любопытно, то можно все названное увидеть на схематичной картинке:
Короче говоря, мы имеем реактор простейшей конструкции, в виде бочки с патрубками, из которых сама собой постоянно течет горячая вода. Ну, а корме этого для механизмов СУЗ выбрали самые отработанные и надежные - от ВВЭР-440, посчитали физику так, чтобы взрыв гарантированно исключался, и чрезвычайно довольные собой принялись в 1982 году строить это чудо.
Но тут оказалось, что традиционные изготовители крупногабаритного оборудования для АЭС по горло загружены. В качестве альтернативы предложили корпус делать на Ижорских заводах в Ленинграде, благо стенки из-за низкого давления получились относительно тонкие. А теплообменники договорились выполнить в Таллине, где подобные тоже раньше не производили.
Обечайки и днища делают из ржавеющей стали, потому что она прочная, а потом наплавляют нержавейкой для защиты от коррозии. Ижорцы закупили готовый биметаллический лист, и стали пробовать варить из него, но ничего хорошего не вышло. Стройка встала. Оказавшись в отчаянной ситуации, горьковчане через министра Минсредмаша Славского в 1985-ом все же протолкнули изготовление своих корпусов на Атоммаш в Волгодонске. Представители от ОКБМ сидели там месяцы, и с разных сторон давили на руководство завода, чтобы те все же сделали их бочку.
Реактор надо было привести в Горький до холодов, и все причастные напряженно следили, как там дела. К осени сваренный корпус стали наплавлять нержавейкой, но из-за непривычно тонких стенок его повело. Мучались, применили бездну смекалки, но бочку поправили. Стали делать гидравлические испытания, и с ужасом увидели проблему в основном разъеме. Крышка реактора за фланец притягивается к корпусу шпильками через три кольцевых медных прокладки для страховки. На штатном давлении 1,6 Мпа все было нормально, но требовалось герметичность с большим запасом. При 2,2 Мпа потекла первая прокладка, при 3,1 Мпа сдалась вторая, и только последняя третья выдержала нужное давление.
Подтягивание шпилек не помогло, а расследование показало, что рядовой инженер, считавший толщину фланца, допустил математическую ошибку: эта часть должна быть на 100 мм толще. И никто этого не заметил. Переделывать корпус было немыслимо, поэтому произнося неприличные слова, комиссия подписала акт, что и так сойдет, вода ведь наружу не вытекла! И тут же грузить бочку на баржу. А на дворе уже 5 декабря, Волга уже встаёт! На подходе к Горькому караван окончательно затерло льдами, как пароход «Челюскин». Доблестный сормовский ледокол спас суда из плена. Баржу дотащили вверх по Оке до Дзержинска, где был мощный кран, и сгрузили на огромный многоколесный транспортер. Несколько «Ураганов», надрываясь и скользя по льду и снегу, дотащили реактор до станции, и под Новый год все облегченно выдохнули.
Дело двигалось к завершению через множество интересных моментов, нет места рассказывать, но в апреле шарахнул Чернобыль. Население страны впервые почуяло страх радиации, а атомная промышленность взяла паузу, для разработки обновленных норм и регламентов. В целом АСТ в них уложилась, кроме новых требований к электрооборудованию, потому что все уже было смонтировано. Попробуй замени всю проводку в кабельных каналах! Но и это преодолевалось, только задержки становились роковыми. Страну стали лихорадить путчи и перестройка. Советский Союз вдруг принялся рассыпаться, как карточный домик, а политика врываться в техническую жизнь, как ураган в открытое окно.
На фоне протестов общественности, раздуваемых 1988-м году против строительства ГАСТ, верхушка Атомной отрасли договаривается с МАГАТЭ о международной экспертизе станции. Все в ОКБМ и Курчатовском институте принялись готовиться к приезду физиков и инженеров из 14-ти стран со всего мира. Команда состояла из экспертов по направлениям: и физике, и строительству, и защите среды и т. д. Незадолго до приезда делегации в Горький, большая группа сотрудников, в том числе и я, приехали на станцию, посмотреть, как идет подготовка. Мы как-то по-новому, и с тревогой смотрели на не очень ровные бетонные стены и привезенные, но еще не смонтированные конструкции.
Центральный зал над реактором должен быть герметичным, это дополнительный защитный барьер после стального контайнмента. Когда наша маленькая группа с местным провожатым встала около края открытого защитного корпуса, откуда-то сверху в закупоренном гермодверью, и сверхчистом ЦЗ вылетела пара голубей, и весело стала кружиться над нами. Сотрудник АСТ замахал на птиц мира руками, проклиная их до седьмого колена. Более крупный, и явно старший в паре гулька в ответ с пикирования снайперски нагадил на голову орущего физика, и пара гордо удалилась в скрытую щель. Бедный сотрудник, посмотрел на нас, давящихся от смеха, и горестно сказал: «Ну и как мы покажем вражеским экспертам все это?!»
Но экспертиза, законченная летом 1989-го, прошла на удивление хорошо. Оценка АСТ была безоговорочно положительной, только это не помогло. И вожаки народных масс, типа Немцова и Сахарова, не кончали протестной работы, но главное, рухнуло государственное устройство. Страна пошла в другое светлое (а, может, и не светлое) будущее, а многие масштабные советские проекты умерли без денег, и без славы. В ноябре 1990 года вышло постановление Совмина о прекращении строительства ГАСТ.
К сказанному можно добавить распоряжение уже губернатора Немцова от 1992 года о перепрофилировании станции в газовую котельную. Но это была техническая утопия: проще было построить новую с нуля. Слишком специфическое здание удалось однажды сдать на несколько лет одному нижегородскому предприятию под разлив водки. Они использовали часть системы водоподготовки станции. И вот в самом начале 2020 у атомного артефакта появился новый хозяин, некий бизнесмен, оказавшийся разъяснить свои цели. И это его полное право! Чуть раньше сей покупатель стал известен в городе как-бы славой Герострата, потому что купленный им большой пассажирский пароход «Святая Русь» дотла сгорел в затоне у моста через Волгу.
И все же, если Вы, уважаемый читатель, спросите меня, жалею ли я о крахе АСТ, я скажу - нет. Если не природа, то человек найден способ устроить беду на самой безопасной, самой продуманной и защищенной станции. А последствия надо будет разгребать, еще и следующему поколению. Я против того, чтобы под мой родной дом подкладывали даже самую наибезопаснейшую бомбу. И никакой научный гений меня не убедит, поскольку Бог и вселенная все равно мудрее.
Статья - первая авария на Белоярской АЭС
Статья - вторая авария на Белоярской АЭС
Статья - катастрофа, которая не случилась на Кольсокй АЭС
Статья - физпуск реактора и узбек